Внезапно Цап подпрыгнул, залетел на одну из полок и скрылся за мешками. Я тут же принялся расшвыривать всё, что лежало на этой полке, понимая, что питомец смог найти то, что мы искали.

Когда я сбросил последний мешок, моему взору предстала еще одна груда тряпья у самой стены. Я потянулся к ней, как услышал предупреждающий писк Цапа. Не бойся, дорогой, с измененными существами я в силах справиться даже в этой, глубоко отвратительной и позорной для меня кондиции жиртреста.

Груда тряпья жалобно ойкнула, у неё вдруг обнаружились ноги, руки и даже голова. Что?! Девчонка лет шестнадцати, ненамного младше меня самого! Такая юная и серьезно затронутая изменением! Кажется, местные жрецы скверны потеряли последний стыд — обманывать и тащить в свою секту детей! Хотя, о чем это я… Просто с детьми им обычно сложнее работать из-за врожденного света. Те же младенцы порой светятся так ярко, что их всерьез считают ангелочками. А вот у взрослых этого света может и не остаться вовсе.

Девчонка плюхнулась на пол и затравленно посмотрела на меня, скрестив руки на груди. Чумазая и худющая неимоверно. Порывшись в памяти Демьяна, я понял, что парень её не знал и ни разу не видел.

— Кто ты такая?

— Дяденька, только не выгоняйте! — пискнула девчонка, начисто проигнорировав нашу крохотную разницу в возрасте.

— Откуда взялась?

Молчание было мне ответом.

— Откуда взялась? — повысил я голос.

— Если скажу, вы меня обратно отправите. А я не хочу туда возвращаться. Там страшный человек, который меня трогал. Я после этого есть не могу, мне плохо становится.

— Что за человек?

— Из ваших, из аристо, — девчонка безошибочно определила, что перед ней дворянин.

— И как же тебя родители к нему отпустили?

— А я сирота. Мамка неделю назад умерла, у нее горлом кровь пошла, она и упала. А как ее похоронили, за мной этот человек пришёл. У него руки в перчатках. Он их снял и ладони мне на плечи положил. Как я закричала! А он только усмехнулся и ушел. Сказал: мол, скоро сама за ним пойду. Я темноты дождалась и со всех ног в лес бросилась. Всю ночь бежала. Смотрю, дом господский, и все спят. Думала, пересижу здесь, а потом дальше отправлюсь, лишь бы только с этим человеком не встречаться.

Желая подтвердить возникшую у меня догадку, я грубо рванул ткань старенького платьишка. Девчонка взвизгнула, а я увидел две страшные сочащиеся зеленой слизью раны на плечах, формой напоминающие размазанные отпечатки пятерней.

Ой-ой, как всё плохо-то. Похоже, в этом мире жрецы скверны зашли куда дальше. У нас они действовали иначе, без прямого контакта. Сначала принимали клятву от желающего приобщиться к скверне в том, что он открывает свою душу для извращенной благодати. Затем усилием мысли ставили печать скверны на душу неофита. Ну а дальше у всех по-разному протекало. Поначалу измененным казалось, будто сил прибавилось, плечи расправились. На самом деле ничего подобного, просто самоуверенность зашкаливала. А через несколько лет ношения печати скверна глубинно меняла тело. Внешне человек выглядел вполне обычным. Разве что оттенок кожи становился зеленовато-землистым. А вот стоило распороть такого перевертыша ударом честного меча, как взору представала превратившаяся в ядовитую гниль требуха. Ещё несколько лет, и готов живой мертвец, полностью отринувший человеческую природу.

А что же случилось с сиротой? Изменение было проведено без её согласия — раз. Воздействие не было дистанционным, неизвестному аристократу потребовался прямой контакт с девочкой — два. Изменение сразу же затронуло тело… Стоп!

Я ещё раз посмотрел на сироту. Она задрожала.

— У вас глаза светятся, — пискнула она.

Это усилие изрядно вымотало меня, но я собирался еще раз всё проверить.

— Они опять светятся, — заметила девчонка.

— Так и должно быть, — я выдохнул и устало сел напротив беглянки. Цап вспрыгнул мне на колени.

— Это ваш зверёк? — впервые улыбнулась девчонка.

— Да, — кивнул я, не собираясь отрицать очевидные вещи.

— Вы меня домой вернете?

— Нет. Я тебя вылечу и оставлю здесь.

— Разве вы доктор? — изумилась сирота.

— Нет, я не врач. Я хозяин этой усадьбы, меня зовут Демьян. Но если сказал, что вылечу тебя, значит, так оно и будет.

Не знаю, как так произошло, но душа у девчонки в отличие от её тела до сих пор не пострадала от скверны. В этом мире изменение происходило иначе. И мне до чертиков хотелось выяснить: это частный случай? И сколько таких умельцев в перчатках разгуливает поблизости в поисках новых жертв?

У меня вновь появилась цель. Вопрос к высшим силам, зачем я здесь нужен, моментально снялся как глупый и неактуальный.

В целом мне было всё равно, когда пользоваться своими способностями. Но сейчас я бы не отказался выбраться наружу и узнать, что наступил рассвет. Солнце как квинтэссенция света помогает слабым магам. А я как маг и щит сейчас мало что из себя представляю, поэтому лишние бонусы мне бы не помешали.

На наше счастье, светило уже выглянуло из-за горизонта. Девочка, следуя за мной, инстинктивно прикрыла глаза рукой, пряча их от солнечных лучей. Понятное дело, её измененному телу смотреть туда уже больно. Ничего, это ненадолго.

— Ложись сюда, — я указал ей на залитое светом место на траве. — Глаза можешь зажмурить. И ничего не бойся. Даже если где-то будет слегка щипать или жечь, просто потерпи немного.

Девчонка явно трусила, из последних сил сдерживаясь, чтобы не припустить прочь из усадьбы, и прижимала к себе ворот порванного платья. Но тут перед ней встал на задние лапки Цап, явно поощряя взять его на руки. Сирота так и поступила. Цап жестами попросил поднести его поближе к уху, а там что-то пропищал. Не знаю, была ли это мыслеречь, в любом случае что именно он сказал, осталось для меня секретом. Ничего, спрошу его потом отдельно, если вспомню, конечно. Главное, что теперь девочка готова вернуть свою жизнь обратно, а я вывернусь наизнанку, но помогу ей, невинной жертве скверны.

Я делал всё как обычно, вот только безумно медленно, буквально по каплям разбрызгивая драгоценный свет по телу девушки. Свет солнца, свет моей души, свет моего дара… одно переплавлялось в другое, создавая самое совершенное в мире лекарство от скверны. Лекарство, которое исцеляло ещё живых и убивало давно мёртвых. Гной шипел и испарялся, страшные раны затягивались, тоненькая розовая кожа нарастала поверх.

Судя по испарине на лбу сироты, ей сейчас тоже приходилось несладко. Но она изо всех сил терпела, поверив мне, и не издала ни единого стона. Похоже, я несколько преуменьшил ту боль, через которую ей пришлось проходить на пути к исцелению. Увы, другого пути у нас не было, и я собирался вернуть в мир полностью здорового человека. Хорошо, что с той стороны меня ждал благодарный пациент, желающий ровно того же самого. А Цап тем временем ласково поглаживал девчушку по волосам и всячески пытался её успокоить. Вполне вероятно, без его поддержки у меня ничего бы не вышло, паника оказалась бы сильнее желания спастись от неведомой напасти.

Когда всё закончилось, я еле стоял на ногах. Опершись на девчонку, я двинулся в дом. Путь в комнату показывал Цап, потому что меня шатало из стороны в сторону, и я был близок к тому, чтобы лишиться чувств. Нам здорово повезло, что по дороге мы не столкнулись ни с кем из челяди или домашних. Общаться с ними сейчас не было ни желания, ни возможности. Как мы преодолели последние метры, я просто не помню.

Пришёл в себя около полудня в кровати, когда постучавшийся в комнату незнакомый слуга с полным соблюдением этикета сообщил, что бабушка с мужем ждут меня в обеденном зале. Судя по всему, ко мне они отправили своего личного помощника. Среди наших холуев таких вышколенных и воспитанных отродясь не водилось. Я ответил посланнику, что появлюсь там через десять минут.

Как только слуга удалился, я негромко позвал:

— Эй, ты где?

Тотчас в шкафу что-то зашуршало, и оттуда вывалились девчонка с вездесущим сусликом на руках, который помогал коротать ей время.