— Э-э-э… А как же внешность? Возраст?

— Я знал, что сюда буду наведываться в других ипостасях, а потому сделал правильные документы. Они здесь, в схроне лежат. Встань на этот коврик.

Я встал.

— Флибер, открой закрома, — попросил «мой внутренний голос».

Коврик плавно ушёл вниз, и я погрузился вместе с ним на дно небольшого подвального помещения.

— Тут всего пять уровней по три метра высотой каждый. Везде есть электричество свет, вода, канализация и коммуникации связи. Ну и запасы провизии и всякого другого лет на пять. Тут сложная ситуация в международных отношения. Империализм наседает. В сороковом году даже произошёл обмен ядерными тактическими ударами. Мы по западной Германии отстрелялись, а НАТО по Украине.

— Немцы, как всегда, огребли, — усмехнулся я.

— Ну, да… Теперь их снова восстанавливают.

— Пытались прорваться сюда, но Флибер им не дал даже подлететь. Ударил прямо из космоса. Там мой крейсер припаркованый с обратной стороны луны стоит. Я его отобрал у… А не важно! Так вот мы его ракетами и отстрелялись по Японии и американским военным кораблям.

— А как можно попасть из-за Луны ракетами? — удивился я, представив баллистику.

— Мы с Флибером навели, вот и попали. Причём космические службы всех заинтересованных государств наблюдали, как ракеты вылетают именно из-за Луны. Ну и, понятное дело, боевые агрессивные действия в отношении СССР превратились.

— Тут есть СССР? — удивился я. — Ты говорил, что СССР во многих мирах рухнул.

— Во многих, но не в этом. Это тот мир, который я переделал идеально. Есть ещё другие, где тоже что-то похожее на СССР сохранилось, но этот мир — «моя прелесть». Эталон, мать его…

«Предок» вздохнул.

— Мне не хочется говорить на тему распада СССР и его спасения. У нас есть дела поважнее, да?

— Наверное. Но там ведь, откуда мы ушли, время стоит. Куда нам торопиться?

— Это тебе кажется, что время стоит. Оно и у тебя в голове стоит. Вернее — в матрице. Пока ты не разберёшься, в коптерах и их комплектующих, у тебя время не сдвинется, а до выкидыша остался год. Тогда придётся возвращаться сюда заново.

— А почему не зайти сюда лет на десять ранее?

— Тогда здесь всё кипело жизнью. Это сейчас все поразъехались по городам и весям. Тут один старый Петрович хозяйничает. Да пока рановато пасеку открывать. Вот и его нет. Он на дальнем кордоне сейчас. Удобное время, короче, для зайти-выйти. Придёт катер, улетим на другую базу.

— А почему не сразу туда?

— Тут те документы, дурья твоя башка, по которым тебя выпустят за границу, где мы возьмём другие документы, и переедем в другую страну, а потом в следующую. Если ты приедешь в Тайвань с этими документами, тебя могут арестовать за экспорт санкционных товаров. А сейчас за это статья, как за незаконный экспорт оружия. До пожизненного.

— Но Флибер же меня выдернет? — небрежным тоном произнёс я.

— Хм! Выдернет-то выдернет, но документы «сгорят». А мало ли для чего они мне могут понадобиться. На тебе ведь моя жизнь не закончится.

И тут только до меня дошло, что это «предок» доживёт до ста с лишним лет и продолжит жить дальше, а я ведь умру навсегда.

— Мля-я-я-ть, — простонал я. — Вот же ж нахер… Значит если я здесь умру, то и там я умру?

— Нет. Не так. Здесь тебя в реалии не существует. Ты — иллюзия. Материальная, но иллюзия. А вот там, если или, скорее, когда жизнь твоего материального тела прекратится, то ты, кхм-кхм, по идее, должен из того мира уйти, но… Там есть огромное «но». С тобой во время моего перехода в тебя случился, кхе-кхе, случай, кхе-кхе, не ординарный. Твоя матрица отчего-то стала доминировать над моей и захватила над ней управление. Поэтому, что случится во время окончания твоей жизни, не известно. Возможно, мы так и будем спорить за доминирование и над следующим телом.

— Бред, — произнёс я.

— И я о том же, — пробубнил «мой внутренний голос». — И из этого шизофренического бреда нам надо как-то выскочить. А то уже и Флибер начинает «глючить».

— И не говорите, — проговорил Флибер. — Ну, что вызывать катер?

— Что за катер?

— Увидишь ещё, — хмыкнул «предок». — Документы в том ящике.

Я подошёл к стене и повернул ручку вниз. Дверка хищно чмокнула, как вурдалак зубом, и слегка отворилась, я потянул её, открывая, и увидел несколько отделений с лежащими в них пластиковыми непрозрачными упаковками машинописного формата. Я уже знал, что в этом мире его называют «А-4». В моём мире об этом знали только студенты выпускного курса, пишущие или печатающие дипломы на таких листах.

— С полки, где Михаил Васильевич, написано, бери.

Я взял.

— Открывай.

Открыл, раздвинув пластиковый замок, похожий на «молнию». Достал не очень новый паспорт в кожаной «обложке», и такого же типа портмоне с такой же «фирменной» эмблемой в уголку.

— Фирма, — подумал я.

У меня паспорт был вставлен в обложку из целлофана. У папы — в какого-то мерзкого зелёного цвета пластиковую обечайку. У мамы паспорт был без обложки. А тут… Кожаное портмоне, а в нём пластиковая катрочка с водительским удостоверением, тремя техническими паспортами на какие-то машины и несколькими банковскими картами разных банков, какие-то другие карточки, как я понял, сверившись с памятью «предка, — 'скидочные» карты для супермаркетов.

— Тут в СССР есть банковские карты! — подумал я.

— Там ещё мобильный телефон, симкарта, запасная батарея, и карта флэшпамяти. Возьми это всё и собери вместе.

Я собрал, включил телефон и вскоре экран заиграл разноцветными, очень яркими рисунками, а потом «зажёгся» экран на котором были нарисованы маленькие квадратики с символами.

— Не жми пока никуда. Сейчас на телефон перенесутся сообщения и история 'твоих 'телефонных звонков и переписок с друзьями и родственниками. Если вдруг на таможне проверят, всё будет в ажуре.

— Тут даже телефоны на таможне проверяют? — удивился я.

— Телефон, тут не телефон, а коммуникатор. Там столько всего… Вся жизнь в нём. Без этой истории, ты, — либо шпион, либо террорист. Компьютерные боты осуществляют пересылку звонков и сообщений, формируя легенды для нескольких личностей. Поэтому точка перехода и выбрана это место и это время. Для покупки необходимого, — самое то время. Да и для снятия наличности…

— Теперь начинаю понимать, — согласился я. — Просто шагнувшего в этот мир вычислят в полпинка.

— Точно. Столько провалов было! Мама дорогая! Полжизни потрачено на изготовление этого мира, чтобы он заработал на благо, так сказать, других миров…

— Ой-ой-ой, — не сдержался я. — Прям-таки для других миров? Для себя любимого и делал, хитрый пингвин. Чтобы пользоваться незаслуженными благами цивилизации.

— Это почему это, незаслуженными? — обиделся 'мой внутренний голос. — Мной всё нажито непосильным трудом. Не наворованное. Потом и, в некоторых случаях, кровью. Чужой, чаще всего, да, но и моей, не без того, кхе-кхе-кхе… В девяностые годы ох как пришлось повоевать! Да и потом… Хе-хе… Отжать бизнес хотели не однократно.

— И кому ты свою империю оставил? — спросил я.

— Здесь, в основном, — детям, — вздохнул он. — Часть, крупные предприятия, завещал государству. Дети с ними не справятся… Я имею ввиду — мафию, да… Часть зарубежных акций перевёл на «до востребования». Вдруг кому-то из нас получится перескочить и следующую кромку… За пределы этого настоящего…

Я в задумчивости поднялся наверх, отдав Флиберу соответствующую команду, и вышел на улицу, открыв дверь, запертую на засовы, изнутри. Домик был совсем небольшой. Даже, можно сказать, что маленький. В нём имелся самый минимум мебели: стол с монитором, рабочее кресло, диван, холодильник с консервами и соками, в морозилке которого в прозрачных запаянных полиэтиленовых пакетах лежал хлеб, мясо и овощи.

На улице, не смотря на май, было прохладно и, главное, сыро. Над лесом, а вернее, тайгой, низко висели тучи, цеплявшиеся за верхушки гор. Это потому, что домик стоит на высоте шестьсот пятидесяти, а вершины поднимаются ещё метров на сто. Сюда к истоку реки Партизанской, когда-то давно, «пропилили» дорогу лесорубы. Здесь в глухомани в межгорном распадке «предок» и взял себе участок под пасеку и под охотничьи угодья. Не очень далеко от человеческого жилья, но на машине доехать сюда можно было только по руслу ручья, постоянно размываемому, а потому для простого автотранспорта недоступного. Можно было пройти пешком с километр от ближайшей дороги, как и ходил пасечник Петрович. «Предок», имея в собственной эксплуатации небольшой вертолёт, добирался сюда воздухом.