— Что-то они слишком близко позиционируют себя с СССР. Не отразится это на отношении к ним Японского правительства и США?

— А я знаю? — удивился я. — Мне важно, что я могу думать над заданием, которое мне поручили.

— И как? Что-то движется?

— Конечно, движется. Прототип управляемого летающего дрона с видеокамерой, передающей изображение на приёмник, думаю, удастся создать к концу года. Мне бы ещё раз смотаться на Тайвань.

— Вот после картошки и смотаешься. А то, смотри, можем и подводной лодкой забросить. С аквалангом ты справляешься неплохо. Высадишься на своём острове… Надо тебе катер прогулочный купить…

— Думал об этом. О катере, в смысле… Содержать его дорого. Но есть у семьи Минобэ.

— Твой спутниковый приёмник настраивается на любые спутники связи. Зная коды входа можно пользоваться им не как приёмником, а как приёмопередатчиком. У него и была такая функция, но передающие блоки убраны. Очень полезная вещь. Наши делают, но твоего гораздо компактней антенна. В ней какой-то особый материал используется, который усиливает сигнал. Маши «головастики» колдуют над ним. Так что… Не знаю, где твой папа-якудза берёт такую технику, но она — явно военного предназначения.

— Думаю, можно будет достать именно приёмопередающее устройство и привязать его к нашему спутнику-ретранслятору.

— Это было бы очень полезно для наших специальных подразделений. Особенно, если собрать кодирующие и раскодирующие устройства.

— Ну, это уже не ко мне. Я в этом ни бум-бум.

Я, и вправду, был совершенно «ни бум-бум» в технике, ни в микро-электронной, ни в просто электронной, ни в радио, ни в бытовой, ни в авто. Даже «концептуальный рывок через десятилетие» в модернизации Мазды Просид у меня получился потому, что я в одной из своих жизней вынужден был вникнуть в устройство моего персонального автомобиля, и выучил его с помощью Флибера наизусть, как говорится, пытаясь наладить «на месте» его ремонт. Попытался — не вышло. Завод приватизировали и он сгинул вместе с моими чертежами.

Поэтому я и сейчас, даже имея у себя «внутре» несколько высших инженерно-технических образований, оставался спортсменом, который мог по мельчайшим элементам разложить любое движение, показать, где напрягаться, а где расслабляться, как дышать и в каком «месте» выдыхать. Главное, я теперь это чётко осознавал и мне, было важно, чтобы у моей страны это оборудование и технологии просто были. Пусть Женька Дряхлов в них разбирается, а я просто буду переносить технику из будущего сюда. Пусть они тут сами разбираются, как её использовать и развивать ли эти технологии. Главное — оно есть у меня и вполне легально. И я уж применю это всё с пользой для Родины. Если придётся, конечно. И нет ничего зазорного, чтобы использовать чужое, если сам не можешь создать лучше.

Ведь перевезли же в СССР после войны из Германии оптическую фабрику завод «Цейса». Перевезли не только вместе с оборудованием и технологиями, но и со специалистами. И ничего! Выпускали фотоаппараты и линзы с зеркалами для спутников слежения.

А американцы, перенёсшие к себе ракету «Фау» вместе с Брауном, тоже особо не стеснялись брать чужое. Да они вообще никогда не стеснялись брать чужое. У них всё их существование завязано на краже и грабеже других государств, даже чужих технических специалистов и научных работников. Так и нам чего стесняться?

Вот не можем мы, почему-то, играть в футбол. А в хоккей играем хорошо, хоть с шайбой, хоть с мячом. Оружие у нас получается хорошее, а бытовая техника не очень. Грубая. Почему? Да, потому, что не считаем её важнее автомата, или танка. Даже трудящиеся, которые это всё производят, да…

Своими техническими новшествами я решил сразу расставить все точки над «Ё». Что эти технологии уже где-то в мире есть. Может, где-то в секретных лабораториях Японии, откуда «папе-якудза» удаётся раздобыть образцы, или в каком-то другом месте. Но они есть! И их нужно привить к реалиям СССР. Воспроизвести их наша промышленность никак не сможет, а значит, пока будем таскать единичные образцы, и, типа, «налаживать» производство на Тайване. Это я так думал.

Пока на Тайване уже были отведены земли под строительство заводов. Отведены там, где в две тысячи восемьдесят первом году будут стоять новейшие корпуса TSMC. Папа-якудза продавил через группировки триады правительство Тайваня и земли отдали в аренду на сто лет. Под строительство завода по производству не только процессоров, а и литографического оборудования.

И для того, и для другого требовалось колоссальное количество электроэнергии. Однако Тайвань в прошлом году уже протестировал свой первый ядерный реактор в атомной электростанции, которую строил с семьдесят второго года. Планировали начать его эксплуатацию в конце семьдесят восьмого. И дальше ввести остальные семь энергоблоков до конца восемьдесят пятого. Так что, с энергетикой проблема через год два на Тайване решалась. Но мне аппаратура нужна была прямо сейчас: коптеры, беспроводная связь, то-сё… Ну, не прямо сейчас, а чуть позже. Поэтому сейчас я, так сказать, готовил почву для её легализации. А на этой земле мы поставим фабрики, но они пока не будут производить новейшее оборудование, а будут ему, как бы «крышей», хе-хе. Торговой маркой, хе-хе…

Сейчас территорию обнесли огромным забором, подготовили котлованы и приступили к залитию фундаментов, на которые встанет оборудование. Перенесётся из будущего и встанет. А пока китайцы «на коленях» собирали то, что мне надо, из, внешне адаптированных под «современные», компонентов.

Папа-якудза верил в духов и японских богов по настоящему, и поэтому отнёсся к моему общению с потусторонним миром всерьёз. Тем более, что я ему так помог с истреблением конкурентного клана якудза, как нормальный, обычный человек, помочь бы не мог. Я выдал ему весь расклад: имена-фамилии, адреса, пароли и места засад. Посидел-посидел, подумал-подумал и выдал. После этого Тадаси Минобэ проникся ко мне таким пиететом, что даже перестал приставать с женитьбой. Тиэко, кстати, тоже стала меня сторониться и поглядывать, широко раскрыв глаза и быстро-быстро моргая.

Тадаси же, понял, что на меня можно положиться и в бизнесе, а поэтому вложил все свои деньги в мой Тайваньский проект. Вложил просто. Он переписал все деньги клана на меня. А денег в клане было немало.

На эти средства мы и поставили сборочные цеха из комплектующих, поступающих из параллельного будущего. Причём, я не прятал от Тадаси эти компоненты, хоть и не говорил, откуда они. Компоненты просто появлялись на складах, а кладовщик был — «мой человек».

Таких «моих человеков» на фабрике было несколько. Их перетащил из параллельного мира Флибер. И это были не люди, как таковые, а иллюзорные копии. Как оказалось, копии, вроде моего аватара, созданные Флибером в том мире, в котором «предок» закончил свой путь, можно было свободно переносить и в этот. Мало того, их можно было перенастраивать и здесь, изменяя внешность и функционал. Это, по своей сути, были энергетические субстанции, которым были приданы определённые свойства и формы. Очень материальные энергетические субстанции.

Вот Флибер и создал там пару десятков энергетических клонов, слив мою матрицу с копиями матриц специалистов, работающих на фабрике. Документы для них мы Тадаси сделали с помощью триады, которой, естественно, хорошо заплатили. В Азии, где всё находится под крышами триад, удобно вести нелегальный бизнес. Миграционную политику нарушали все бизнесмены. Поэтому, своими принципами ведения бизнеса мы точно не отличались от других ми этим не вызывали подозрение. Ворон ворону глаз не выклюет.

Тадаси был и моим покровителем и официальным представителем нашего с Тиэко предприятия. Мои «уши» не торчали нигде. Зато Тадаси своим присутствием во главе предприятия был достаточным аргументом, что мои технологии — это тайные технологии японцев, похищенные и развитые до промышленных образцов тайванским гением.