Осень в Чайной Гавани была временем пирогов, шарфов, бесконечных чёрно-красных чаев и философских разговоров под шорох падающих листьев. Елена вяжет плед, Баюн учит младшего сына Кощея мяукать на разных языках, а в воздухе витает беспокойство.

— Что-то сегодня утром молоко само в чай прыгнуло, — сказала Елена, глядя в кружку.

— Это не молоко, это предупреждение, — мрачно проронил Баюн. — Сегодня в лавку явится Она.

— Кто «она»? — хором спросили дети, одновременно ковыряя пирог с тыквой.

— Пекарша Из Кошмара. Сорок лет назад её кекс едва не развалил Мировое Уравновесие. И теперь она идёт… сюда.

Дверь резко распахнулась. На пороге стояла женщина — маленькая, с лицом, словно из пергамента, в фиолетовом фартуке, усеянном мукой и загадками. В руках у неё был кекс. Он шипел.

— Ну здравствуйте, — промолвила она с акцентом, от которого чай сам вскипел. — Меня зовут Агафья Сдобная. Я слышала, вы тут пирогами балуетесь?

— Заходите, — хрипло сказала Елена. — Только... уберите кекс.

Агафья поставила шипящий кекс на прилавок. Баюн немедленно залез под лавку. Кощей вышел с луком наизготовку. Маленький Митька попытался сдуть кекс — и получил искру в нос.

— У вас… он боевой? — уточнила Елена.

— Он проснулся сегодня в 3:15 ночи. Его нельзя класть в холодильник — он обижается. Но он вкусный, честно.

Елена посмотрела на кекс, потом на Агафью, потом на воронку в полу, образовавшуюся после последнего эксперимента с чайным глинтвейном.

— Предлагаю сделать пирог Мира, — сказала она. — Вместе. Он успокоит твоего кекса и заодно накормит полдеревни.

— Только если ты дашь мне рецепт своего лавандового теста, — прищурилась Агафья.

— А ты — расскажешь, как запечь тмин так, чтобы он не начал цитировать древние заклинания, — кивнула Елена.

И пошло великое тестоприготовление.

---

На следующий день деревня гудела. В центре площади стоял Пирог. С большой буквы. Он был выше бани, длиннее лешего, вкуснее всей предыдущей выпечки вместе взятой. В нём были:

Яблоки из сада с говорящими пчёлами

Тмин, который пообещал молчать

Лаванда из дальнего склона, собранная на рассвете

Капля эликсира из столетнего чайного гриба

И щепоть тайной специи, которую добавила… Баба Яга.

— Вот и пришла, старая колдунья, — кивнула Елена, встречая её у печи.

— А как иначе? Пироги я уважаю, а тайны ещё больше. К тому же, это ваш кекс шипел на моей избушке.

— Мы с Агафьей теперь союзники, — объяснила Елена. — У нас мирное тесто.

— Это хорошо. Потому что у меня есть ещё один секретный ингредиент, — сказала Яга, доставая банку с надписью «Смех. Сушёный».

— Это как? — удивилась Агафья.

— В старину смех собирали с детей, когда те прыгали по лужам. Высушивали над костром. Очень мощная вещь. В пирог — самую малость.

Смех добавили. Пирог вспыхнул золотым светом, а потом… запел. Басом. Очень уверенно. Куплет из старинной колыбельной.

Толпа замерла. А потом зааплодировала.

— Официально, — объявил Баюн, вылезая из-под скамейки, — это лучший день в моей жизни. После того, как я однажды утащил кусок рыбы у речного духа.

Все ели пирог. Все смеялись. Даже кекс Агафьи вдруг перестал шипеть и радостно подпрыгнул, усевшись рядом с котом. Он мурлыкал.

---

Вечером, когда в небе загорелись первые звёзды, а дети пели песни, Яга осталась с Еленой на крыльце.

— Ты знаешь, зачем я пришла? — спросила она.

— Съесть пирог?

— Не только. Есть ещё одна. Попаданка. Но не как те раньше. У неё… внутри магнит. Она не знает. Её не просто сюда занесло — она сюда потянула реальность.

— Опасна?

— Нет. Но если её не найти… начнут происходить сбои. Не по злому умыслу. Просто она искажает сказку. Растягивает. Кусает за края. Всё становится... немного кривым.

Елена кивнула:

— Мы её найдём. Но сначала… ещё чаю?

— Конечно, — улыбнулась Яга. — С тем самым лавандовым. И давай кексу кусочек. Он теперь — наш.

Кекс тихо мурлыкнул.

И в тот вечер Чайная Гавань снова стала центром мира. Мира, где даже пироги могут петь, а ведьмы — дружить.

Глава 21

Великий котёл, зелье правды и неожиданный гость

Утро в Чайной Гавани наступило, как всегда, с запахом свежего хлеба, дымка над крышей бани и лёгкого звона волшебного колокольчика на двери чайной лавки. Но в этот раз звон не стихал. Он звенел, как будто кто-то неустанно дёргал за верёвочку.

— Баюн! Проверь, кто там балуется! — крикнула Елена из глубины мастерской, где в огромной ступе колдовала новый рецепт — "чай на откровенность и лёгкое покраснение щёк".

Баюн, с важным видом поправив усы, спрыгнул с подоконника и открыл дверь. На пороге стояла… ведьма. Не просто ведьма — незнакомая, высокомерная, в остроконечной шляпе с перьями фазана и палкой, на которую был навинчен мини-котёл вместо набалдашника.

— Здравствуйте, — протянула она, оглядывая лавку с выражением лёгкой брезгливости. — Я прибыла по вызову Магического Совета. Меня зовут Вереника Гнусова. Я... ревизор.

Елена выглянула из мастерской, вся в мятных лепестках и каплях настоя.

— Простите, вы кто?

— Магическая инспекция. Проверка на соответствие стандартам. Неофициальные школы травничества, лавки без лицензии, подозрительные пироги, нелегальные лешие... знакомо?

Баюн выпал в осадок.

— Кто вас вызвал?! — фыркнула Елена.

— Кто-то из ваших завистников, вероятно. Вот жалоба: "Елена Премудрая, не зарегистрированная ведьма. Торгует зельями, обучает несовершеннолетних, использует домовых без трудового договора и, внимание... организовала поющий пирог."

— Ну и что?! — возмутилась Елена. — Пирог был по взаимному согласию! Он сам захотел петь!

Вереника брезгливо записала в блокнот:

"Объект не отрицает. Считает пирогов разумными. Уровень нестабильности: высокий."

— Я должна провести инвентаризацию, — продолжила ревизорша. — Где ваши котлы, лицензии, книга трав, страховка на чай и бумага об утилизации старых зелий?

— Сейчас покажу, — с ухмылкой сказала Елена. — Проходите в Великий Котёл.

---

Великий Котёл был особой комнатой. Его когда-то подарила сама Баба Яга, сказав: "Пусть ревизоры туда ходят — они там сами себе всё найдут".

Внутри была странная магия: каждый, кто входил, видел то, что заслуживал. Воры — сундуки с замками. Лгуны — зеркала. Бюрократы — бумагу. Много бумаги.

— Заходите, — пригласила Елена.

Вереника вошла... и исчезла. Буквально.

— Ну, — вздохнула Елена. — Пока она там ковыряется, давайте заварим Зелье Правды. Авось пригодится.

---

Баюн наблюдал, как в котёл падают:

капля слёз лягушки, что смотрела роман о волшебной любви,

крошка сахара с пирога, который врал о калорийности,

сухой лепесток обиды, сорванный с подушки тёщи,

и мед из улья, где пчёлы болтали без умолку.

Котёл заурчал, потом вспыхнул золотым светом, и из него донёсся голос:

— Кто пьёт меня, тот скажет то, чего сам не знал.

— Прекрасно, — кивнула Елена. — Сделаем чаепитие с откровениями.

Через пару часов из Великого Котла выбралась Вереника, вся в бумаге. Её шляпа была наклеена на какой-то протокол, глаза бегали.

— Я… эээ… вас… проверила.

— Хотите чаю? — мило предложила Елена.

— Это… это… да.

Они сели за стол. Зелье Правды уже дымилось в чашках.

— Я считаю, что ваше хозяйство образцово, — неожиданно сказала ревизор.

Баюн закашлялся.

— Правда?

— Абсолютная. А ещё… я завидую вам. Вы живёте, как хотите. Печёте пироги. Вас любят. А я… я даже кота не завела. Только этот котёл.

И Вереника заплакала. На плече у неё тихонько пискнул котёл. Он сопереживал.

— Тогда оставайтесь у нас, — предложила Елена. — Поживите, посмотрите, как тут всё устроено. Научитесь делать чай не по бумажке, а по сердцу.