По-прежнему считая, что война ещё далеко, и опасаясь помешать туристическому бизнесу, приморские города, такие как Нью-Йорк, Атлантик-Сити и Майами, отказались от отключения света. На фоне их ярких огней, видимых на расстоянии до десяти миль от берега, образовался неоновый тир, в котором подлодки по ночам подстерегали на морской стороне судоходных путей и по своему усмотрению отстреливали резко выделяющиеся силуэты жертв. В январе одна подлодка, курсировавшая у гавани Нью-Йорка, всего за двенадцать часов потопила восемь судов, включая три танкера. 28 февраля немецкая подводная лодка торпедировала и потопила американский эсминец «Джейкоб Джонс» вблизи побережья Нью-Джерси. Из 136 моряков выжили только 11. Вечером 10 апреля всплывшая подлодка использовала своё палубное орудие, чтобы потопить судно SS Gulfamerica у Джексонвилл-Бич, штат Флорида. Пылающий танкер опустился так близко к берегу, что капитан уходящей подлодки завороженно смотрел в бинокль, как тысячи туристов, чьи лица купались в красном сиянии от огня корабля, высыпали из отелей и ресторанов, чтобы поглазеть на это зрелище. «Все отдыхающие увидели впечатляющее специальное представление за счет Рузвельта», — с ликованием записал в своём журнале командир Рейнхард Хардеген. «Горящий танкер, артиллерийский огонь, силуэт подводной лодки — как часто все это можно было увидеть в Америке?»[910] Средь бела дня 15 июня подлодка U-boat торпедировала два американских грузовых судна на глазах у тысяч охваченных ужасом отдыхающих в Вирджиния-Бич, штат Вирджиния.

В ходе ещё более смелой, но в конечном итоге менее успешной затеи в мае 1942 года одна лодка всплыла у Лонг-Айленда, а другая — у берегов Флориды. Каждая из них отправила на берег партию диверсантов — два отряда по четыре человека, оснащенных взрывчаткой, детонаторами, картами промышленных объектов и тысячами долларов наличными. Одинокий сотрудник береговой охраны наткнулся на первую группу, закапывавшую свою униформу в песчаную дюну на Лонг-Айленде, и взял их под стражу. ФБР быстро схватило остальных. Все восемь лазутчиков были быстро преданы военному трибуналу и приговорены к смертной казни на электрическом стуле — практически единственная на сегодняшний день американская «победа» в морской войне.[911]

В течение трех месяцев Паукеншлаг, или операция «Барабанный бой», уничтожил 216 судов, более половины из которых были танкерами. Около 1,25 миллиона тонн судоходных мощностей, не говоря уже о ценных грузах, были навсегда потеряны для союзников. Горящие корпуса судов освещали американские пляжи от Кейп-Кода до Хэмптон-Роудс, от Внешней отмели до Флорида-Кис. В нью-йоркской гавани экипажи торговых судов бунтовали, не желая выходить в море навстречу такой опасности. Прибрежное судоходство почти остановилось, так как флот приказал судам прибрежной зоны принять график плавания «бригады ведер», заставляя их выходить в море только в светлое время суток, а ночью скрываться в безопасных гаванях. Окрыленный успехом, Дёниц весной ускорил темп операции «Барабанный бой», направив свои заправленные U-boat ещё дальше в Карибский бассейн. К июню 1942 года на дно ушло 4,7 миллиона тонн союзных судов, большинство из которых находилось в американских прибрежных водах — операционной зоне, которую флот называл Восточным морским рубежом.

«Потери от подводных лодок у нашего атлантического побережья и в Карибском бассейне теперь угрожают всем нашим военным усилиям», — предупредил Маршалл адмирала Кинга 19 июня 1942 года. Подводные лодки потопили пятую часть бокситового флота, который перевозил драгоценную ямайскую алюминиевую руду, необходимую для производства самолетов, на североамериканские плавильные заводы. Потопление танкеров ежемесячно поглощало 3,5% имеющихся нефтеперевозящих мощностей — темпы потерь были настолько зловещими, что недавно Кинг на две недели закрыл все танкеры в порту. «Я опасаюсь, — заключил Маршалл, — что ещё один-два месяца такой ситуации настолько искалечат наши транспортные средства, что мы не сможем направить достаточное количество людей и самолетов против врага на критических театрах, чтобы оказать определяющее влияние на ход войны».[912] Чтобы противостоять этой угрозе, Кинг поначалу мало что мог сделать. По причудливому выражению Рузвельта, просто «не хватало военно-морского масла на хлеб».[913] Атлантический флот США и так с трудом справлялся со своей скромной долей нагрузки по сопровождению североатлантических конвоев, а внезапно вспыхнувшая война на Тихом океане поглотила практически все новое военноморское строительство. На момент начала операции «Барабанный бой» все противолодочные силы, имевшиеся в распоряжении командования Восточного морского рубежа, состояли из трех 110-футовых деревянных подводных чейзеров, двух 173-футовых патрульных кораблей, горстки старинных пикировщиков и катеров береговой охраны времен Первой мировой войны и 103 устаревших самолетов малой дальности, почти ни один из которых не был оснащен радаром для поиска подводных лодок. Некоторое время к этому ничтожному флоту добавлялся Береговой пикетный патруль, или «Хулиганский флот», — разношерстная флотилия, организованная частными яхтсменами (в том числе вооруженным пистолетом и гранатами Эрнестом Хемингуэем за штурвалом его рыболовного судна Pilar). Они сформировали шуточную, но явно дилетантскую линию патрулирования на расстоянии около пятидесяти миль от берега, сообщая о бесчисленных ложных обнаружениях подводных лодок, что привело к дальнейшему расходованию отчаянно скудных ресурсов Eastern Sea Frontier.[914]

По иронии судьбы, отменив помощь по ленд-лизу, которую Америка оказала Британии годом ранее, Королевский флот передал американцам десять эскортных кораблей и два десятка противолодочных тральщиков для береговой обороны, а также две эскадрильи самолетов. По иронии судьбы, самолеты изначально были построены в Соединенных Штатах. Но даже когда Восточный морской рубеж начал накапливать зачатки противолодочных сил, Кинг упорно продолжал развертывать их неэффективно. Вопреки всем тяжелым урокам военно-морской войны в Северной Атлантике, Кинг придерживался убеждения, что «плохо сопровождаемые конвои хуже, чем никакие, потому что они представляют собой концентрированные цели, только тонко защищенные».[915] В результате торговые суда продолжали ходить самостоятельно, становясь легкой добычей для одиночных подводных лодок, а те немногие суда, которые Восточная морская граница могла собрать для защиты прибрежного судоходства, отправлялись вместе в тщетную погоню за часто появляющимися фантомами. Упрямство Кинга приводило в ярость его коллег. Кинг был «антитезой сотрудничества, намеренно грубым человеком… ментальным хулиганом», — отметил Эйзенхауэр в своём дневнике. «Одна вещь, которая может помочь выиграть эту войну, — добавил Эйзенхауэр, — это заставить кого-нибудь застрелить Кинга».[916]

Когда Кинг наконец смирился и в мае организовал систему конвоев вдоль атлантического побережья, результаты оказались впечатляющими. За этот месяц на Восточном морском рубеже погибло всего четырнадцать кораблей, что резко снизило уровень потерь по сравнению с катастрофическими показателями зимы. Ещё два месяца лодки Дёница продолжали охотиться за карибскими судами, но к лету 1942 года система взаимосвязанных конвоев защищала каботажные рейсы от Бразилии до Ньюфаундленда. 19 июля Дёниц вывел свои последние две U-boat из североамериканских вод. Паукеншлаг был закончен. Он нанес серьёзный удар по американскому судоходству и заметно замедлил американскую мобилизацию, не говоря уже о том, что ранил гордость американского флота, но его удалось остановить, не допустив катастрофы. Хотя несколько дерзких мародеров продолжали время от времени совершать нападения, восточная морская граница была в безопасности.