Кощей фыркнул, но спорить не стал. Он вообще в последние месяцы стал каким-то особенно мягким. Не то чтобы прямо добрым — но что-то в нём изменилось. Может, это волосы, которые он теперь не заплетал, а носил распущенными. Может, то, как он мял пирожки на кухне, помогая детям готовить «по особому семейному рецепту».

— А как там наши корерожденные? — спросила Елена, отложив письмо, написанное на лепестке. — Не убежали обратно в мох?

— Они, похоже, пустили корни в прямом смысле. Один из них врос в крыльцо. Теперь каждое утро поёт «Оду липовому чаю». Очень проникновенно.

— Ага. Я его вчера попыталась подстричь — так он мне в ладошку свою веточку положил. Типа «не надо, я красивый».

Баюн зевнул:

— Вообще-то это не он был, а она.

— Вот ты мне скажи, как ты вообще их различаешь? У них же лица — как у берёзовой коры.

— У меня нюх на чувства. А ты слепа к любви, хозяйка, — назидательно ответил кот.

— Прекрати, Баюн, ты уже шестой раз за неделю кого-то сватаешь. Вчера ты пытался сосватать мою ученицу за самогонный аппарат, утверждая, что у них «искрит».

— Ну а что? Искрит же. Это знак!

Пока вся троица препиралась, во двор вошли трое богатырей. Да-да, те самые. Всё это время они жили в соседнем селе, тренируя молодёжь и периодически заезжая на чай, пироги и словесные баталии.

— Ну что, хозяйка! — громко воскликнул Илья, вытирая сапоги о коврик. — Мы с братцами тут подумали: может, школу откроем? Боевое искусство, кодекс чести, уроки по завязыванию шнурков одной рукой — всё, как ты любишь.

— И чаепитие с пирогами после занятий, — добавил Алёша, подмигивая.

Добрыня в это время уже заглядывал в котёл на кухне.

— А что, идея здравая, — сказала Елена. — У нас школа трав, медитации и кикбоксинга, почему бы не расшириться?

Кощей приподнял бровь:

— Вы хотите сказать, что в нашей деревне появится Чайная Академия? С отделением древнего боя и факультетом... шнурков?

— Именно, — кивнула Елена. — А ты будешь читать курс по «Молчаливой угрозе и харизме».

— Прекрасно. Ещё немного — и мне выдадут профессорскую косуху.

Баюн уже что-то чертил на бумаге:

— Надо схему корпусов. В одном — занятия. В другом — баня. В третьем — столовая. Обязательно с отдельной полкой для пирогов и котов.

— И зал с подиумом, где будем демонстрировать боевые позы под музыку, — мечтательно добавил Алёша.

Елена кивала, делая в уме расчёты. Место было. У людей — энтузиазм. У детей — энергия. У неё — мечта.

— Всё. Решено. Открываем. Придумайте название, а я пока травы для бодрости сварю.

— А как насчёт… «Академия Чайных Искусств и Пирогов»? — предложил Добрыня.

— Слишком буквально, — отрезал Баюн. — Надо что-то с изюминкой. Или хотя бы с лавандой.

Спор продолжался добрых полчаса, пока не пришёл леший, объявивший, что в ближайшую лощину прилетела делегация фей на переговоры. Говорят, они ищут партнёров по фестивалю магических напитков. А ещё у них есть конкурс на лучшую кружку года.

— Пошли. Там феи, пироги и, возможно, почётный диплом, — сказала Елена, поправляя накидку.

— Вот это уже по-нашему, — подытожил Кощей.

И всей шумной, слегка сумасшедшей, но ужасно родной компанией они отправились навстречу новым историям.

Сказка продолжалась. И, похоже, собиралась только разгоняться.

Глава 31

С утра в Чайной Гавани происходило нечто странное. Нет, не мистическое и не тревожное. Скорее — восхитительно сумасшедшее.

На главной площади прямо между чайным павильоном, мастерской пирогов и школой кикбоксинга стояла... кастрюля. Огромная. Высотой в двух леших. С крышкой на цепях, и табличкой на боку:«Фестиваль Великого Варева. Открытие — сегодня вечером. Проводится один раз в сто лет. Пропустить нельзя. Безумие приветствуется».

— Кто-то, видимо, решил удивить, — протянул Кощей, поправляя перчатки. — Но, по-моему, мы уже участвовали в чем-то подобном. Или это был шабаш с танцами на самоваре?

— Танцы были на чайнике, — напомнил Баюн. — А тут, кажется, официальное безумие. И, между прочим, магическое. Эта кастрюля... дышит.

— Это не кастрюля, это Хозяйка Варева, — раздался мелодичный голос.

На площади появилась женщина в плаще из варёных трав и гроздьев шиповника. Глаза — янтарные, губы — как наливные вишни. За ней шли два румяных гнома с черпаками и крылышками. За спиной у каждого — крошечная бочка.

— Я — Амара Бульбулия, главная жрица фестиваля, — объявила гостья. — И я пришла призвать вас участвовать. Чайная Гавань должна выставить своих мастеров.

— Мы не против, — кивнула Елена. — У нас тут каждый второй — маг-кулинар, каждый третий — ведьма, а каждый первый — леший с идеями.

— Отлично. Вам предстоит приготовить Великое Варево. Ингредиенты любые, главное — душа и сумасшествие. Победитель получит Кубок Вечнозелёного Вдохновения и годовой запас сливочного корня.

— Это что, тот самый, который превращает любую похлёбку в эликсир счастья? — уточнил Баюн.

— Он самый.

---

Подготовка началась незамедлительно. Лешие побежали собирать папоротник, который «вчера разговаривал с радугой», домовые тащили секретные специи с чердака, а дети Елены устроили в подвале лабораторию по разработке «Топпинга Сногсшибательного».

Баюн лежал на полке и командовал:

— Больше имбиря! Где чеснок? Кто уронил перец в зелье? А, нет, так и оставь, красиво шипит.

Елена была в ударе. Она смешивала чайные настои с настоями на лунном свете, добавляла капли «успокаивающего дыхания» и горсточку лепестков флоксов, собранных в час между сном и пробуждением.

Кощей, глядя на её работу, сказал:

— Я всё жду, когда ты случайно создашь философский камень. Или как минимум эликсир полёта без побочных эффектов.

— Не хочу разочаровывать, но вчера один гном улетел после моего имбирного компота. Правда, на соседскую крышу.

---

Когда настал вечер, площадь превратилась в светящийся котёл праздника. Вокруг кастрюли-алтаря выстроились команды: эльфы с лепестками ночных роз, оборотни с пыльцой пижмы, маги в колпаках с банками солнечного мёда.

Чайная Гавань вышла в составе:Елена — Верховный Варщик,Баюн — Тонкий Нюх и Дегустационный Надзиратель,Кощей — Главный по Закалке вкуса,Трое детей — Команда сумасбродов,Повар из школы — Маг по гренкам и тостам.

— Начинаем! — провозгласила Амара.

Огни зажглись. Чары закружились. Кастрюли бурлили. Пар поднимался над фестивальной площадью, окрашиваясь в оттенки зелени, сирени и румяных закатов.

В момент наивысшего кипения Елена крикнула:

— Сейчас, сейчас... добавляю главную ноту!

И бросила в варево:

1. лепесток из первого букета, подаренного Кощеем,

2. слезу лешего (добровольную),

3. ложку мёда из улья, где жила ведьма-диджей,

4. веточку шалфея, на которую случайно чихнула баба Яга.

Бульк. Всплеск. Пых! Котёл вспыхнул фиолетовым и начал петь. Не метафорически — буквально.

Он исполнял что-то между балладой, джазом и колыбельной.

---

В конце Амара провозгласила:

— Победитель — Чайная Гавань! За вкус, за сумасшествие, за аромат, от которого даже каменные феи расплакались!

Баюн мёртвым голосом сказал:

— Мы сделали варево, которое вдохновляет. Но меня пугает, что теперь кастрюля зовёт меня «мурлыком».

— Всё нормально, Баюн, — хмыкнула Елена. — Она просто тебя полюбила.

— Это и пугает, — буркнул кот.

---

Когда все разошлись, под покровом магически звёздной ночи Елена и Кощей сидели на крыльце, укутанные в один плед, пили чай с мятой и смотрели на мерцающий Кубок Вдохновения.

— Знаешь, — сказала она, — я всё думаю: а может, ещё одну теплицу построим? Для особо буйных трав. А рядом — пруд для русалок.

— Хочешь ещё безумия?