Ба-ба-бах!

Вскрик.

Я вскакиваю, так быстро, как позволяет тяжелая оснастка, бросаюсь вперёд - и почти упираюсь в гигантский шар пламени.

Одна из пуль попала в банку на теле Пламядо.

Он взрывается.

Горящие брызги и фонтаны стекла разлетаются во все стороны. Зрители наверху пригибаются, прячутся вниз, боясь, что взрывом заденет и их. Я закрываюсь руками, но капли падают на куртку, шлем, сумку. Меня осыпает дождём хрупкого стекла.

Дым рассеивается.

На арене - только я и горящие останки моего противника.

Толпа ревёт.

Ведущий кричит:

- Победитель - Кречет!

Я поднимаю руку с Glock’ом, но не улыбаюсь.

Смотрю на главную ложу.

Капитан улыбается и кивает мне, явно довольный.

Но не я.

Я выжил.

Но это только первый раунд.

Иду в сторону выхода, по дороге скидывая с плеч баллоны с кислородом, маску, прогоревший почти насквозь шлем и куртку. Едва упав на землю, вещи вспыхивают еще сильнее, будто что-то сдерживало огонь до этого. Как ни странно, дыхательная маска и баллоны кажется не пострадали совсем. Интересно, но думать об этом пока не хочется. Стряхиваю с себя брызги пламени вместе с расплавленной кожей.

Под ногами, точно тонкий лед, хрустят осколки алхимических гранат.

А впереди - ещё один бой.

Раздевалка встречает меня гулом вентиляции и запахом пота, ржавчины и жженой ткани. Я скинул горящую куртку пожарного ещё на арене, но сумка продолжает полыхать. Пламя лижет её поверхность, но не оставляет следов - только черные подпалины, которые тут же исчезают, будто их и не было. Я срываю её с плеча, швыряю на бетонный пол. Сумка подпрыгивает, как живая, и снова прилипает ко мне, обжигая кожу сквозь рубаху.

- Чёртова штука! - шиплю я, пытаясь сбросить её, - Отцепись! Ты сожжешь меня!

Один из красных - здоровый детина со стальной кистью руки - хватает с полки толстое одеяло, кидает мне. Я накрываю сумку, прижимаю к полу, заворачиваю в несколько слоев. Огонь шипит, задыхается и наконец гаснет. Разворачиваю одеяло - сумка цела, будто её и не поджигали. Вспоминаю шлем и куртку, сброшенные мной на арене, те прогорели насквозь, оставив после себя лишь обугленные лоскуты.

- А ты крепче, чем кажешься, - бормочу я, похлопывая сумку по боку.

Сажусь на скамью, тело дрожит от адреналина и боли. Лицо и шея пылают, будто кто-то влил под кожу раскалённый металл. Достаю бутыль с жабьим вином, откупориваю зубами. Сначала выливаю половину на обожжённые участки - жидкость шипит, как на раскалённой сковороде, боль никуда не уходит, становясь лишь сильнее. Только сейчас к ней прибавляется жжение “целебного” отвара болотных мутантов. Припадаю к горлышку бутылки, плевать на грибы - док меня после арены почистит - делаю несколько глотков. Горечь разливается по горлу, обжигает изнутри льдом. Глаза сами собой закатываются, мир начинает уплывать в темноту.

Я хватаюсь за край скамьи, чтобы не рухнуть. Мысли путаются, но я понимаю: если сейчас отключусь - следующий бой проиграю, даже не выйдя на арену.

- Очнись, кретин, - шепчу сам себе, тряся головой.

Достаю телефон, вызываю меню сумки. Пальцы дрожат, но набираю запрос:

«Сильное обезболивающее, не вызывающее сонливости»

Сумка выдаёт список на выбор. Морфин - сразу нет. Трамадол - нет. Даже ибупрофен сделает меня вялым. А мне нужно быть быстрым и резким.

- !@#$%.

Тогда вспоминаю про банку с порошком, которую дал Виктор. Достаю её, откручиваю крышку. Внутри - сероватый порошок, без запаха. Насыпаю горсть в ладонь, закидываю в рот.

Горько. Очень.

Глотаю, морщусь, запиваю водой из бутылки.

Сначала ничего. Потом - волна тепла, разливающаяся от желудка по всему телу. Мир на секунду расслаивается: стены раздевалки превращаются в размытые полосы, цвета расплываются, как акварель. Я вижу двойные контуры своих рук, слышу эхо собственного дыхания.

- Вот !@#…

Трясу головой. Видение исчезает так же быстро, как появилось. Зато боль - настоящая, жгучая - уходит полностью. Не притупляется, не маскируется, а именно исчезает, будто её и не было.

- Ну наконец-то, - выдыхаю я.

И тут замечаю его.

В углу раздевалки стоит дьявол.

Не такой, как местные рогатые чудики. Настоящий. С огромными рогами, с кожей цвета свежей крови, хвостом, хлещущим по бокам. Его жёлтые глаза горят, как угли, а изо рта сочится дым. Точь-в-точь как тот, что я видел на иконе в детстве, когда ходил с бабушкой в церковь. Он ухмыляется, глядя на меня, будто знает что-то забавное.

- !@#$%! - вскрикиваю я, подскакиваю со скамьи, хватаюсь за Glock, направляя его на беса.

Дьявол исчезает.

На его месте - парень с красной повязкой на голове. Один из наших. Человек, а не видение. Он смотрит на меня, подняв руки с легким недоумением.

- Кречет? - спрашивает он, - Ты чё?

- Извини, - отвечаю я, медленно опуская пистолет, - Показалось.

- Следующий бой - тоже твой. Через десять минут. Готовься

- Два подряд? А это не против правил?

Да, их я тоже не читал.

Он пожимает плечами.

- Правила Отец придумывает.

Уходит, оставляя меня наедине с сумкой и остатками галлюцинаций.

Сажусь обратно на скамью. Рядом со мной с грохотом опускается мармеладный мишка. Трёхметровый, розовый, с глазами-пуговицами. Он хлопает меня по плечу лапой, и я чувствую удар, будто это реальность.

- Всё нормально, Паша, - говорит мишка. - Ты справишься.

- Не думаю.

- Да перестань. Давай споём песенку, которая придаст тебе сил. Повторяй за мной: “Мишки Гамми. Нас рассмешат веселыми прыжками…”

- …В стране которой побываем с вами, - затягиваю я сиплым голосом вслед за ним, - в стране волшебной Гамми…

Я моргаю. Мишка исчезает.

Раздевалка вокруг меня меняется. Стены рассыпаются в песок, потолок растворяется в яростно-синем небе. Я сижу посреди выжженной пустыни, а вокруг - дюны, уходящие за горизонт. Ветер гонит по песку клубы пыли, и в них мелькают тени - то ли людей, то ли животных.

- Возможно, стоило воспользоваться нормальным обезболивающим, - бормочу я.

Песок под ногами становится липким, превращается в чёрную жижу. Я проваливаюсь по колено, но тут же выдергиваю ногу.

- Сосредоточься, - говорю себе.

Закрываю глаза, считаю до десяти.

Открываю.

Раздевалка снова на месте.

Сумка лежит у меня на коленях, целая и невредимая.

- Ладно, - вздыхаю я. - Что там за следующий бой?

Достаю телефон, проверяю запас патронов.

Впереди - ещё один раунд.

И, судя по всему, он будет гораздо хуже первого.

Галлюцинации рвут реальность на клочья.

Я вновь стою на арене, но вижу не её. Передо мной - лестница, уходящая в небо. Широкая, мраморная, усыпанная золотыми трещинами. Она парит в пустоте, а вокруг - облака, пронизанные лучами солнца. Я знаю, что это бред. Но в то же время понимаю - это не просто галлюцинация.

Арена не всегда была ареной.

Как и корабль - не всегда тюрьмой.

Где-то здесь есть выходы на верхние палубы. Спрятанные, замурованные, но не уничтоженные. Новые хозяева корабля просто перекрыли их, наспех соорудив эти уродливые металлические конструкции. Они выглядят хлипко на фоне древних стен.

Интересно, выдержат ли они взрыв?

Лестница на небеса…

В ушах звенит. Я моргаю, и видение рассыпается. Арена снова передо мной - круглая, залитая светом прожекторов, окружённая ревущей толпой. Но теперь она заставлена баррикадами - высокими металлическими щитами, сложенными в лабиринт.

Сирена воет, оглушая.

Голос ведущего гремит сверху:

- Дамы и господа! После столь скоротечного первого боя организаторы решили добавить перчинки! Новые правила - новые препятствия! Посмотрим, как наш новичок справится в тесноте!

Я медленно поворачиваю голову, ищу соперника.

И замечаю его только сейчас.