Оля зажмурилась и улыбнулась.

— Я уже вижу это. Белый дом с террасой. У крыльца — лаванда и розы. На кухне — запах свежего хлеба. И детский смех, такой звонкий, что сердце разрывается от счастья.

Руслан опустился на край стола, обнял её за плечи.

— Вот именно. Я хочу, чтобы ты никогда больше не знала, что такое одиночество. Чтобы в нашем доме всегда было светло и шумно.

Она повернулась к нему, её пальцы скользнули по его щеке.

— Рус, а если… если я не справлюсь?

— Тогда я буду рядом и справлюсь за нас двоих. Ты не обязана быть сильной всегда. Иногда можно быть слабой. Для этого у тебя есть я.

Оля прикусила губу, сдерживая слёзы.

— Я тебя так люблю.

Он тихо рассмеялся, но в его глазах плескалась нежность.

— Я люблю тебя больше. И это «больше» будет расти каждый день, как наш малыш.

Оля коснулась его губ поцелуем — лёгким, дрожащим, как обещание.

— Рус, а ты хочешь сына или дочку?

— Я хочу тебя и этого ребёнка. Пол всё равно. Но если честно… я мечтаю, чтобы у нас была девочка, похожая на тебя. С твоими глазами. Чтобы каждый день я смотрел на неё и видел тебя маленькую.

Оля рассмеялась сквозь слёзы.

— А я хотела бы мальчика, похожего на тебя. Чтобы был такой же сильный и надёжный. Чтобы, если у нас когда-нибудь будет дочь, он защищал её, как ты защищаешь меня.

Руслан прижал её к себе крепче.

— Значит, придётся рожать и сына, и дочь.

Она шутливо хлопнула его по плечу.

— Руслан! Я только что узнала, что беременна! Дай хотя бы привыкнуть!

Он засмеялся, но его руки дрожали, когда он снова коснулся её живота.

— Я просто счастлив. До безумия счастлив.

Беременность Оли шла удивительно легко. Будто сама судьба решила подарить им мягкий, светлый путь, стерев из памяти прошлые боли. Каждое утро она просыпалась с тихой улыбкой — в груди жила крошечная тайна, сокровище, которое постепенно росло внутри неё.

Утренние часы стали особенными. Солнечные лучи робко пробивались сквозь лёгкие занавески, ложились на подушку, на волосы, на лицо Оли, и Руслан всегда просыпался чуть раньше, чтобы просто наблюдать. Ему казалось чудом, что рядом с ним спит женщина, которую он любит больше всего на свете, и что в её теле зреет их новая жизнь.

— Ты улыбаешься даже во сне, — шептал он однажды, целуя её в висок. — Наверное, тебе снятся красивые сны.

Она сонно улыбалась и притягивала его ближе:

— Нет. Мне снятся не сны. Мне снится наша реальность.

Удивительно, но токсикоз обошёл её стороной. Вместо этого она ловила каждый день как маленький подарок: чувствовала лёгкость в движениях, будто само тело помогало ей не уставать. Иногда она останавливалась у зеркала, слегка поглаживала почти ещё плоский живот и тихо шептала:

— Здравствуй, малышка. Ты мой свет.

Руслан, конечно, каждый раз слышал это и смеялся:

— Почему «малышка»? А если у нас мальчишка-рыцарь?

— Всё равно — мой, — отвечала она и в её голосе звучало столько нежности, что спорить было невозможно.

Руслан окружал её вниманием до мельчайших деталей. Он приносил ей стакан тёплого молока перед сном, варил компоты из сухофруктов, следил, чтобы она вовремя отдыхала. Иногда даже слишком.

— Рус, я беременна, а не хрустальная, — смеялась Оля, когда он не позволял ей поднимать даже лёгкую сумку.

— Для меня ты и есть хрустальная, — серьёзно отвечал он, обнимая её за плечи. — И я не дам тебе надорваться даже на грамм.

Эти слова согревали сильнее любого одеяла.

Оля заметила, что даже город вокруг словно стал мягче. Она ехала утром на работу и вдруг ловила себя на том, что в шуме машин слышит музыку, в прохожих видит улыбки. Она будто заново училась жить — без страха, без боли, с благодарностью за каждый вдох.

Вечерами они с Русланом садились на кухне, пили чай и строили планы.

— Представляешь, — мечтал он, — будет маленькая кроватка рядом с нашей, а Кирюша каждое утро будет заглядывать туда и проверять, дышит ли малыш.

— Кирюша будет ревновать, — мягко улыбалась Оля.

— Нет. Он будет гордиться. Я знаю его сердце, — уверенно говорил Руслан.

И от этих разговоров в груди у неё становилось тепло и спокойно.

Три месяца Оля и Руслан носили в себе эту тайну, словно драгоценный камень. Им было сладко хранить её только между собой, но в какой-то момент стало невозможно молчать. Счастье переполняло, искало выхода.

Однажды вечером, когда они втроём с Кирюшей сидели на кухне, Оля сказала:

— Рус, может, пригласим Лену с Ваней? Я… хочу рассказать.

Руслан посмотрел на неё внимательно, словно проверяя — уверена ли она. Но в её глазах светилось столько решимости, что он улыбнулся и кивнул:

— Хорошо. Пусть узнают первыми.

На следующий день Лена пришла к ним после работы, а Ваня подтянулся чуть позже. Они давно привыкли встречаться у Оли: здесь было уютно, пахло домашней едой, а смех звучал громче, чем где-либо.

Лена, как всегда, с порога принесла сумку с пирожками:

— Ну, я знаю, что ты, Оля, конечно, герой-кулинар, но пирожков много не бывает!

— Лена, ты неисправима, — смеялся Руслан, помогая ей раздеться.

Ваня ввалился чуть позже, как обычно, с гитарой за плечом:

— Ну что, молодожёны, как живётся? Ссориться не успели?

Оля с Русланом переглянулись, и у Оли внутри всё дрогнуло. Вот он, момент. Сердце колотилось так, что казалось, его услышат даже соседи.

Они уселись все за стол. Сначала — обычные разговоры: о работе, о планах, о новых фильмах. Кирюша бегал вокруг, показывал свои рисунки и настойчиво требовал, чтобы все его хвалили. Атмосфера была лёгкая и весёлая, и в какой-то момент Оля взяла руку Руслана и тихо сказала:

— У нас есть новость.

Все сразу замолчали. Лена уставилась на неё, глаза широко раскрылись. Ваня замер, словно ожидая сюрприза.

Руслан сжал пальцы Оли и сказал спокойно, но с такой теплотой, что у всех по коже пошли мурашки:

— Мы ждём ребёнка.

Секунда тишины. А потом Лена вскрикнула:

— Что?! — и тут же подскочила, обняла Олю так крепко, что та едва не задохнулась. — Господи, Олечка! Я знала! Я чувствовала, что ты светишься!

У неё на глазах заблестели слёзы. Она то обнимала Олю, то Руслана, потом снова Олю.

— Это же… это чудо!

Ваня улыбнулся — по-настоящему, широко, как умел только он. Он хлопнул Руслана по плечу и сказал:

— Брат, я за тебя рад. Вы заслужили это счастье.

— Мы заслужили, — повторил Руслан и посмотрел на Олю с таким обожанием, что Лена опять прослезилась.

— Кирюша! — вдруг воскликнула Лена. — Ты слышал? У тебя будет братик или сестричка!

Мальчик, до этого занятый игрушками, замер и уставился на маму.

— Правда?

Оля кивнула и прижала его к себе.