Я вернулась к просмотру телевизора.

— Я устала, — прошептала, имея в виду всё, через что приходилось пройти.

— Мы дадим тебе отдохнуть, хочешь, вернёмся завтра и вместе что-нибудь посмотрим?

— Как хотите, но не приносите больше еды.

Мои двоюродные сёстры ушли; я несколько часов поспала. Когда проснулась, мама подала мне ужин, который я съела насильно, затем в комнату вошёл брат.

— Ты предпочитаешь услышать хорошие новости или плохие? — весело объявил он.

— Плохие.

— Ты закончила бездельничать.

Я посмотрела на него.

— Конечно, я лежу здесь, потому что мне так хочется. Расскажи мне хорошие новости и убедись, что они действительно такие.

— Мне позвонили с работы, и, судя по всему, моя страховка покрывает твою физиотерапию.

— Какая страховка покрывает травмы сестёр?

— Понятия не имею, всё, что я знаю, это то, что они оплачивают физиотерапию. Так что безделью конец. С завтрашнего дня…

— С завтрашнего дня мне не хочется двигаться и страдать. У меня сломано несколько рёбер, ты забыл?

Лицо брата стало серьёзным.

— Пенни, мы начинаем действительно беспокоиться.

— Десять дней назад я врезалась в дерево, ты и правда ждёшь, что я буду танцевать и петь?

— Прошло не десять дней, а двадцать пять, и я вообще не об этом. Мы не дураки и любим тебя, но это не ты.

— Оставь меня в покое.

— В этом-то и суть. Мы оставляем тебя в покое, но перемирие временное. Мама и папа не знают, что делать, и начинают думать, что обезболивающие слишком сильные.

Обезболивающие тут ни при чём.

— Думаете, я превращаюсь в наркоманку?

— Ну, сколько лекарств ты ещё принимаешь?

— Те, что мне прописали, если хочешь их убрать, вперёд. Так я буду страдать больше, а вы окажетесь в мире с собой.

— Пенни, твою мать! Ты отвечаешь так, словно мы рады видеть тебя такой.

— Мне не хочется вставать, у меня всё болит, а вы только спрашиваете, что я хочу есть! — крикнула ему.

— Ну, поскольку Пенни любит есть и бодрствовать, сестра, которую я знаю, не из тех коконов, в которые ты превращаешься. Но это неважно, потому что с завтрашнего дня ты вылезешь из этой чёртовой кровати и будешь заниматься физиотерапией!

Она

I Did Something Bad

Балтимор, май 2023

Прошло ещё две недели, и постоянная физическая боль осталась почти тёплым воспоминанием. Физиотерапия была не такой уж плохой, особенно потому, что проводилась дома и состояла из массажа и пассивных упражнений, чтобы не ослаблять оставшиеся здоровые суставы. В остальном я заставляла себя есть и общаться, чтобы не беспокоить родителей, даже если не была уверена, что этот фарс может продолжаться долго, потому что если моё тело восстанавливалось, сердцу до исцеления было далеко.

— Гаррик, мне нужно повторить? Не дай ей замёрзнуть, — приказала брату мама, застёгивая мою парку, как будто мне было шесть. Пришло время моего визита в больницу, и я должна была выйти из дома после долгого перерыва.

— У меня не кабриолет.

— Не будь идиотом.

— Готова, Пенни? — спросил брат. Я кивнула. Он медленно поднял меня и посадил в инвалидное кресло. Как только вышли из дома, мне в голову ударил кислород. Свежий, весенний воздух заставил меня почувствовать себя сильной и онемевшей одновременно.

Гаррик усадил меня на пассажирское сиденье, и когда я пристегнула ремень безопасности, почувствовала небольшую боль в рёбрах, но с этим я могла справиться.

— Поезжай медленно, — велела я.

— Вот почему мы выезжаем на час раньше.

Мы выехали с подъездной дорожки и медленно повернули на Лунный бульвар. Мой взгляд упал на старый дом Бо с припаркованным перед ним «феррари». Невозможно было не слышать рёв его машин, и, насколько я могла судить, Бо бывал на этой улице слишком часто.

— Он также купил и дом Милтонов, и ходят слухи, что он строит бассейн.

Я не ответила и не прокомментировала. Я увидела Бо посреди подъездной дорожки рядом с другим мужчиной и быстро отвернулась, чтобы не встречаться с ним взглядом. — И он подписал пятилетний контракт с Ravens.

— Не хочу ничего слышать о нём, — отрезала я.

— Это чтобы поддержать разговор.

— Если хочешь завязать разговор, говори о погоде.

Визит в больницу подтвердил, — моё выздоровление идёт лучше, чем ожидалось; скоро я смогу ходить и к лету даже начну бегать. Это должно было меня подбодрить, но едва ли. Вернувшись на Лунный бульвар, Гаррик припарковал машину на подъездной дорожке, и я увидела странный ирокез (больше не фиолетовый), ожидающий меня на крыльце.

— Только не говори мне, что у тебя появился раб! — начал О, имея в виду брата, который толкал инвалидную коляску.

— Эй, отнесись к моему дворецкому с уважением.

— Просто говорите обо мне так, будто меня здесь нет.

Гаррик поднял меня и посадил на качели, а О' сел рядом.

— Что с тобой случилось, Пенни?

— Дерево внезапно пересекло дорогу.

— Должно быть, большое дерево.

— Довольно большое, но мне становится лучше. Как ты?

— Работа на себя — это совсем другая игра. Острые ощущения потерпеть неудачу — больший афродизиак, чем устрицы.

Я усмехнулась.

— Ты собираешься открыть выставочный зал?

— Что-то вроде того, но сейчас мы сосредоточены на социальных сетях с помощью Харди. Но нам бы не помешал секретарь, кто-то, кто может приносить нам кофе и зарядные устройства для телефонов, так что если ты безработная и ищешь работу, дай мне знать.

— Вот это было бы удачей, работать у вас на побегушках.

О' улыбнулся.

— Мы открыты для продвижения, если сотрудник того заслуживает.

— Сколько у вас сотрудников?

— Ни одного.

— Ого, это большая честь.

— Я знаю, мы не оказываем нашу благосклонность кому попало, но если тебе интересно, Ravens до сих пор ищут новых стилистов.

— Я не хочу иметь ничего общего с Ravens.

— Даже с капитаном?

— Ни с кем из них.

— Ладно, ты сняла с меня груз, потому что он всё время о тебе спрашивает. — О’ встал и укоризненно посмотрел на меня. — Не позволяй этому сломить тебя, Пенни. Я знаю, что ты не хрупкая натура, и я знаю, что ты хорошо справляешься со своей работой. Если не Everlast, будет ещё одна отличная возможность. — Я вяло кивнула. — И если не мистер Конгениальность, будет кто-то лучше него. И не так уж много нужно, чтобы быть лучше, чем он.

— Спасибо, что зашёл, О’.

— Я пробуду в Балтиморе ещё немного, так что когда захочешь напиться, как в старые добрые времена, просто позвони мне.

Он

It’s Nice to have a friend

Балтимор, май 2023

Меньше всего мне хотелось участвовать в турнире по гольфу на глазах у фанатов и репортёров, но капитан хотел этого, и я был у него в долгу. Я не стал выяснять, как Ламар узнал о встрече с Морганом или почему он так обрадовался подписанию мной пятилетнего контракта, мне хватило знания, что наша ссора похоронена.

И по правде говоря, я был ему должен не только за эти две вещи, но и за то, что его колкие слова, в дополнение к словам Келли, вывели меня из своеобразного ступора.

— Посмотри на этот удар, Сосунок, и созерцай моё совершенство, — сказал Ламар, прицеливаясь.

Я проследил за траекторией мяча, совершенно не думая о том, что делаю. В голове у меня была только одна мысль: Пенелопа Льюис.

Я знал, что она выздоравливает, её отец и брат держали меня в курсе, как знал, что она больше не хочет слышать моё имя. Я продолжал ходить к ней каждый день, надеясь, что сегодня повезёт, но надежды, что она хотя бы даст мне шанс высказаться, начали таять.

Я не знал, сдастся ли она когда-нибудь, и не знал, простит ли она меня когда-нибудь.

И на данном этапе исправить и вернуться назад становилось уже невозможно.