— Получается, она вчера запросто удар меча выдержала только потому, что была заряжена светом?
— Ну да. А мой посох наполнен тьмой, и тоже из-за этого очень прочный.
Я кивнул, дав понять, что принял совет к сведению.
За столом вчерашние события не обсуждали, тем более с нами сидела Иоланта. Девочка на днях открыла для себя фамильную библиотеку, и теперь сидела задумчивая, явно витая мыслями в очередной вычитанной ею истории. Вроцлав вчера улучил минутку и пожаловался мне, что не знает, как теперь лучше поступить. Он ведь очень обрадовался тому, что после вынужденного затворничества его дочь стала носиться по всей усадьбе и ходить хвостиком за Василисой. А теперь Иоланта вновь предпочитала отсиживаться в комнате и листать страницы пыльных фолиантов, как это когда-то делал Демьян. Я предложил не давить на девочку и не запрещать ей читать, а искать ей занятия по душе. Опять же, пора уже начинать думать о ее учебе и подбирать учителей. Ох, тут по хозяйству забот хватает, так еще и с Властелином надо разбираться, даже не поймешь, за что хвататься в первую очередь.
После обеда Спиридон сказал, что у него есть ко мне разговор, и мы отправились в его комнату. Савватьевич выглянул в коридор, убедился, что нас никто не подслушает, после чего закрыл за нами дверь и шепотом поинтересовался.
— Тот мертвец, которого мы в склепе держим, ты же хочешь для него новое тело найти, как для меня?
— О нет, — покачал я головой, дивясь фантазии своего верного помощника. — Вот ему это точно без надобности. Не затем я его с таким трудом жизни лишил, чтобы теперь воскрешать. А с чего ты вообще решил, что я так поступлю?
— Не знаю, — растерялся Спиридон. — Столько возни непонятной вокруг него, и ты ничего толком не объясняешь. Да я еще так понял из обмолвок северных, он тебе родственник какой-то. Вот покумекал и решил, что ты его к жизни вернуть собираешься.
— Нет, тут можешь быть спокоен, твой случай уникальный и неповторимый. И кстати, донеси до всех домашних, что на ночь усадьбу надо запирать, чтобы по дому никакие чужаки не разгуливали.
— Обнести могут? — озадачился Савватьевич. — Да нет, вряд ли, только если заезжие лихие людишки пожалуют, так-то народ у нас неплохой живет.
— Скорее, убить, чем обокрасть, — я не собирался щадить чувства заместителя. — У меня очень серьезные враги объявились, куда покруче тех, кто Новаков порешил. Они никого жалеть не станут, если что, всех нас положат. Поэтому панику не поднимай, домашних не пугай, но меры прими. Окна на первом этаже на ночь тоже стоит закрытыми держать.
— Понял, — кивнул Спиридон. — Сегодня же займусь.
Я вспомнил вчерашний вечер, когда в последний раз обошел дом в Константиновке, прежде чем тронуться в обратный путь. Меч, с которым вышел на меня Арлатар, забрал с собой, равно как и парные кинжалы его кучера. И шпагу подобрал, ту самую, которой закололи Новаков. Всё оружие побывало в оскверненных руках, поэтому его следовало почистить. Этим-то я и собрался сейчас заняться.
Но сначала надо зарядить лопату. Как показал опыт, едва не попавший в категорию горького, своего запаса магии света в критической ситуации может не хватить, и тогда остается надеяться только на чудо. Или на верную лопату, стараниями Кеши превратившуюся в такой ценный артефакт.
Я сделал все ровно так, как сказал Иннокентий, и мне показалось, что древко в моих руках запело. Наваждение длилось считанные секунды, а затем резные узоры коротко вспыхнули и погасли, и я вновь ощутил, что мое оружие готово к бою. И готов поставить на что угодно, этот артефакт потихоньку развивается вместе со мной. Ох, низкий поклон сыну шамана за такую грандиозную работу!
Чтобы очистить трофейное оружие, я вышел из дома. Не хотелось заниматься этим в помещении, где спят и едят мои домашние. Процесс не занял много времени, а я с удовлетворением отметил, что моя сила вновь выросла, пусть и ненамного. Магии света было по душе мое занятие, и она одаривала меня, сообщая тем самым, что двигаюсь в нужном направлении.
— Я должна поблагодарить тебя, — раздался за спиной негромкий голос Евдокии.
— Опять подкралась бесшумно, — вздохнул я. — Когда-нибудь человека с менее крепкими нервами кондратий обнимет от твоих фокусов.
— Я не хотела тебя пугать, — растерялась северянка. — Просто привыкла так ходить.
— Да я ж не в обиде, — улыбнулся я ей.
— Я должна… — начала Евдокия, но я перебил её.
— Давай не будем произносить слово «долг». На моем месте ты бы сделала то же самое, уверен.
— Я бы не смогла, — замотала головой девушка. — И Лэгэнтэй не смог. Он бы очистил мой дух и призвал аанньал. А ты убрал с меня порчу, и я вновь жива как прежде.
— Ты, кстати, хоть раз ангелов видела?
— Нет, — грустно ответила Евдокия. — Их видят только такие, как Лэгэнтэй и ты.
— На самом деле немного потеряла, — ободряюще отозвался я. — Зато ни я, ни Кеша не можем так подобраться к человеку, как это делаешь ты. И охотница ты отменная. Я до сих пор вспоминаю зайчатину, которую ты добыла.
— Хочешь еще? — оживилась Евдокия. — Так я принесу, лес тут близко! А когда ты рядом, я могу не волноваться за Лэгэнтэя.
— Зато мы оба будем за тебя переживать. Мы не знаем, на что способен Властелин, можем только догадываться. Но то, что он вполне может нам отомстить за гибель своих слуг, убив дорогого нам человека, это к бабке не ходи. Знаешь что? Давай действительно прогуляемся в лес, но сделаем это втроем. И не ради зайчатины, а просто немножко передохнем после вчерашней драки. Как ты на это смотришь?
Евдокия коротко кивнула, явно чем-то смущенная. Ох, как же непросто разбираться, что там у женщин на уме. Вспомнить хотя бы ту же Эндиру…
В лесу было чудесно. Мы облюбовали поваленный ствол старой липы, на нем и расселись. Умница Кеша озаботился тем, что захватил с кухни сумку с закусками, так что у нас получился самый настоящий пикник.
— Люди побаиваются тебя, Демьян, — произнесла Евдокия, когда мы отдали должное свежевыпеченному хлебу и крупно порубленной колбасе, прибывшим в усадьбу прямо с Пятигорья.
— С чего ты взяла? — чуть не поперхнулся я.
— Слуги думают, что их никто не слышит, — пожала она плечами. — Но ты знаешь, я умею быть незаметной, и у меня острый слух.
— И что говорят?
— Никто не понимает, что произошло, почему ты стал таким, — девушка говорила короткими рублеными фразами, будто пытаясь подобрать слова.
— То есть дело не в убийстве Новаков?
— Это тоже, но… все началось тогда, когда ты выгнал свою семью из усадьбы.
— Мне в этом помогли бабушка с мужем.
— Все равно. Ты не похож на себя прежнего. Люди ломают головы, выдвигая самые дикие догадки. Я слышала даже, что в тебя вселился чей-то злой дух.
— Почему сразу злой-то? — обиделся я. — Или я должен был эту семейку на руках носить после того, как они меня едва не угробили?
— А еще люди не понимают, почему ты общаешься с нами на равных и держишь подле себя как дорогих гостей.
— Какое их дело?! — возмутился я. — Я же к ним в дома не заглядываю, их житье-бытье ни с кем не обсуждаю. И вообще, может мне очередных излишне разговорчивых слуг на выход из усадьбы попросить? Спиридон сказал, новых набрать никакой проблемы не составит.
— А смысл? — мягко заметил Кеша, пожевывая травинку. — Не думаю, что новые слуги будут сильно отличаться от тех, что есть сейчас. Зато они не осведомлены про острый слух моей сестры и не опасаются ее, а ты теперь знаешь то, что думают о тебе в народе.
— Людям всегда хочется поговорить о других. А ты даешь им столько поводов. Взять хотя бы то, что ты приручил суслика. Люди держат подле себя кошек, собак, птиц, но вот суслика нет ни у кого, — разъяснила Евдокия.
— Подождите-ка, — дошло до меня. — Так вот почему возле кошачьей лежанки вечно кто-то из слуг отирается! Я-то думал, они на котят приходят посмотреть, а они Цапа разглядывают!
— Одна из поломоек тут решила его прогнать и сильно об этом пожалела, — усмехнулся Кеша. — Цап полностью оправдал свое прозвище и разъяснил, что махать на него шваброй вредно для здоровья. Да и кошка в стороне не осталась. Два удара лапой, и поломойка теперь к ним вообще опасается близко подходить.
