— А далеко еще до Константиновки?

— Меньше десяти минут пехом, — прикинул он.

— Ладно, жди нас здесь, — махнул я рукой и скомандовал своим, — вылезаем!

Честно сказать, я ничего такого опасного здесь не чуял. Пахло торфянником, но ни специфической гнили, ни уж тем более скверны в воздухе не витало. Да и лошади вели себя, на мой взгляд, совершенно спокойно. Видимо, у нашего возницы чересчур разыгралось воображение.

Константиновка находилась в низине, так что, завидев первые дома, мы остановились и осмотрели окрестности с холма, через который вела дорога. Избы выглядели старыми и заброшенными, и лишь один дом прямо в центре селения смотрелся достаточно крепким. Видимо, именно там когда-то жил старик-упрямец, не желающий покидать малую родину.

— Лошади ржут, — первой засекла Евдокия, у которой среди нас был самый острый слух.

— Это случаем не наши? — спросил я.

— Нет, звук вон оттуда идет, — указала она пальцем на окрестности дома старика. — Там на задворках конюшня. Похоже, они внутри и стоят.

— Вперед! — я покрепче сжал лопату.

Чем ближе мы подходили к дому, тем сильнее внутри меня крепло чувство, что мы прибыли вовремя и по нужному адресу. А уж когда я увидел дверь, на которой красовался знакомый герб…

— Внутри двое, — Иннокентий своими методами уже ощупал помещение. — Заходим или выманиваем?

— Я захожу, а вы стойте снаружи и следите, чтобы никто не ушел, — с этими словами я распахнул дверь и вошел в дом.

Оба осквернителя обнаружились в комнате возле самовара, распивающими чай с баранками. Что забавно, перчаток они при этом не снимали. Видимо, справедливо полагали, что тогда их по эманациям скверны вычислят за милую душу, а такого повышенного внимания к своим персонам они явно не хотели.

— Где прячется Властелин?

Главный прищурился и не торопясь отставил от себя чашку.

— Посмотри, кто там еще к нам пожаловал, — приказал он кучеру, и тот спокойно отправился к задней двери, откуда, видимо, был прямой проход к конюшне.

Меня эта парочка полностью игнорировала, словно я был пустым местом. Впрочем, я мог быть спокойным: Лэгэнтэй и его названная сестра кучера не упустят.

— Где твой Властелин и почему ты осмелился использовать чужой герб? — я пристально смотрел на сеятеля, того самого, чей портрет мне воссоздал сын кузнеца.

— А кто тебе сказал, что это чужой герб? — осквернитель впервые обратил на меня внимание. — Он мой по праву рождения, потому что с твоим гербом я совершенно точно не желаю иметь ничего общего!

Кровь застучала у меня в висках. Я не желал верить в очевидное…

— Твое упрямство и фанатизм убило мою мать, а затем и меня. Но больше я тебе такого не позволю. Властелин сказал, что ты пришел и у меня есть полное право разобраться с тобой.

С этими словами сеятель неторопливо добыл из-под стола меч и принялся стягивать с себя перчатки.

А у меня в ушах стояло предсказание вещей: «Сошлись явь и навь, щит и посох, теперь вместе им стоять, ждать меча. Предал сын отца, да не спас мира. Злобой дни его преисполнены, сойдутся вновь, как встарь, но лишь один с той встречи воротится».

Мы с Иннокентием все поняли неправильно. Но вряд ли нас можно в чем-то винить, ведь такого поворота я точно не мог ожидать.

— Почему, Арлатар?

Передо мной сидел мой сын, лучший мечник, которого я только знал. Тот, кто должен был возглавить наш род после моего ухода в свет. Он, как и я, переродился в этом мире в новом теле, но не забыл свое прошлое.

— Дошло-таки? — хмыкнул он. — Впрочем, ты всегда был тугодумом, папаша.

— Почему ты меня ненавидишь?

— О, причин достаточно, — осклабился он. — Начать с того, что ты никогда не любил мою мать, только пользовался ею.

— Сомнительное утверждение, — возразил я. — Ты и сам знаешь, что о нашем с Эндирой браке договаривались родители. Нам в этом действе слова не давали.

— Зато это не помешало притащить в дом еще двух баб. Ты хоть на секунду можешь представить, какие муки испытывала моя мать, слушая как развлекаетесь по ночам?

— Эндира сама была не прочь оказаться в моей спальне, и пятеро твоих сестер лучшее тому подтверждение.

— Она делала это только ради того, чтобы не потерять своего положения. Чтобы твои стервы не могли ее укорить в том, что она любит господина меньше их. И ты понятия не имеешь, через что прошла моя матушка!

— Она была моей правой рукой и ни разу не выказала своего недовольства!

— О, для этого у нее был я. Единственный по-настоящему родной и близкий ей человек. Мне она поведала обо всем. И о своих несбывшихся мечтах, и о вечной усталости из-за твоих поручений, от которых она не осмеливалась отказаться.

Ох, Эндира… ну как же так? Я ведь верил в тебя и твое благоразумие. Я искренне оплакивал твою кончину, не зная, какую червоточину ты оставила в душе нашего первенца…

— Почему ты оказался в этом мире?

— Потому что ты убил меня! — незнакомец изогнул бровь и скривился точь-в-точь, как это делал мой Арлатар.

— Магия света не в силах навредить человеку! Я выжег скверну…

— И меня заодно, — развел руками сеятель. — Да-да, я договорился с Властелином. Мне надоело, что ты недрогнувшей рукой бросаешь войска в бой, невзирая на жертвы, и я искал, как предотвратить бессмысленную гибель наших людей. Мы встретились накануне последней битвы, и Властелин обещал мне мир в ту же самую минуту, как погибнет мой отец. Мне оставалось лишь подобраться к тебе на расстояние удара, но ты как нарочно исчез. А потом с башни разлился свет, который меня испепелил. Но Властелин своей милостью забрал меня с собой, и вот я здесь.

— Предал сын отца, да не спас мира. Злобой дни его преисполнены, сойдутся вновь, как встарь, но лишь один с той встречи воротится, — процитировал я.

— Смотрю, развлекаешься с вещей девчонкой? — совершенно верно определил источник цитаты Арлатар. — А она ведь права! Я доведу свое дело до конца. Во имя Властелина и моей матери! — он опрокинул стол и ринулся атаку.

Руки, в которых он держал меч, полыхнули скверной, да так сильно, что я едва удержался от кашля. Казалось, скверна физически давит на меня.

Бой предстоял нелегкий. Бывший лучший мечник против бывшего лучшего щита. Меч против лопаты. Свет против скверны…

— Не умирай так быстро, — ощерился я, выставив лопату. — Ты ведь еще не рассказал мне, где скрывается твой Властелин. Он ведь стал обычным смертным, не так ли?

Арлатар сделал выпад, едва не задев мне грудь. Он никуда не торопился и игрался со мной, как киса с подаренной ей мышью. Что ж, я лишу его одного важного преимущества, и сделаю это немедленно!

Лопата в моих руках вибрировала, давая понять, что заключенный в ней свет готов стать проводником для моей силы. И я пустил по ней копье света, направив его прямо в Арлатара. В дальнейшей драке моя магия была уже практически бесполезной, поэтому в заклинание я вложился от всей широты души. Я выбью скверну из сеятеля ровно так же, как недавно выбил её из франта!

Сын поздно сообразил, что сейчас произойдет. Еще по прошлой жизни знал, что я предпочитаю работать от защиты, поэтому мое нападение оказалось для него в высшей степени неприятным сюрпризом. Он метнулся в сторону, но копье уже пронзило его тело, заставив выгнуться и закричать.

Как и в прошлый раз, скверна быстро покинула руки теперь уже бывшего сеятеля, и в доме стало ощутимо легче дышать.

— Больше ты никогда не будешь служить своему Властелину, — мои слова звучали как приговор. — И я готов сохранить тебе жизнь, если ты расскажешь мне, где прячется эта скотина. Тебе ведь все равно не жить. Я знаю, что вы сделали со своим третьим товарищем. Теперь такая же участь ждет тебя, если не сложишь оружие и не присоединишься ко мне.

— Да я единственный, кто хоть как-то урезонивал Властелина, — неожиданно признался Арлатар. — А теперь он пойдет по трупам, пока не добьется своего и не исполнит клятву.

— Какую клятву? — напрягся я.