Сенсация в газете Tribune стала одной из самых сенсационных и потенциально опасных утечек новостей в истории американской журналистики. По словам Генри Стимсона, тот, кто передал «Трибьюн» информацию о Программе победы, «не отличался лояльностью и патриотизмом». Публикация отчета сделала лжецами тех представителей администрации, которые отрицали возможность отправки американских войск за границу. Однако, как бы ни было обидно некоторым политическим лидерам, статья в Tribune оказалась последним «ура» изоляционистов, последней попыткой саботировать усилия по подготовке к войне. К этому времени большинство американцев признали необходимость наращивания военного потенциала и выразили готовность принять вооруженное вмешательство. Даже в Чикаголенде трюк Маккормика на трибуне возмутил многих читателей. Тысячи из них подхватили антимаккормиковский клич «Миллионы на оборону, но ни двух центов на „Трибьюн“» и отказались от подписки. Однако, как бы сенсационна ни была попытка «Трибьюн» подстегнуть мобилизационную программу, к этому моменту она уже не имела никакого значения. Всего через три дня Соединенные Штаты вступили в войну.[825]

АКТ О ЛЕНД-ЛИЗЕ также обострил разногласия по поводу военно-морских эскортов в Атлантике. Не было смысла тратить 7 миллиардов долларов на товары по ленд-лизу, которые в итоге окажутся на дне океана. В 1941 году боеприпасы и другие материальные средства, покидавшие порты Восточного побережья Америки, в тревожных объемах оказались именно там. Немецкие атаки топили британские корабли почти в пять раз быстрее, чем новые постройки могли их заменить. При таких темпах британский торговый флот, стальной мост из судов с серыми корпусами, от которых зависела стратегия Америки и сама жизнь Англии, вскоре исчезнет совсем.

Самым смертоносным морским оружием, на долю которого пришлось более половины потерянного тоннажа, была U-boat (от немецкого слова «подводная лодка», Untersee-boot). Архитектором немецкой кампании по борьбе с подлодками был Эрих Радер, главнокомандующий военно-морскими силами Германии, а её изобретательным исполнителем — Карл Дёниц, глава службы подлодок. Радер долго уговаривал неохотно соглашающегося с ним бывшего солдата Гитлера выделить больше ресурсов на морскую войну. Особенно Радер хотел направить свои U-boats в зону нейтралитета США глубиной в триста миль, провозглашенную Рузвельтом в октябре 1939 года, чтобы не допустить военные корабли в прибрежные воды Северной Америки. После принятия закона о ленд-лизе Радер удвоил свои усилия и добился заметного успеха. 6 февраля 1941 года Гитлер распорядился, что главной целью Германии в войне против Англии теперь будет достижение «высоких потерь в торговом судоходстве, вызванных морской и воздушной войной».[826] По словам Черчилля, битва за Британию теперь уступила место битве за Атлантику. Гитлер не позволил Раэдеру проникнуть в американскую зону нейтралитета, но 25 марта 1941 года он отреагировал на принятие законопроекта о ленд-лизе, расширив зону боевых действий германского флота далеко в Атлантику, до восточного побережья Гренландии.

Из своих загонов на оккупированном нацистами атлантическом побережье Франции подлодки Дёница устремились в срединный океанский «зазор» к югу от Гренландии, где британская воздушная разведка была наиболее тонкой, а эскорт практически отсутствовал. К началу 1941 года Германия производила по четыре новых подводных лодки в месяц, включая дальнобойные лодки типа IX с дальностью плавания не менее 10 500 миль. Вооруженные двадцатью двумя торпедами, они обладали почти вдвое большей огневой мощью, чем предыдущие модели. Вскоре Дёниц командовал флотом из более чем двухсот лодок, из которых тридцать шесть он мог держать в море, регулярно действуя на западе до линии сорокового градуса западной долготы и время от времени заходя за неё.

Растущий флот Дёница также позволил ему усовершенствовать новую тактику — так называемую атаку «волчьей стаи». По радио из штаб-квартиры Дёница в Лорьяне (Британия) несколько подводных лодок сходились к конвою. Одна из них выпускала торпеду во фланг группы торговых судов, как правило, по диагонали, чтобы максимально увеличить вероятность попадания. Сопровождающие суда, если таковые имелись, отрывались для преследования нападавшего или спасения выживших, оставляя разбитые и беззащитные торговые суда на милость нескольких других рейдеров, занявших позиции на пути следования конвоя. Только в апреле 1941 года в результате этой тактики погибло более 650 000 тонн судов.

«Решение на 1941 год лежит на морях», — предупреждал Черчилль Рузвельта. От исхода битвы за Атлантику «будет зависеть исход всей войны». Больше кораблей и лучшая защита для них на трансатлантическом переходе были абсолютно необходимы, и «только Соединенные Штаты могут удовлетворить эту потребность».[827]

Только Соединенные Штаты не могли — по крайней мере, юридически. Пережитки законов о нейтралитете, все ещё остававшиеся в силе, запрещали американским грузовым судам заходить в объявленную зону военных действий. Хуже того, закон о ленд-лизе недвусмысленно заявлял: «Ничто в этом законе не должно толковаться как разрешение или разрешение на конвоирование судов военными кораблями Соединенных Штатов». Столкнувшись с этими препятствиями, Рузвельт воспротивился советам таких «сторонников полного разбора», как Генри Стимсон, Генри Моргентау, Гарольд Икес, и своих высших военно-морских командиров, которые убеждали его развернуть недавно созданный Атлантический флот, недавно обученный противолодочной войне, для конвойной службы. Если этого не сделать, утверждали «всесторонне развитые», это будет означать, что помощь по ленд-лизу пойдёт на корм рыбам, превратит АВС–1 в простое упражнение для размышления и вполне может оставить Британию без выбора, кроме как капитулировать. (В сентябре 1941 года Гарри Хопкинс все ещё беспокоился о том, что в условиях ухудшающейся войны «британские умиротворители могут оказать некоторое влияние на Черчилля»).[828] Но разрешение на вооруженное сопровождение, опасался Рузвельт, поставит под сомнение обещания и его, и Черчилля, что Ленд-лиза было достаточно, чтобы гарантировать победу Британии без риска дальнейшего участия Америки. Привлечение кораблей ВМС США к сопровождению подтвердило бы самые мрачные прогнозы изоляционистов и подвергло бы президента потенциально жестоким политическим репрессиям. «С самого начала, — заявил сенатор Уилер 2 апреля, — после принятия законопроекта о ленд-лизе я понял, что следующим шагом будет то, что поджигатели войны в этой стране будут кричать о конвоях, а все признают, что конвои означают войну».[829] (Рузвельт сам говорил об этом на своей пресс-конференции 21 января).

Опросы общественного мнения подтвердили оценку Рузвельтом своей политической уязвимости. Значительное большинство поддерживало эскорт, даже под угрозой войны, но ещё более значительное большинство продолжало выступать против вступления в войну вообще, а 70% респондентов считали, что президент уже сделал достаточно или слишком много, помогая Великобритании.[830] Подобная двойственность была плохой основой для такой рискованной политической инициативы, как сопровождение. Ещё одним ограничением для возможности Рузвельта развернуть американские корабли в Атлантике была необходимость держать военно-морские силы в Тихом океане в качестве сдерживающего фактора для японских амбиций. С юридической, политической и оперативной точек зрения казалось, что американский флот никак не может обеспечить защиту драгоценных конвоев Ленд-лиза. Адмирал Старк, например, оценил ужасное положение президента. «В настоящее время у президента на руках, — писал Старк в середине апреля, — примерно такая же сложная ситуация, с какой когда-либо сталкивался любой человек в государственной жизни».[831]