— Сколько раз пробовал, — сказал «предок». — Не получается. Земли министерства обороны, мать его. Держатся за каждую пядь земли, защитнички Родины, млять. А сооружение тем временем разрушается.

— Всё, тихо мне! Чего опять вылез без спросу⁈ — обломил я «предка», которого я загнал под лавку после путешествия в будущее.

Надоело мне слушать его нытьё, и я попросил Флибера оградить меня от моего продвинутого сородича. Я после путешествия во времени понял, что нужно просто жить своей жизнью и не думать о грядущих катаклизмах. Тем более, что эти катаклизмы отдалены от моего мира больше чем на сто лет. Сейчас я точно знал, что больших войн у СССР не будет. Даже война в Афганистане ожидается не «глобальная», а локальная. Ага! Мелкими группками, по два миллиона. Ага! Шучу!

Рамзин привёз секретный приказ о формировании отрядов спецназа для работы в тылу потенциального противника. Меня ознакомили, потому что я перешёл, как сказал Рамзин, «черту», за которой у меня наступала даже не уголовная ответственность, а ответственность перед Родиной. Я лишь пожал плечами и, изучив приказ, не увидел в нём каких-то супер-пупер секретностей. Ну, — спецназ, ну, — диверсанты, ну и что? Мало их в спецназе ГРУ? Те же подводные диверсанты «Халуай» на Русском острове. Ну, разрешило политбюро, проводить спецназу КГБ превентивные мероприятия за рубежом. И что изменилось? Или раньше не проводили? Не поверю. Разрешали и запрещали, это, да… Как и спецназ ГРУ. То создадут, то расформируют…

Поэтому, готовя бойцов спецназа КГБ, Рамзин стал их обучать не только охране особо-важных объектов, и их штурму, но и другим, нужным разведчику-диверсанту навыкам. На мне была физическая подготовка, которая практически не поменялась, и рукопашный бой, чем я и занимался с большим удовольствием, повторяя всё, что делали бойцы. А как иначе расти над собой? Только ежедневно нагружая молодой, требующий жизни, организм. Я реально ощущал, как он, мой организм, впитывал жизненную энергию. Кхе-кхе…

«Предок» заткнулся и мы благополучно спустились с горки не навернувшись. Спускаться всегда сложнее, чем подниматься. Даже по лестнице… А тут на мотоцикле…

— Спасибо за прекрасный вечер, — сказала Ирина, когда мы стояли у подъезда общежития. — Как-нибудь повторим?

— Отличный вечер! — сказал я, не отвечая ни её вопрос.

Терпеть не могу давать обещания

— Ты очень вкусная.

— А ты такой, э-э-э, плотоядный…

Девушка провела кончиками пальцев по моей голой груди, выглядывавшей из-под расстёгнутой рубашки. Было жарко.

— Мне было здорово. Давай ещё встретимся? — сказала она

— Я завтра на ТОФе. Обещал же. Приходите.

— Мы через неделю на Шикотан уезжаем. На практику. Там скучно будет. Сайра, сайра и сайра. Банки, банки и банки…

— Астраханцы, Астраханцы, Астраханцы… Калининградцы, Калининградцы, Калининградцы… усмехнулся я. — Может там женихов себе найдёте?

— А ты не жених? — спросила Ирина, хмыкнув.

— Точно, нет! Но, чтобы скрасить вам испорченное лето, посвящу эту неделю вам.

— Ну, хоть шерсти клок, — хмыкнула Ирина, скривившись.

— А мы на картошку в конце августа, — сменил острую тему я.

— В Данильченково? Вот там — точно, прощай лето. Глухомань… Даже пива нет и парней… И девушек тоже, кстати, нет. Только студенточки-малолеточки, которым и хочется и колется, да мама не велит.

Ирина неприятно рассмеялась. Расстроилась от моего прямого ответа, понял я. А что она хотела после первого свидания, задавая парню вопрос о женитьбе? Но я не был бы не я, если бы «обиделся» на женскую подначку.

— Потому и возвращайтесь поскорее со своей практики, — сказал я. — Буду скучать. Уже скучаю.

Ирина посмотрела на меня, грустно улыбнулась своим мыслям и, легонько толкнув меня ладошкой в грудь, попрощалась:

— Пока! Я, скорее всего, на море завтра не пойду. Не хочу видеть, как ты Надюху увозишь. Послезавтра приду.

— Вы только не вздумайте поссориться из-за меня. Я, — что? Пришёл-ушёл… А дружба на всю жизнь.

— Иди уже — умник, — толкнула она меня посильнее.

С мотоциклом моя «личная жизнь», хе-хе, кое-как, начинала налаживаться. А гормоны бурлили. Хотелось потрогать каждую молодую женскую, хе-хе, особь. Особенно красивую. Я ощущал себя растерявшимся шмелём, вылетевшем из леса вдруг на цветочную поляну. И ведь интересно же… Когда я под влиянием «предка» задумывался о мировых проблемах и о своём месте в них, о девушках я не думал. А как только послал всё и вся по известному адресу, жизнь заиграла красками и во мне забурлила молодецкая удаль. И я понял, почему политикой рекомендовано заниматься после пятидесяти лет. Хе-хе…

— Пестики-тычинки, блин, — думал я, катясь по городу в сторону набережной, едва не сворачивая шею, оглядываясь на перемещающиеся «цветы жизни». — Не-е-е… На пляж, на пляж… Скорее на пляж!

Надежда не пришла. Может и приходила, но тот «цветник», который окружил меня, её отпугнул? Просто, когда я приехал на ТОФ и отправился на «своё» место, то увидел, что вокруг него все другие места заняты девушками. Причём, увидев меня, они замахали мне руками, как старому знакомому. И не только замахали, но и позвали по имени:

— Миша! Миша! Мы тебе место заняли.

Хм! Мест и правда было маловато. Но не до такой же степени?

Как ни в чём не бывало, я поднялся по ступенькам и буквально протиснулся сквозь горячие, пахнувшие солнцем загорелые девичьи тела.

— Мы подумали, что тебе с нами будет интереснее, — сказала стройная шатенка.

— Откуда такие красавицы знают бренное имя скромного студента? — спросил их я, останавливая взгляд на груди, прячущейся в закрытом купальнике девушки, высказавшей общее предположение.

— От нашего тренера — Вячеслава Ивановича Коробова, сказала блондинистая красавица.

Я посмотрел на неё.

— Так вы ныряльщицы! — утвердительно кивнув, сказал я. — Смелые, и ловкие?

— И изворотливые! — сказала третья красавица — брюнетка.

— Или вертлявые? — спросил я, снимая рубашку.

— Вот это фигура, девочки! — выдохнула четвёртая, — русоволосая красавица. — Вячеслав Иванович не соврал. Есть на что посмотреть.

— Можно даже потрогать, хе-хе, — сказал я, стягивая тонкие летние японские штаны.

— Упакован он, как Ален Делон, и так же отлично выглядит, — сказала красавица постарше, где-то примерно лет двадцати трёх. Остальным было от силы двадцать.

— Вы меня на роль в фильме пришли агитировать? Ха-ха! — спросил я. — Из меня актёр никудышный.

— Ну, актёр-любовник из тебя бы вышел — что надо, — сказала ещё одна красавица, тоже русоволосая. — Или клоун.

— Разве я похож на Пьера Ришара? — спросил я, имея ввиду, его фильм «Игрушка» вышедший на экраны в мае этого года и просмотренный мной с удовольствием.

— Практически, — сказала серьёзно вторая русоволосая.

— Ты на неё не обращай внимание. Она у нас злюка. Но мы — команда.

— Понятно. Спортивная солидарность? Но злюки, наверное, хорошо прыгают?

— Лучше всех.

— А-а-а-а… Так ты, наверное, боишься, что я прыгаю лучше? Но я не выступаю на соревнованиях. Я свободный мастер.

— Хе! Мастер он! — сказала самая молоденькая и миниатюрная. — А не слишком ты высокого о себе мнения⁈

Я, вообразивший, что красавицы собрались вокруг, чтобы меня охмурять, был ошарашен некорректным со мной обращением, но вида не подавал.

— Не-не, он здорово прыгает, — сказала последняя, не высказавшаяся ещё ныряльщица.

— Подумаешь, ласточкой прыгнуть на пол оборота! — скривилась «злюка». — Это любой новичок прыгнет.

— Хм! А как надо? Я же не умею. Покажете, как надо? Попробую повторить.

Они меня, честно говоря, раззадорили. Я четко понимал, что они меня провоцируют на «подвиги». Видимо, Коробов с помощью девушек, решил взять меня на «слабо». А сейчас сидит и ждёт представление. Ха-ха…

— Слабо Вольдемару в фонтан нырнуть? — вспомнил я момент из фильма «Афоня». — Ну, пусть Вольдемар бы и нырял. Хе-хе…