---

Пока Раэль отдыхала, Макара утащила её по лавкам — под предлогом "раз ты теперь живая, надо выглядеть прилично". Они купили ей новое платье — цвета осеннего заката, с аккуратной вышивкой и поясом, а также туфли и накидку. Макара с наслаждением таскала её по рядам и откровенно отгоняла приставучих торговцев.

— Отойдите, барышня занята восстановлением самооценки, — бурчала она. — Иди, милая, примерь это. А Виктор пусть там готовит романтику.

Он действительно готовил.

Стол в их комнате был накрыт к возвращению: простое вино, сыр, хлеб, жареное мясо с травами и ягодный соус. И свеча. Одна. Но она горела ровно и уверенно, как его чувства.

Раэль вошла — и замерла.

— Ты… ты это всё…

— Для тебя, — мягко сказал он. — Я не могу вернуть тебе память. Но могу вернуть радость.

---

Позже, когда вечер угас, они сидели у окна.

— А как ты меня нашёл? — спросила она, прижавшись к нему.

— Шёл по памяти. По сердцу. Оно всегда знало, где ты.

— И ты не разочарован?

— Я горжусь тобой, — ответил он. — Ты выжила. Ты боролась. Теперь мы вместе.

А за окном гудел город. Завтра — в путь домой.

Но сегодня — они были снова вместе. И только это имело значение.

Глава 81

Небо над трактом будто выцвело от усталости — серо-голубое, с тонкими рваными облаками, которые лениво плыли сквозь утренний свет. Ветер стал мягче. Он больше не нёс в себе предвестия бед, не шептал о крови, битвах и потерях. Он пах дорогой домой.

Виктор шагал первым. Рядом с ним — Алиса. Она шла осторожно, сдержанно, всё ещё прислушиваясь к себе, к чужому миру, в который вернулась будто с той стороны. Тело отзывалось лёгкой ломотой, но сознание — ясное. Она уже не путалась в простых вещах. Она уже знала: Виктор не враг. Он — её. Память не вернулась целиком, но мысли словно понемногу прорастали сквозь затоптанную почву забытья.

Она смотрела на него украдкой. Как он поправляет сумку за плечом, как вздрагивает при порыве ветра, как подмигивает орчанке, идущей сзади. Каждый жест казался ей родным. И всё равно страшно. Но — уже не одиноко.

Макара, поджидая рядом, явно старалась быть дружелюбной. Она дважды предлагала Алисе помочь нести поклажу, и хотя та вежливо отказывалась, орчанка не обиделась.— Хочешь — научу чистить рогатого червя? — спросила она однажды с полуусмешкой. — Или лучше сразу показаться, как вытащить яд без фонтана?

Алиса удивилась, но кивнула. И вдруг рассмеялась — по-настоящему. Макара, видимо, решила, что это успех, и уже на привале взялась жарить странную рыжую тварь, будто демоненыша с крылышками.— Для гостей — самое острое! — бодро бросила она, бросая в огонь приправы, от которых у Сапфиры начало чесаться нос.

Кошка, между тем, затаилась. Тело её округлилось, походка стала осторожной. Она выбирала себе укромные места в каждой остановке, пряталась от ветра, от чужих глаз. Срок подошёл.— Не дай бог в грязи рожу, — фыркнула она Виктору, — тебе потом всю жизнь вспоминать буду. С эпитетами.

И всё же в дороге она держалась. И даже в какой-то момент — ночью, когда костёр почти догорел — подошла к Алисе. Смотрела в упор, со странным выражением глаз, не шипя, не фыркая.— Я тебя знаю, — сказала она вдруг. — Но не потому что ты жена Виктора. А потому что ты — пахнешь Домом.

Алиса замерла, не зная, что ответить.

— Один котёнок будет твой. — Сапфира отвернулась, как будто и не говорила. — Когда вырастет. Не раньше. И да — без соплей. Только с душой.

---

К вечеру второго дня они подошли к месту, где был зарыт первый из схронов. Земля почти не тронута. Макара с радостью помогла выкапывать. Пластины, зачарованные камни, амулеты и тот самый кинжал с руной «кровь в обмен на судьбу» — всё оказалось на месте.— Поднимемся в город — продадим часть, — сказал Виктор. — Остальное везём домой.

— У тебя теперь есть дом, — тихо сказала Алиса. — У нас.

Он вздохнул и не ответил — только пожал ей руку. Коротко. С нежностью.

---

Они добрались до города под вечер. По улицам тянулись торговцы с повозками, пахло печёным луком, копчёной рыбой и то ли лавандой, то ли дешевым зельем любви. В таверне "Кривой Парус" нашлось две комнаты. Алисе — отдельную.

— Чтобы ты выспалась, как принцесса, — пояснил Виктор, улыбаясь. — А я потом приду. Если пустишь.

Она покраснела — и кивнула.

Всё, что было потом, слилось в тёплый водоворот: шопинг, как сказал бы Виктор. Ему пришлось объяснять Алисе, что не обязательно носить грубое монастырское платье, что она может выбирать. И она растерянно трогала мягкие ткани, не веря, что это для неё. Купили тунику из лунного шёлка, штаны из дышащей кожи, плащ цвета ночного неба. Обувь на мягкой подошве.— Теперь ты — хозяйка, — сказал он. — И ты должна чувствовать себя собой.

За ужином он заказал им уединённый столик. Вино, тушёный в сладком соусе кабан, корзинка фруктов. Алиса смотрела на него, слушала, как он рассказывает о гномах, об орках, об их землях, о реке, о заливе, о детёнышах, которые бегают между свежепоставленных домов…

И вдруг, в какой-то момент — вспышка.

Он говорил:— ...а потом я увидел её в клетке, среди рабов. И понял — или сейчас, или никогда…

И у Алисы внутри будто прорвало плотину.Голос. Его голос.Схватка. Крик. Руки, что держат. Губы на виске. Кровь. Свет. И — чёрная тьма.

Она выронила ложку и закрыла лицо руками.

Виктор не стал трогать её. Он просто рядом наклонился.— Всё хорошо. Ты не обязана вспоминать. Я подожду. Сколько надо.

Она прошептала:— Я… знала тебя.

---

Позже, ночью, они вернулись в таверну. Виктор оставил ей дверь открытой. Но не пришёл. Уважение — прежде всего.

А Сапфира этой ночью родила.

Тихо. Под складом, где было тепло и сено. Макара услышала первая и принесла тёплый отвар. Алиса проснулась по какому-то неясному зову и тоже спустилась. Там, в глубине, Сапфира лежала, уставшая, но довольная. А рядом копошились четыре мокрых комочка — один золотистый, один чёрный, один с серыми полосами, и один… с глазами цвета льда.— Он твой, — шепнула кошка Алисе. — Назови как хочешь. Только люби.

И впервые за долгое-долгое время Алиса заплакала. Не от боли. Не от страха. А от чувства, что жизнь — вернулась.

Дом, котята и немного хаоса

Небо над дорогой было выцвело, словно старый листок из забытой книги — серо-голубое, с облаками, которые плыли, лениво рисуя причудливые фигуры. Ветер теперь был тёплым, ласковым, шепча только о хорошем и о том, что долгий путь подходит к концу.

Виктор шёл первым, уверенный и сосредоточенный. Рядом шла Алиса — ещё немного осторожная, словно кошка, впервые ступившая на новый ковёр. Её глаза блестели от осознания, что этот мир — теперь и её дом. Память о прошлом ещё играла тенью в уголках души, но сердце уже решительно выбрало путь вперёд.

Макара, орчанка с добрым, но хитрым лицом, шла сзади, увлечённо рассказывая о том, как приготовить рогатого червя — кулинарный шедевр для тех, кто не боится острых ощущений. Алиса улыбалась, хотя и с лёгким страхом — пока ещё не готова была пробовать на вкус диковинные деликатесы.

— Ты, Виктор, когда-нибудь думал, что научишься терпеть запах жареного жука? — с усмешкой спросила Макара.— С тех пор, как у меня появился кот, — ответил он, — я перестал бояться чего угодно. Особенно, когда этот кот не прочь подарить мне сюрприз посреди ночи.

Сапфира, беременная и капризная кошка, присоединилась к разговору, фыркнув:— Сюрпризы у меня исключительно пушистые и милые, а не... как у тебя, Виктор.— Я говорю о твоих ночных концертах под дверью! — не сдержался Виктор, но в голосе звучала любовь.

Вечером, когда огонь согревал их лагерь, Сапфира тихо ушла в тень, чтобы найти укромное место для родов. Макара, наблюдая за кошкой, вдруг выдала:— Если бы я знала, что ты собираешься устроить здесь кошачью вечеринку, я бы приготовила что-нибудь покрепче для гостей!