Неподвижный и молчаливый, с устремлённым на меня взглядом.

Инстинктивно я выпрямилась. Бо не должен быть здесь, у него игра в Новом Орлеане.

Я отпустила Уайт и, не отводя от него взгляда, сделала шаг назад.

— Я ухожу, — сказала я и быстро пошла домой.

— Пенелопа! — услышала, как он зовёт меня.

Я знала, что он меня догонит, знала, что у меня нет особой надежды оторваться от него, и мне было всё равно. Я слишком много работала, чтобы забыть его, и не собиралась всё портить.

— Пенелопа! — я побежала к дому, взбежала по ступенькам и постучала. — Пенелопа, бля, остановись!

Я постучала ещё раз, Бо стоял позади меня. Постучала сильнее и увидела, как открылся и закрылся глазок, но никто не открыл.

— Пенелопа, пожалуйста, я прошу всего одну минуту, всего одну.

Я была вынуждена противостоять ему.

— Убирайся!

— Нет, я не уйду.

— Я вызову полицию.

— Вызывай!

Я постучала снова, и всё, что получила в ответ, — это включённый телевизор.

— Ты подкупил их! Опять! — обвинила я.

— Я никого не подкупал.

— Нет, сделал. Ты обманул их, рассказав про бедного сироту, который не знает, как себя вести, об этом сукине сыне, который не может справиться и не быть настоящим ублюдком, и об их жестокой дочери, которая не хочет его слушать!

— Удар ниже пояса, но я его заслужил.

— Нет, твою мать, ты заслуживаешь пройти то, через что прошла я из-за тебя!

— Кто сказал, что этого не было?

— Тебе сломали ноги?

— Мне разбили сердце.

— У тебя нет сердца, Бо Бакер!

— Ты ошибаешься, у меня есть, и оно только твоё.

— Я не хочу его. Мне не нужны ты, твои извинения и твои сожаления!

Бо не ответил. Я просто уставилась на него, яростно и агрессивно, задыхаясь и желая ударить.

— Возвращайся туда, откуда пришёл, — твёрдо пробормотала я.

Он покачал головой.

— Нет.

— Нет?

— Нет, я не уйду! Ты не хочешь меня слушать, ты не хочешь моих извинений и сожалений? Ты свободна это сделать, но ты не можешь говорить мне, что делать, и поэтому — нет, я не уйду.

— Какую пользу ты думаешь, это принесёт? Это ничего не изменит.

— Для меня это изменит всё, потому что, если бы не пытался всеми способами вернуть тебя, я бы чувствовал себя ещё большим дерьмом.

— Значит, ты продолжаешь делать всё ради себя, ты ничему не научился! Если ты говоришь, что сожалеешь, ты должен желать лучшего для меня, а не того, что лучше для тебя!

— Конечно, я не изменился! Я всё тот же, только то, чего я хочу, отличается: раньше я хотел тебя для себя, теперь хочу, чтобы ты была со мной и была счастлива быть рядом!

— Замечательно, значит, мы в чём-то согласны. Я в порядке, но без тебя, Бо Бакер. Я чудесно счастлива без опасности, что кто-то подавит меня своей злобой, и если тебе на самом деле не всё равно, как ты говоришь, уходи и перестань преследовать меня, вторгаться в мою жизнь и мою ра…

— Я люблю тебя, Пенелопа Льюис, и правда не знаю, как остановиться. Ты это сделала? Объясни мне, как у тебя получилось.

Мне хотелось его ударить, но я не знала, как ответить на последний вопрос. Бо стоял напротив, устремив на меня свой обычный холодный взгляд. Голубые глаза были печальными, как у парня, которого я встретила много лет назад, те самые, которые заставили меня влюбиться и надеяться, что он будет рядом со мной всю оставшуюся жизнь. Я знала эту часть Бо Бакера, это была хорошая, неотразимая, идеальная часть. Но это было не единственное, что двигало его намерениями.

— Ты недостаточно меня любишь.

— Позволь мне тебе доказать.

— Нет.

— Нет?

— Нет! Ты не можешь рассчитывать, что ледяная часть тебя станет тёплой. Сейчас ты здесь, со мной, завтра ты будешь где-то в другом месте, захлопывать перед моим носом новую дверь.

— Этого больше не повторится.

— Это точно, потому что именно я никогда больше не дам тебе такого шанса.

— Пенелопа, я пришёл сюда не для того, чтобы просить тебя забыть, а чтобы простить меня и двигаться дальше.

— Моя жизнь идеальна такой, какая она есть. У меня есть работа моей мечты и… — Я угрожающе прищурилась, глядя на него. — За моей работой в Everlast стоишь ты?

— Не я устроил тебе эту работу.

— Ламар?

— Спроси его, я не Ламар.

— Бо!

— Я этого не делал! — крикнул он.

— Ну, я выясню, кто это устроил, и в любом случае, это моё место, и я люблю Сан-Франциско.

— Я не прошу тебя отказаться от своей жизни, просто позволь мне остаться рядом с тобой.

— Ты не можешь этого сделать.

Бо сделал шаг ко мне.

— Ты на самом деле хочешь со всем покончить?

Я отвернулась, потому что взгляд на него всегда заставлял моё сердце биться быстрее, и это была часть меня, которую я никогда не могла исправить.

— Ты… тебе не под силу, — прошептала я.

— Ты реально хочешь, чтобы я это пережил, перестал тебя искать, перестал спрашивать твоего отца о тебе, нашёл другую девушку и жил с ней в доме, перестроенном с мыслью о тебе, здесь, на Лунном бульваре?

— Да, именно это ты должен сделать.

— Посмотри на меня, Пенелопа. Время погони прошло!

Я посмотрела на него, как он хотел, и это было самым трудным испытанием из всех.

— Ты больше меня не любишь? — спросил он, и даже в этом вопросе, который должен звучать мольбой, я не услышала ни капли мольбы. Даже сейчас Бо продолжал быть яростным и гордым. Мне хотелось перестать страдать, не думать, что произошло, о той боли, которую он причинил мне, и о ребёнке, которого потеряла. Если дам Бо хотя бы один шанс, рано или поздно вся боль вернётся, и как бы ни любила его, я не буду достаточно сильна, чтобы снова всё это вынести.

— Нет, — ответила еле слышно.

Он бросил на меня последний взгляд, затем отступил на шаг.

— Ты навсегда останешься первой, кого я поцеловал, первой, о ком мечтал, и первой, кого я любил. Время ничего не изменит, и никто никогда не сотрёт того, кем ты была для меня.

Бо повернулся спиной, а я смотрела, как он идёт к своему старому дому.

Я села на качели, уставшая, словно сражалась на новой войне. Сердце вновь было разбито, а из глаз капала очередная слеза.

Она

Getaway Car

Балтимор, ноябрь 2023

Аккуратно сложив пижаму, я положила её в чемодан, который затем закрыла медленными, бесшумными движениями. У меня не было уверенности, что вернусь в Балтимор в ближайшее время. Я всё ещё не оправилась от встречи с Бо и мало спала. Я даже отказалась от свидания с Дуэтом, в память добрых старых времён, и настроение у меня было ни к чёрту.

Я спустилась к завтраку, просто чтобы родители не волновались, и поела, игнорируя мамину болтовню; наконец, пришло время отправляться в аэропорт.

Вместе с отцом села в машину, и мы поехали по Лунному бульвару мимо дома Бо. Он сидел на ступеньках своего нового крыльца, как будто знал, что увидит меня. Я не отвернулась, я смотрела на него так же, как и он на меня.

Это было прощание. Это должно было быть прощанием.

По радио передавали новости, и к тому времени, как мы выехали на шоссе, сердце сжало в тиски. Я чувствовала, что поступаю неправильно. Прислонилась головой к окну и закрыла глаза.

— Ты хорошо себя чувствуешь? — спросил отец.

— Чувствую, словно забыла что-то важное.

— Что-то или кого-то?

— Папа!

— Пенни, я даже не хочу пытаться поговорить с тобой, в последний раз ты разгромила свою комнату.

— Пожалуйста, ты же знаешь, я ошиблась.

— Возможно, но вы двое кажетесь двумя детьми, которым нравится спорить и чувствовать себя плохо. Он всегда рядом, ожидая, чтобы выведать хоть какую-то информацию о тебе, а ты... ты перестала следить за футболом, потому что он напоминает тебе о нём. Так что нет, Пенни, я не скажу тебе то, что хочешь услышать: мне жаль тебя, и мне жаль Бо. На этом тема закрыта.