— Ладно-ладно, — успокоил я возбудившегося Флибера. — Что ты заладил, как поломанный робот. Ты не пугай меня. Береги здоровье. Кстати, про параллельные миры я тебе уже сказал, отставить контроль. Оставить минимум для переходов и только те, в которых мои двойники играют существенную роль. Ну, ты понимаешь⁉

— Я понимаю. Уже сделано. Всё равно, ресурсов хватает на минимальный контроль. Слишком много энергии уходит на поддержку иллюзорных объектов в параллельных мирах и отработку дополнительных производственных процессов в их прошлом. По окончании выпуска продукции, энергия снова высвободится и возможности контроля твоего мира увеличатся.

— Понятно-понятно…

Мне удалось спокойно отработать в поле до вечера и уже после ужина, когда я помылся под подвешенным на турнике переносным душем, представляющем собой складывающуюся гармошкой канистру и вставленную в него пластмассовую лейку с краником, приехал начальник Приморского УВД. Он вошёл в наш барак, где я отдыхал в уголке. После того случая от Курьянова и Федько я ушёл к Черторинскому со товарищи. Просто с Мишкиного конца все передвинули свои матрасы на один и мне освободился уголок. Мишка пожертвовал.

Так вот, начальник милиции зашёл в барак хозяйской поступью. Мы его ждали, поэтому все, заслышав голоса и топот милицейских сапог и ботинок, притворились спящими. Я тоже лежал с закрытыми глазами. Ко мне подошли, посопели.

— Разбуди его, капитан! — приказал начальник не очень громко.

— Уморился парень.

— Хорош. Времени нет. Ещё назад ехать. Хоть и до Лазо, но всё-таки…

Сапоги вошли в проход между нашими с Мишкой матрасами.

— Эй, Михаил! — прошептали мне почти на ухо.

— Как он умудрился так склониться? — подумал я. — Привычка? Ха-ха…

— Чего надо? — спросил я «спросонок».

— Поговорит надо, — громко сказал начальник. — Вставай. Пошли на улицу.

Я спал без одеяла — не поменял кладовщик, зараза — в двух комплектах термобелья, а потому открыл глаза, встал, всунул ноги в сланцы, которые здесь тоже произвели фурор, взял свой фонарь и вышел вслед за милицейским начальством.

— Что у тебя за фонарь такой? — спросил полковник. — Китайский?

— Японский! — сказал я. — Доброй ночи!

— И тебе не хворать. Знаешь кто я? — спросил начальник.

— Откуда? — удивился я.

— А по форме, по погонам догадаться не можешь? — усмехнулся он.

— Догадаться я о многом могу, даже о том, зачем вы сюда та пятьсот вёрст примчались. И это не только ваш сын, говнюк, который меня пытался покалечить. Могу догадаться, да. И догадываюсь, но мало ли… Это же не значит — знать.

— Да-а-а… Ты прав капитан. Чувствуется комитетская школа. Они там что с малолетства себе воспитывают кадры? Ведь щегол ещё, а как полковника милиции к стенке пришпилил, как жука, млять!

Полковник немного посопел и наконец сказал:

— Отдай справку и мы поедем. А ты пойдёшь спать.

— Зачем это? А вы потом против меня примите пять заявлений?

— Я тебя, если надо будет, и так могу законопатить так, что…

— Всё! Спокойной ночи! — сказал я и развернулся, но полковник схватил меня за шею. И больно так схватил. Уркаганским приёмом схватил.

— Млять, — подумал я и хотел сломать ему палец, но передумав, просто упал на колени, и он перелетел кувырком через мою голову.

— Сука, — сказал он, поднимаясь и спросил своего водителя. — Видел, как он на меня напал?

— Да как же он на вас напал, товарищ полковник, когда вы были сзади и схватили его за шею?

— Молчать! — заорал полковник. — А ты, капитан, видел⁈

— Я видел, — сказал голос со стороны. — Майор госбезопасности Щеглов. Что здесь творится, товарищ полковник. Что за цирк с конями и клоунами? Что за кувырки? Да ещё в форменной одежде. Вы тут зачем собственно?

— За справкой, — буркнул полковник, отряхиваясь.

— Так забирайте, и езжайте восвояси.

— Он не даёт.

— Что значит «не даёт»? — удивился майор. — Вы ему записку Григорьева показали?

— Нет, — снова буркнул полковник.

— Почему? — снова удивился майор.

Полковник надулся.

— Покажите записку и давайте закончим это кино. Вон уже и зрители появились.

В окнах, и правда, появились встревоженные лица ребят.

Полковник вынул из внутреннего кармана кителя не очень ровно свёрнутый вчетверо листок. Я бы сказал, — небрежно свёрнутый. Вынул и протянул мне. Я развернул и прочитал написанное ровным почерком:

— Отдай ему, э-э-э… Григорьев. И-и-и-и… Почему я должен быть уверен, что это записка от Константина Александровича?

— Тебе моего удостоверения хватит? — хмыкнул майор.

— Хватит, — сказал и внимательно осмотрел удостоверение, не беря его в руки, но освещая фонарём.

— Спасибо, товарищ майор госбезопасности. Возьмите справку и делайте с ней что хотите.

Я отдал ему справку и отправился в барак.

— Как это ты его так швыранул? — спросил майор, затягиваясь «Хай лайтом».

— Да, — простое плечо с колена. Он же меня за шею схватил. Значит держался, а тут я упал вниз.

Я не сказал ему, что прихватил его кисть своей, просто прижав плечом.

— За шею больно. Он же тебе мог её вывернуть. Хотя… Шея у тебя словно у молодого бычка. Или у бульдога.

Посидели, помолчали, покурили.

— И зачем тебе эта картошка? Сидел бы во Владике, ребят тренировал.

— Так они же уехали.

— А? Ну, да… Меня сюда загнали обеспечивать тебе. Меня майора, обеспечивать тебе, пацану. Что ты за перец такой?

— А вы у Григорьева спросите.

— Хамишь.

— Нисколько. Как я могу ответить вам на ваш вопрос?

— Ладно-ладно… Не ерепенься. Ты как шампанское горячее… Как не старайся открыть, всё равно обрызгает.

— Зачем меня открывать. Живу, никого не трогаю.

— Значит задел своих друзей-товарищей, что они тебя, ха-ха, заказали…

— Чего тут смешного?

— Ничего, — вздохнул майор.

Прошли три колхозных недели. День шёл за днём, как под копирку. Только студенты-энергетики установили на деревенской подстанции вентиляторы и она стала выдерживать дополнительную нагрузку, позволившую запитать наш лагерь и бараки.

— Вот откуда ты знал, что в Данильченково нужны будут вентиляторы для трансформаторов? Ведь ты даже не знал, что тут есть студенты-энергетики. Или знал?

— Не знал. Но мы с отцом собирались ставить трансформатор на дачный посёлок и трансформаторы заказали давно. Проверьте, когда они приехали. Уже полгода, как растаможенны. Да всё с энергетиками проект не согласуют никак. Вот и лежат в контейнерах и трансформаторы, и вентиляторы.

— Надо же, как совпало! — покрутил головой майор.

— Вот, вы смеётесь, да? — спросил я, разведя руки. — Вы на карту Приморского края посмотрите, найдите Данильченково и поймёте, что это — жопа мира и отсутствие здесь электричества — вполне возможно. Потом пообщайтесь со студентами, которые сюда ездили. Во время экзаменов мы общались… И вам расскажут, что света нет, жрачка плохая, в октябре холодно как, на северном полюсе. Вот и всё. И что, я не могу себе создать нормальные условия, поставив электрические грелки?

— И проведя для этого километр новой электропроводки, новые счётчики и новые розетки силами пяти, э-э-э, четырёх студентов-дипломников. Они и сейчас на тебя ещё работают.

— Не на меня, а для деревни и для того, чтобы кушать можно было готовить на электрических, мать их так, плитах.

— Ты зря ругаешься. Тебе не идёт. У тебя лицо интеллигентное. И поэтому ты привёз ещё и четыре профессиональные плиты для столовой, морозильный шкаф и три прилавка. Не думаешь, что это перебор?

— Никто не знает, что это всё я привёз, — буркнул я. — Это целевая спонсорская помощь социалистической партии Японии — Дальрыбвтузу.

— Представляю, как они в вашем Дальрыбвтузе, э-э-э, удивились, получив контейнер с требованием вскрыть в Данильченково, хе-хе-хе…

— Ты, кстати, где дел оригинал справки? — спросил майор.