— Ты нарисовала кремового осьминога с глазами. Это точно десерт?

— Это торт. Просто у него тяжёлый период.

— Оль… мы справимся.

Я положила голову ему на плечо.

— Ты правда любишь меня? Не боишься всего этого багажа?

Он посмотрел на меня серьёзно:

— Я не боюсь твоего прошлого. Я люблю тебя в твоём настоящем. И хочу быть частью твоего будущего.

В этот момент я поняла:

может, это и есть взрослая любовь — без пафоса, но с уважением и участием. Без идеализации, но с готовностью остаться.

И я, наконец, позволила себе в это поверить.

Прошёл день после визита Пети. Руслан был рядом, как камень, на который я могла опереться. Я чувствовала его любовь и защиту, но... внутри что-то не отпускало.

Я ненавидела Петра, но вместе с этим мне было больно. Пять лет назад я любила его. Верила в него. Носила под сердцем нашего сына. И тогда он бросил нас, когда я была самой уязвимой.

Сейчас он не может требовать ничего. Закон на моей стороне. Но чувство тревоги всё равно подтачивало изнутри. Ведь даже мёртвые тени прошлого умеют ползти по коже и шептать: «А вдруг он вернётся снова? А вдруг решит мстить?»

Вечером мы с Русланом сидели на кухне . Он приготовил ягодный чай, а я пыталась насладиться моментом, в котором обо мне заботятся.

— Я вижу, ты в себе, — сказал Руслан тихо, когда мы сели пить чай.

— Прости… Просто внутри столько всего. Грусть, злость, страх… Я боюсь, что он не отстанет. Я не верю ему. Он может снова исчезнуть. Или начать гадить исподтишка.

Руслан поставил кружку и крепко взял меня за руки:

— Послушай. Даже если он вернётся с оркестром, цирком и адвокатом, он никто. Понимаешь? Ты — мать. Ты тянула всё одна. И теперь у Кирюши есть я. Не временно. Я здесь, чтобы остаться. Не просто как мужчина. Я хочу быть отцом. Настоящим. Если ты мне позволишь — мы оформим это официально.

Я вскинула на него глаза. В груди будто раздался гром. Он говорил спокойно, но с такой силой, что меня прорвало — я расплакалась.

— Ты правда хочешь быть его папой?.. — всхлипывая, я смотрела на него, как девочка, которая боится снова поверить.

— Я уже им стал, Оль. Просто пока не на бумаге. Всё, что нам нужно — это время. Мы справимся. Вместе.

На следующее утро я проснулась и увидела, как Руслан кормит Кирюшу кашей. Они болтали, что-то рисовали на салфетке.

Кирюша рассмеялся, обнял его и сказал:

— Ты крутой, Руслан! Можно ты будешь моим папой?

— Спасибо, малой. Если ты этого хочешь, то, конечно.

— Давай скажем маме, когда проснется? Она будет рада

Руслан улыбнулся.

Я стояла в дверях и думала:

Пусть прошлое скребётся в двери… Но в этом доме оно больше не живёт.

Я вошла в садик и сразу почувствовала, что что-то не так. Воспитательница встретила меня с каким-то странным выражением лица — не совсем приветливым, скорее настороженным.

— Ольга, — начала она осторожно, — сегодня к нам приходил мужчина. Он пытался поговорить с Кирюшей, но тот испугался и убежал от него.

Сердце сжалось так, что казалось, вот-вот лопнет. Я стояла как вкопанная, словно в голове кто-то включил запись на повтор.

— Кто он? — выдавила из себя я.

— Сказал, что его отец, — тихо ответила воспитательница.

Я стояла, не веря, что слышу. Тот самый человек, который отказался от нашего сына, который исчез из нашей жизни три с половиной года назад — он теперь явился сюда? И решил, что может прийти и попытаться как будто бы наладить контакт?

— Он просто появился? Без звонка, без предупреждения? — выпалила я.

— Да. Никто из нас не знал, что он придёт. Кирюша испугался и убежал в группу. Мы старались его успокоить.

Гнев сжёг меня изнутри. Как он посмел? Как он смеет вдруг появляться, когда у него была возможность быть рядом все это время, и он её просто упустил? Я поднялась со скамейки, голос дрожал от напряжения.

— Этот человек отказался от своего сына! Мы выживали вместе с Кирюшей, я работала на износ, чтобы он не чувствовал себя брошенным. А он теперь появляется — как будто хочет всё исправить! Он даже не заслуживает называться его отцом!

Слезы навернулись на глаза, но я сдержалась. Никогда раньше не чувствовала такой злобы и боли одновременно.

Позже вечером, когда Кирюшка крепко спал, я села рядом с Русланом на диван и рассказала ему всё.

— Он был у сада, — сказала я, стараясь не плакать, — и хотел подойти к сыну, но Кирилл убежал. Я... я просто не знаю, что думать.

Руслан внимательно слушал, потом крепко сжал мою руку.

— Ты знаешь, я понимаю, как тебе больно. И у тебя есть полное право быть в ярости. Но я думаю, нам стоит подумать о том, чтобы перевести Кирюшу в другой сад. Место, где мы сможем контролировать, кто с ним общается, и где он будет в безопасности. Это важно для тебя и для него.

Я вздохнула глубоко, впервые за долгое время почувствовала облегчение.

— Может, ты прав... — тихо сказала я. — Я не хочу, чтобы Кирюша снова испугался. Не хочу, чтобы прошлое нависало над нами.

Руслан обнял меня, и в этом объятии я почувствовала, что мы наконец вместе, что вместе сможем защитить нашего сына от боли и предательства.

Оля

Прошло два года с тех пор, как Руслан вошёл в мою жизнь. Сначала просто рядом, потом — с каждым днём всё ближе, глубже, нужнее. Год назад мы поженились. Без пышной свадьбы — но как-то очень по-настоящему. Были мы, Кирюша, Лена, пара близких людей. Я помню, как он держал меня за руку, когда мы говорили клятвы, и как мне казалось, что это — и есть мой новый дом.

Петя... Петя исчез. Совсем. Не звонил, не появлялся. Будто растворился. И, честно? Я не вспоминала о нём. У меня была другая жизнь. Настоящая.

Кирюша уже совсем взрослый. В этом году идёт в первый класс. Маленький мужчина в рубашке, который каждое утро делает вид, что ему «всё равно», но я-то вижу, как горят его глаза. Он стал спокойнее. Увереннее. Потому что рядом был Руслан. Не биологический отец — но настоящий. Настоящий во всём.

Мы много путешествовали. Я начала дышать. Смеяться чаще. Стала мягче. Мы были как команда. До недавнего времени.

Последние недели Руслан был каким-то... другим. Постоянно напряжённый. Уставший. Резкий. Он стал владельцем компании — выкупил контрольный пакет, теперь всё на нём. Я понимаю, это огромная ответственность, но... Я же рядом. Мы же вместе, нет?

А сегодня я узнала, что я беременна. Десять недель. Мы с Русланом пытались давно. Были анализы, слёзы, надежды. Всё впустую. И тут — вдруг получилось. Врач держал снимок УЗИ, а у меня тряслись руки. Маленькое сердечко, которое уже билось во мне. Наша жизнь, наше продолжение. Я не могла ждать вечера. Мне нужно было сказать сейчас . Услышать его голос. Его радость. Обнять.

Я приехала в офис. Поднялась на этаж.Секретаря на месте не было. Я глубоко вдохнула и постучала.

— Руслан? Можно? Я не помешаю?..

Он сидел за столом. Сильно нахмуренный, напряжённый. Без улыбки. Без «привет, любимая».

— Оля, ты сейчас мешаешь . У меня встреча через пять минут, совсем не время. Вечером поговорим.

Мешаешь .

Это слово врезалось в грудь, как лезвие. Я кивнула, выдавила что-то вроде «понятно» и вышла.

Не попрощалась. Не объяснила. Не сказала ни слова. В лифте я начала плакать. Сначала тихо, потом уже в голос. Потому что это было слишком похоже на то, как когда-то со мной разговаривал Петя.