Он протянул руку и схватил меня за плечо, увлекая под воду и прерывая мое разглядывание.

— Прекрати! Я не хочу... — начала я, но он уже подставил мое лицо под струю воды, льющуюся из огромной насадки.

— Я не хочу видеть любую часть другого мужчины на тебе, не говоря уже о его останках, размазанных по твоему лицу, — прорычал он, его грубые пальцы провели по моей щеке, стирая брызги крови.

Вода текла в глаза, не давая мне их открыть. Я попыталась возразить, но набрала полный рот воды и сжала губы.

Рука Элио лежала у меня на затылке, удерживая меня именно там, где он хотел.

Горячая вода струилась по моему телу, пропитывая нижнее белье и делая кружево прозрачным.

Наконец, посчитав, что мое лицо достаточно чистое для него, он позволил мне отступить, и вода образовала между нами занавес.

— Пытаешься утопить жену в первый день брака? — рявкнула я.

Он проигнорировал мои слова и шагнул вперед, позволяя воде литься ему на голову и стекать ниже, по красивой, рельефной груди. Кровь Джимми Де Луки смылась в сток, стирая свидетельства безумия последнего часа.

Он выдавил длинную струю геля для душа на свою большую ладонь, растер между руками до образования пены, после чего начал мыть грудь. Я просто стояла там и смотрела, поскольку не могла пройти мимо него. Я была мокрая, в одном нижнем белье и начинала мерзнуть. Он тщательно вымылся и в самом конце его руки опустились к напряженному члену. Я ненадолго задержала взгляд на том, как его рука скользит по твердой, покрытой венами длине, прежде чем заставила себя отвернуться.

— Ну, полагаю, это ответ на мой предыдущий вопрос. Тебя действительно возбуждает, когда женщина находится в твоей полной власти и ты можешь делать с ней все, что тебе заблагорассудится.

— И снова — только если это ты.

Я задрожала, и Элио заметил. Отступив на шаг, он втянул меня под горячие брызги. На этот раз я смогла наклонить голову вперед, чтобы вода попала на шею и немного ослабила напряжение. Но не до конца. Я не была настолько безумна, чтобы расслабиться, когда стояла почти голая в душе напротив татуированного хищника. Он снова потянулся за гелем, выдавил немного на ладонь и протянул мне.

— Помойся.

Его короткая команда только разозлила меня. Я была в ярости. Я была на грани слез. Я чувствовала всё сразу, и это должно было куда-то деться — иначе я бы просто взорвалась. Невозможно было удержать в себе столько эмоций одновременно.

Я оттолкнула его руку.

— Не указывай мне, что делать. Я же сказала, что не собираюсь выполнять твои приказы, так что можешь просто отвалить.

Лицо Элио оставалось бесстрастным, словно оно было высечено из камня. Как ему удавалось сохранять такой невозмутимый вид? Это впечатляло и чертовски раздражало. Я хотела, чтобы он сгорал от ярости и разочарования, как я.

— Я сказал, смой кровь, Джорджия, — сказал он низким тоном, который заставил бы кого-нибудь поумнее насторожиться.

— Нет, — вместо этого спокойно заявила я.

Он вздохнул и приподнял одно плечо в жесте поражения. Все оказалось проще, чем я ожидала. Я едва успела подумать об этом, как он шагнул вперед.

— Эй! — крикнула я.

Он прижал меня спиной к стене. Холодные плитки стали шоком для моей разгоряченной кожи.

— Я сказал, помойся. Если не хочешь сама, я сделаю это за тебя.

— Не смей, — прошипела я, поворачиваясь, чтобы избежать прикосновения его горячей кожи к своему замерзшему телу. Мои соски были настолько твердыми, что казалось, они могут порезать стекло, и мысль о том, что Элио почувствует, как они упираются в его грудь, что узнает о том, как он влияет на меня… Я не могла этого вынести. Я напряглась, как только его руки опустились на мои бедра.

Они были мыльными и скользкими. Он провел ладонями вверх по моим бокам, потом по животу, и я уперлась руками в плитку, чтобы удержать равновесие.

С безупречной медлительностью и методичностью он начал мыть меня. Его мыльные руки скользили по животу, поднимались вверх по спине, проходили по плечам и шее, стирая каждое место, которого касалась кровь Джимми Де Лука.

И, черт возьми, я не могла его остановить.

И не хотела.

Я так изголодалась по прикосновениям, что его сильные, настойчивые руки, скользящие по моим предплечьям и ключицам, выворачивали меня наизнанку. Так вот оно как — чувствовать себя живой. Я почти забыла.

Его рука обвила мою шею, оттирая засохшую кровь до тех пор, пока вода под нашими ногами не стала розовой. Я тяжело дышала, мое дыхание стало горячим и прерывистым. Тяжелая ладонь осталась на моем горле, пальцы слегка впились в кожу. Я чувствовала, как его голое тело касается моей спины.

— Что мне с тобой делать, topolina? — спросил он меня, его голос был похож на рычание.

Элио все еще был возбужден, его член настойчиво упирался мне в поясницу. Другая его рука задержалась на груди, совсем рядом с краем бюстгальтера. Я хотела избавиться от этой чертовой вещи. Мокрое, жесткое кружево казалось совершенно лишним, когда все, чего я жаждала, это почувствовать его кожу на своей. Будто читая мои мысли, он опустил руку ниже, задевая чашки лифчика и провел пальцами по ним, обводя затвердевшие соски, упрямо проступающие сквозь ткань.

Он ущипнул один из них, и я ахнула, вода попала мне в рот.

— Так не пойдет, — пробормотал Элио и резким, сильным рывком стянул бюстгальтер, заставив мою грудь выскочить на свободу. Его рука вернулась к гелю для душа, а затем снова коснулась меня. Он начал с левой груди, с того места, где тонкий красный налет засох чуть выше декольте.

— Давай приведем тебя в порядок, — тихо сказал он.

Мое сердце сильно сжалось.

Я закрыла глаза и позволила себе откинуться на него, уступая его силе. Прошло слишком много времени с тех пор, как у меня был кто-то, на кого можно было опереться. И, наверное, я была чертовски слаба, потому что не смогла удержаться. Рука, все еще скользкая от мыла, прошлась по моей груди, нашла сосок и потянула за него. Ноги едва не подкосились от этого ощущения. Для меня это было слишком. Вокруг нас поднимался пар, насыщая воздух, пахло жасмином и нероли, и Элио. Он затуманивал мои чувства. Его кожа обжигала мне спину. Он был таким горячим и твердым. Другая рука все еще лежала на моем горле, мягко удерживая меня на месте, и большой палец играл с пульсом. Когда он переместил ладонь на другой сосок, моя голова откинулась ему на грудь. Боже, я была уступчивой. Я ясно это осознавала, и все же не хотела, чтобы он останавливался. Это было слишком приятно, а я устала чувствовать себя дерьмово все время. Голова прижалась к его ключице, и он наклонился вперед, зарываясь лицом в мои мокрые волосы.

Что за болезнь текла в моей крови? Как я могла хотеть его вот так, после всего, что произошло между нами?

Под оболочкой мир ждет, чтобы его открыли.

Стихотворение, написанное им много лет назад, оставалось таким же правдивым, как и тогда. В том электричестве, что вспыхивало между нами при каждом прикосновении, никогда не было ничего обычного. Это была магия — и она жила до сих пор. Даже ярче, чем тогда.

Рука, лежавшая на груди двинулась вниз, и я на мгновение ощутила сожаление — прежде чем она коснулась нижней части живота и опустилась ниже. Пальцы нырнули под резинку трусиков, и я выгнулась назад, мое подсознание молило о большем. Да, прикоснись ко мне. Да, напомни мне, на что это похоже.

Облегчение захлестнуло меня, густое и сладкое. Я не могла отрицать. Я была рада, что это был Элио. С ним я чувствовала себя в безопасности. Я снова могла дышать. Это была постыдная правда, спрятанная глубоко внутри, в темноте, где никто не мог видеть.

Его рука скользнула по шее к ожерелью, цепочка натянулась.

Медальон. Моя дань прошлому.

Черт, я была такой слабачкой. Предательницей по отношению к самой себе.

Это напоминание было как ведро ледяной воды на голову.

Я отвернулась и прислонилась к стене, холод плитки обжег разгоряченную кожу.