— Ага! Кто тебе его продаст⁈ — подумал я, но вслух ничего не сказал.

Светлана Чарусова снова уехала к бабушке на Украину, так и не покатавшись со мной на мотоцикле, и я катал других девчонок, забирая их прямо с пляжа, куда стал приезжать на «Ямахе». Пропуск на территорию спорткомплекса я выпросил у Рамзина, вернувшегося в отличном настроении с Подмосковных сборов, где очень хорошо оценили подготовку его группы. И я в наглую воспользовался своим служебным положением цинично использовав «старшего товарища» в качестве просителя для меня «льгот» у начальника краевого управления. К удивлению Рамзина, Григорьев лично написал на ходатайстве: «Сделать!». А Рамзину сказал, чтобы и водительское удостоверение выдали «нормальное», без ограничения по возрасту.

Ха! Теперь я мог и девчонок катать на «папиной машине», но пока ограничивался мотоциклом.

Кто-то из покорённых «Ямахой» девушек поинтересовался, почему я не приезжаю к месту сбора всех «рокеров», как, почему-то себя называли Владивостокские мотоциклисты, памятнику-мемориалу подводной лодке «С-56», что у нас стоит на корабельной набережной?

Я об этом месте не знал, а просто пожав плечами, сделал себе зарубку на память. Обладатели разного вида мототехники собирались у мемориала в семь часов вечера немного общались и разъезжались по городу небольшими компаниями. Это был такой клуб по интересам. Лидерами во всех отношениях тут были обладатели мотоциклов «Ява». И чем круче она выглядела, тем уважительнее относились к владельцу. Явам задирали рули, делая их как у «Харлеев», увешивали зеркалами, поднимали «сидушку», выгибали трубы глушителей, и хромировали, хромировали, хромировали.

Моя «скромная» Ямаха не производила сильного внешнего впечатление, но на «рокеров» подействовала, как вожделенная для колдуна «Лампа Аладдина». «Рокеры» её обступили и тянули руки, чтобы потрогать, но без моего разрешения себе этого не позволяли. А я разрешения не давал, молча сидя в обтягивающем тело чёрном комбинезоне и «колпаке» с опущенным забралом.

В первый вечер я так ничего не сказал, хотя меня о чём-то и спрашивали, а просто постоял-постоял и уехал. Не знаю, почему я так поступил, но что-то мне не понравилось в этом сборище самолюбивых пижонов. Они, похоже, считали себя «элитой». Особенно некоторые, те, кто имел самые крутые тачки. Ява был мотоциклом дорогим, а довести её до желаемого улучшения, стоило ещё дороже, поэтому здесь собирались точно не дети сварщиков.

Поэтому я продолжил катать совершеннолетних купальщиц. Вокруг меня даже образовался «кружок почитательниц». Сначала со мной познакомилась Ирина, спросив, нет ли у меня трёх копеек одной монетой, «а то без сиропа вода уже надоела». Трёх копеек у меня было много, но девушка мне приглянулась, и я сразу понял причину её «подката», и предложил ей «испить из моего сосуда». Она сначала нахмурилась, но увидев, что я нырнул рукой в свой рюкзак и достал пластиковую бутылку с оранжевым напитком, расширив глаза, улыбнулась.

— Это что? — спросила она. — Что за бутылка? Откуда такая?

— Заграницей такие бутылки входят в оборот. От стекла отказываются. Пластик — всему голова! Лёгкий. Удобно воду наливать и с собой брать. Два литра, а ничего не весит. Не наша стеклянная двухлитровая банка.

Я вынул из сумки стопку разрисованных картинками и иероглифами стаканчиков от йогурта и, отсоединив один, налил в него напиток. От вида стаканчика девушка едва не закачалась и прикасалась к нему губами с таким выражение лица, как будто прикасалась к волшебному хрустальному кубку с живой водой.

Но это была не живая вода, а сильно разбавленный мной холодной кипячёной водой концентрированный сок манго. Нравится мне всё разбавлять и делать из соков «морсики».

Однако на девушку и сок манго произвёл оживляющий эффект. То есть напиток очень понравился. Она смаковала его со сладострастным выражением лица долго, до последней капли, которую попыталась достать языком.

— Давай ещё налью? — предложил я.

Девушка очнулась, как ото сна и протянула руку со стаканом. Я налил ещё. Она снова выпила и хлопая длинными ресницами спросила:

— А можно я Надюху позову?

— Вас двое?

Она кивнула.

— Перебирайтесь ко мне. Место есть.

— Ой! Я сейчас!

Она сбежала по ступенькам и быстро привела подругу, оказавшуюся, по стандарту, обычной простушкой, а потому — сильно стеснительной. Мы познакомились. Хорошо провели время, болтая о том, о сём. Причём, девушки оказались студентками третьего курса того института в котором собирался учиться я.

— Ха-ха! Вот это совпадение! — подумал я и спросил, чем их сильно удивил вопросом. — Лекции за первые курсы есть?

— Есть. — Сказала Надюха. — А тебе зачем?

Я объяснил и они обе сильно удивились узнав, что я ещё абитуриент.

— А я думала, что ты уже взрослый, — скуксилась Ирина.

— Я после армии, — соврал я.

Девчонки ожили.

— Где служил?

— Далеко отсюда.

— А сам местный или приехал? Мы в общаге с Надюхой живём, на Баляйке. Устроился уже?

Они спрашивали, перебивая друг дружку и переглядываясь, словно соревнуясь, кто больше задаст вопросов.

— Коренной. Имею своё двухкомнатное жильё, разделяемое с родителями.

— О-о-о… Да ты завидный жених, — сказала Ирина, а Надежда почему-то зарделась.

— До сдачи сопромата о женитьбе не помышляю, — улыбнувшись сказал я. — Хотя от встречи с симпатичными девушками не отказываюсь.

При этих словах я посмотрел не на Ирину, а на Надежду и та запылала ярким пламенем.

— А живёшь где? — спросила Ирина.

— На бухте Тихой.

У-у-у… Жаль, — расстроилась Ирина. — Разные трамваи. Ну, хоть до площади проводишь? Или до общаги? Там пусто сейчас. Все разъехались на практику… Абитура заселяется.

— Я на мотоцикле, поэтому, ни подвезти, ни проводить не смогу.

— На мотоцикле? Так это твой стоит там за трибунами?

Она встала и выглянула за парапет.

— Вон тот, красный? Это же японский, да?

Я кивнул.

— Обалдеть! Надюха, глянь!

— Да, смотрела я уже на него, — буркнула девушка и бросила. — И ты смотрела!

Я понял, что «подкат» был сделан многоцелевой и правильно продуманный и улыбнулся Надежде.

— Покатаешь? — тут же спросила Ирина, ничуть не смущаясь подставы со стороны подруги.

— Я слишком возбуждаюсь, когда к моей спине прижимаются женской грудью, особенно такими, э-э-э, красивыми как ваши, — сказал я заготовленную заранее фразу.

Ирина улыбнулась. Надежда, к моему удивлению, тоже не стушевалась, а наоборот воспрянула духом и выпрямила спину. Её грудь имела, скорее всего, четвёртый размер, в отличие от Ириныного третьего.

— Сразу чувствуется опытный мужчина, — кокетливо улыбаясь и «стреляя» глазами, проворковала Ирина и томно спросила. — Кого первую прокатишь?

Я почесал в «задумчивости» затылок, переводя взгляд с одной на другую, и достал из рюкзака коробок со спичками.

— Ты куришь? — удивилась Надежда. — Не замечали.

Я улыбнулся, понимая, что находился под и х пристальным наблюдением не один день.

— На всякий случай… Вот видишь, пригодились.

Я достал две спички и, сломав одну, протянул девушкам, стоящим рядом плечо к плечу.

Ирина нахмурилась, но первой протянула руку и… вытащила длинную. Я хмыкнул и, улыбнувшись Надежде, сказал:

— Завтра твоя очередь. Обещаю, что обязательно прокачу.

— Смотри, — Надежда серьёзно глядя мне в глаза, погрозила мне пальцем, как «Паночка» в фильме «Вий».

Мы ещё покупались. Я пару раз прыгнул с вышки. И мы с Ириной уехали. Покатушки на мотоцикле увенчались к нашему общему удовлетворению видом на прекрасный закат, который мы наблюдали с батареи форта №7, обнимашками, поцелуями и другими приятными плотскими ощущениями.

— Эх, здесь бы сделать себе «базу», — в который уже раз думал я, осторожно ведя мотоцикл по узкой дорожке, спускающейся от форта.

На форт я приезжал не впервый раз, но всегда удивлялся тому простору, открывающемуся с сопки на «Амурский залив» и на противоположный берег, за сопки которого так красиво заходит солнце.