Возможно, даже слишком польщённой, потому что, как я говорила себе с самого начала, ожидания должны были вернуться к нулю. Олень пережил второе столкновение с грузовиком, но это не означало, что дорога снова стала безопасной, а я — бессмертной.

По этой причине в половине одиннадцатого я взяла инициативу и предложила ему поехать домой, хотя мне хотелось провести с ним всю ночь. На обратном пути я смотрела на Бо, пока он вёл машину. Сосредоточенный, красивый и уверенный в себе. Я больше не видела, чтобы он краснел, как не видела, чтобы сомневался. На самом деле, даже в детстве Бакер не сомневался.

— Будет снег, — заметил он, когда мы остановились на светофоре в нескольких кварталах от Tower.

— Да, скорее всего, завтра мы проснёмся с побелевшим городом. Ты скучал по снегу в Балтиморе?

— Я ни о чём не жалел в Балтиморе, — грубо ответил он.

— Ого, похоже, у тебя тоже есть синяки.

— Большие.

— Извини.

— Давай не будем тратить время на сожаления, и потом, если я правильно помню, через некоторое время у тебя день рождения.

Меня не удивило, что он вспомнил, ведь Бо помнил гораздо больше, чем я.

— Да, через несколько недель.

— И ты всё ещё имеешь привычку заставлять всех праздновать?

— Конечно, и каждый должен надеть корону и подарить мне подарок.

— Буду иметь в виду.

— У Зевса в арсенале есть несколько корон?

— Только листы золота.

Мы приехали на парковку, вошли в лифт, и, как обычно, Бо встал ко мне спиной, опережая на несколько шагов.

— Ты забавный.

— Что ты находишь забавным?

— Тебя.

— Мне жаль, что ты поняла это только сейчас, потому что я весёлый, сочувствующий и милый.

— А я не писклявая, — указала я, явно раздражённая словами пресс-секретаря.

— Между мной и Энни ничего нет.

Чушь, потому что между ними определённо что-то было, но я, конечно, не собиралась проявлять к ней ревность в любой форме. Я выше этого, должна держаться с достоинством и хладнокровием. Даже если она выглядела как идеальная кукла, а я нет.

— Мне всё равно, с кем ты встречаешься и что делаешь, ты не мой парень, — отмахнулась я.

— А мне не всё равно, с кем ты встречаешься и что делаешь, даже если ты не моя девушка.

Двери открылись, и я вышла. Бо проследовал за мной, провожая до квартиры. Что я должна была делать? Пригласить его войти, пожелать спокойной ночи? У меня не было времени на раздумья.

Пока искала в сумке ключи, он протянул руку к моему затылку, потом приблизил своё лицо и прижался губами к моим. Я попыталась отодвинуться, но Бо зажал меня между дверью и своим телом. Видимо, Бакер привык командовать, но я ни за что не уступлю. Я схватилась за отворот его пальто и притянула к себе, чтобы поцеловать с той же силой. В ответ Бо переместил руки на мою попу и сильно толкнул меня к выпуклости на своих джинсах. Он захватил мои губы между своими и присосался к ним, а затем просунул свой язык в мой рот. Я хотела этого. И неважно, что кто-то мог нас увидеть во время, практически настоящей прелюдии, — я была готова снять брюки и водолазку и дать волю своему возбуждению на площадке тринадцатого этажа Tower.

— Хотелось бы узнать, каково это, когда ты сидишь у меня на лице, но уже за полночь, и мне пора спать, — прошептал он, прислонившись лбом к моему. У меня перехватило дыхание, я не понимала, где нахожусь и куда иду. Единственное, чего хотела, — это продолжать чувствовать губы Бо Баккера, пока мои трусики пылают.

Я открыла глаза. Его взгляд был хищным и сексуальным, а эти слова только подлили масла в огонь.

— Спокойной ночи, Пенелопа Льюис, — пожелал он, делая шаг назад. Я ничего не ответила; просто смотрела, как он идёт к лифту.

Я подняла с пола свою сумку, даже не заметив, что та упала, и достала ключи от квартиры. Ладно, Бо Бакер определённо целовался лучше, чем я помнила. И в моих руках была точно не Морская звезда.

Он

Long story short

Балтимор, декабрь 2022

Улицы Балтимора покрылись снегом, и холод, конечно, не был союзником, но я не мог больше медлить. Я надел пару высокотехнологичных термоперчаток, шапку и забрался в «Хаммер», который нашёл для меня МакМиллиан.

Мой путь лежал в Маунт-Вернон.

Я знал этот район наизусть, потому что родился и вырос там. Меня окутывали воспоминания, пока проезжал занавешенные фасады зданий. Моя мать любила прогулки по площади Маунт-Вернон и послеобеденное время в художественном музее Уолтерса. Я до сих пор очень скучал по ней и понимал, что со временем её отсутствие не исчезнет, а я сделаю всё, чтобы этого не произошло. Я припарковался на противоположной стороне The Horse и достал мобильный телефон.

Позвонил Келли, но она не ответила.

Я звонил ей снова, снова и снова. Менее чем за пять минут я набрал двадцать три вызова, пока не услышал её голос.

— Бо Бакер Джуниор, ты достал!

— Я под твоим домом, пожалуйста, спустись.

— Я не собираюсь, на улице холодно, а я в пижаме.

— Ты спишь нагишом, это знают даже камни. Спускайся, мне нужно тебе кое-что сказать.

— Нет, извини, я только что нанесла на лицо маску с гиалуроновой кислотой.

— Я поцеловал её.

— Ты поцеловал свой список покупок с этими штуками с безумными названиями?

— Нет.

— Очередная ногастая модель?

— Не-а.

— Твою чистую совесть?

— Я поцеловал Пенелопу Льюис.

— Не двигайся!

Через несколько минут Келли вышла из дома, укутанная в какой-то плед. Она села в машину, и да, на ней действительно была пижама.

— У тебя нет пальто?

— Нет, а на Рождество я хочу получить в подарок шубу. Одну из тех экологичных, которые носит Рианна.

— Сделано.

Она ярко улыбнулась и взволнованно захлопала в ладоши.

— О Боже! А теперь расскажи мне всё: она была согласна и понимала?

— Разве я похож на того, кто целует несогласных, не находящихся в сознании девушек?

— Я не знаю, поэтому полагаю, что ты извинился перед ней, и она согласилась.

— Точно так же, как я извинялся перед тобой сотни раз. Но она сдалась через месяц и после миллиона провокаций.

— О, мой Малыш превратился в мужчину, — сказала она, поглаживая мои волосы.

— Максимум — пацан. Пойдём, я приглашаю тебя на ужин.

— И ты расскажешь мне все интимные подробности?

— Нет никаких интимных подробностей. Я только поцеловал её и немного полапал.

— Хорошо! Очень хорошо. Она краснеет?

— Да, она краснеет, но только когда шучу с грубыми намёками. Учитывая, что она не стесняется, это может быть хорошим знаком. Вот только не уверен, является ли риск получить оплеуху каждый раз выигрышной стратегией, поскольку я не знаю, как далеко ещё могу зайти в грязных разговорах.

— Разговоры о сексе в откровенной форме заводят любого, если есть настрой, и пока она продолжает краснеть, ты продолжай делать то, что делаешь.

— Возможно, от моих слов покраснеешь и ты.

— Сомневаюсь, Бо. В любом случае я так рада за вас двоих. Она будет твоей завоёванной ценностью, твоим личным Супербоулом. Уверена, вам двоим суждено быть вместе.

— Ты забегаешь вперёд.

— Вовсе нет, вам нужно наверстать упущенное время. Что ты будешь делать дальше?

— Не знаю. Наконец-то я на другой стороне... и хочешь знать? Я хочу приложить реальные усилия, чтобы обуздать свой гнев. Не думаю, что Пенелопа любит навязчивых людей, так что я собираюсь дать ей свободу, и, главное, когда она выведет меня из себя, а это обязательно случится, начну считать до ста.

— До тысячи. Ты должен считать до тысячи.

— А это не слишком много?

— Пусть будет две тысячи, и сделай вдох, прежде чем говорить гадости. Потом не тяни время и помни, что всегда нужно быть джентльменом и вымещать своё недовольство в спальне, а не во время споров.

— Прекрати давать мне такие советы, я знаю, как обращаться с девушкой.