— Попался голубчик…

Мы «кувыркались» всю ночь, то отдаваясь друг другу, то засыпая, то снова отдаваясь. Наконец наступило утро. Ночь в июле только шесть часов, как поют «Цветы». Мы открыли двери, и в машину ворвался прохладный ветерок и шум волн. До среза воды мы не доехали буквально десять — двенадцать метров.

Здесь на берегу ручья палатки никто не поставил из-за крупного щебня. А нам в доме на колёсах, было всё равно. Даже удобно. Ноги ополоснуть можно от песка, прежде чем в машину лезть. Хотя, если «по маленькому» и отходить далеко не надо было.

Утро разбудило отдыхающих и отдыхающие сильно удивились, увидев нас в устье ручья. Увиделись и потянулись знакомиться. Мы же снова уселись в свою машину и, вернувшись на дорогу, проехали вперёд дальше на пляж к арке, что давала проход-проезд к дальнему пляжу. Ехать нужно было по песку и сквозь арку не ездили даже на мотоцикле, не то что на машинах. Зато ходили ногами. Я не был сам лично на «Трёх поросятах», а потому на арку хотел посмотреть и включив блокировку колёс, погрёб по песочку по самой кромке прибоя, где палатки не стояли по причине штормовой опасности.

До арки мы добрались но прямо в арке стояли чьи-то палатки, и проехать дальше мы не смогли. Все отдыхающие вылезли из палаток и смотрели на нашу машину. Лица у многих не предвещали ничего хорошего, то ли, по причине «усталости от нарзана», то ли, просто от сильного удивления, что машина по песку едет и не вязнет.

Перед аркой имелся участок без песка и я, выехав на него, благополучно развернулся и сказал Татьяне:

— А почему бы не остановиться именно тут, под скалой?

— Отличное место, только твоя машина сильно раскачивается.

— Ха! Ну да! Это не палатка. Зато, в машине у нас музыка и никто не услышит, как ты стонешь.

— Ага! И как ты пыхтишь!

Я посмотрел на девчонку нахмурившись.

— Критика? — спросил я.

— Обмен колкостями, ха-ха, — Татьяна улыбалась.

Я видел, что у неё прекрасное настроение. Я же был слегка утомлён ночными упражнениями.

Чуть выровняв машину по горизонтали, я поставил её на ручной тормоз.

— Купаемся?

— Купаемся. Но вещи. Не потянут?

Я показал брелок блокировки дверей и сигнализации, который у меня висел на верёвке на шее, как какой-то амулет. Водонепроницаемый белок, между прочим. Нажав его, показал, что двери блокируются и наоборот. Такой опции в Японских автомашинах не было пока Мазда не удовлетворила мои запросы, ха-ха…

Вода была очень тёплой. Не теплее, чем в Амурском заливе, но всё-таки, по нашим меркам — очень тёплая. Градусов двадцать пять, по-моему.

— Двадцать три, — сказал Флибер.

Ещё в море я обратил внимание, что к моей Мазде подтягивается группа ребят примерно моего возраста и чуть старше. Они осмотрели её со всех сторон, даже нырнули под днище, потрогали и попинали огромные «грязевые» колеса, подёргали двери. Когда сработала сигнализация, отпрянули и встали чуть дальше от неё и ближе к морю, явно ожидая нашего возвращения.

— Не нравятся они мне, — сказала Татьяна.

— Ты побудь пока в воде. Если к тебе кинутся — уплывай.

— День же… Не станут же они среди бела дня…

— Ведут они себя больно по-хозяйски. Местные, что ли? Так, какие тут местные? Не с Ямара же?

Я вышел из воды. Татьяна чуть задержалась.

Ничего не говоря, я попытался пройти к машине, но мне преградили дорогу.

— Что за тачка? — спросил самый старший парень, примерно лет тридцати на вид. Все они были поджарые, с явно выступающими хоть и не объёмным мышцами. Кто-то был и совсем помладше первого. Лет восемнадцати-семнадцати. Пацаны, короче.

— Почему я тебе должен отвечать? — спросил я.

У парня взментнулись вверх брови.

— Тебя мама не учила, что нужно быть вежливым.

— Мама учила, но папа учил бить первым, когда мне угрожают. А вы мне угрожаете.

— Это чем?

— Не даёте пройти к моей машине, ведете себя агрессивно. И лица у вас недобрые.

— Умный да? — скривился старший. — Философ. Что же ты не бьёшь первым, а болтаешь?

— Вы мне не соперники, — это раз. Два, это то, что я приехал отдыхать, а не драться. Три — я не хочу проблем с милицией, потому, что после нашей драки вас всех увезут с тяжким и средними телесными повреждениями. А на мне и так висит сто десятая после вчерашней драки. Четыре заявителя… Тоже хотели потрогать комиссарское тело… Внятно пояснил?

— Ты чо такой борзый? — сильно удивился парень. — Нас восемь человек. Не боишься?

— Первых двоих, кто сунется, я ещё пощажу, и не стану ломать руки-ноги, а остальные, извиняюсь, не обессудьте. Но зачем вам эта суета? Зачем портить себе прекрасный день и жизнь? Ведь не у всех правильно срастутся суставы. Суставы вообще не часто срастаются правильно.

Парень снова скривился и хмыкнул.

— Ты не выглядишь Жаботинским. Спортсмен? Боксёр?

— И боксёр тоже, — со вздохом сказал я. — Про каратэ слышали, что-нибудь?

— Ну, мы в армейке махали ногами, — произнёс пренебрежительно другой парень, чуть моложе первого. — Херня всё это. Самбо лучше.

— А если так?

Я выбросил правую ногу «маваси» ему в челюсть и остановил в миллиметре. Стоял он удобно. А бил я с большим выносом и доворотом бедра вниз и удар в челюсть «снисходил». Так что, его руки, рефлекторно поднявшиеся навстречу удару, не поймали мою ногу. Но я отметил, что парень быстрый и хорошо тренированный.

— Ёптть! — вырвалось у него. — Хрена себе!

Второй ногой я «щёлкнул» прямым в печень третьему, вернув ногу мгновенно назад.

— Да ну нах! — недоверчиво скривился он отпрянув.

— Не нужно ссорится, граждане товарищи, — сказал я. — Я вас не трогаю и вы нас не трогайте. Давайте жить дружно.

— Не-е-е… Какая теперь дружба. Ты весь из себя такой крутой, а мы, получается — сявки подзаборные? Драться будем по-настоящему! Я первый, Лёха.

— Пойдём на нашу поляну? — спросил меня «старший».

— Зачем куда-то далеко ходить? — спросил ухмыльнувшись я замечая в толпе знакомое лицо, похожее на парня, с которым сдавал вступительные.

— Он, — подтвердил Флибер. — Его зовут Григорий.

— Помню-помню. Что он тут делает.

— Живёт он у бабушки в Трудовом. Поступать же приехал.

— Сам он из Находки, я помню. Не хотелось бы портить отношения с самого начала учёбы. Не дай мне его сильно поранить.

— А ты по суставам не бей. Бей по нервным окончаниям. И вообще… Где твоё «тайдзи»?

— А! Как-то я про него подзабыл.

— Вот и вспомни. Закрути их в колбасу.

— Нападай здесь, — сказал я, снова вздохнув, — Постараюсь не сильно калечить.

— Млять! Он меня за*бал! — крикнул «армейский» парень и кинулся на меня, выбрасывая руки, но сам попытался перевести меня в партер.

Однако получив локтем в спину, он охнул и завалился лицом на каменистую дорожку, благо, успев смягчить удар о неё руками. Нанеся ему несколько акцентированных ударов кулаками в затылок, останавливая удары за миллиметр от цели, я ударил пяткой ноги в землю, рядом с его головой.

— Шее пи*дец, — сказал я совершенно индифферентно к ситуации. — Кто-то ещё хочет попробовать?

Кинулся второй, и тоже с несколькими, направленными в голову, ударами кулаками.

Правый маегери влетел ему в солнечное сплетение, остановив и скрючив нападающего.

— Ох! — выдохнул он и завалился на землю в позе эмбриона.

— Ох! — выдохнули другие пацаны практически синхронно с ним.

— Кто-то ещё? — спросил отрешённо я, расширяя обзор зрения до ста восьмидесяти градусов.

Я «вспомнил», как их зовут и вспомнил, что благодаря одногруппнику Григорию, «предок» сошёлся с этим немного быковатыми «деревенскими» гражданами посёлка Трудовое, каждый год приезжающими на это место отдыхать аж с мая, занимающие одно и то же место, и защищающие «свою землю» от набегов других отдыхающих. Мне не хотелось портить с ними отношение, но так получилось. Если бы Флибер предупредил заранее…