Однако голливудских звезд я также встречала крайне редко. Все мои мечты о создании собственной линии одежды… о бренде и магазине… теперь казались такими далекими. Все, что осталось от этих детских фантазий, — несколько незаконченных дизайнов, которые я даже не любила. Раньше моя одежда была смелой. Это была высокая мода или ничего. Я была такой дерзкой, будучи привилегированной папиной дочкой в Кастель-Амаро.

Встреча с Элио изменила всё. Не только трагическая развязка нашей истории любви, но и сама встреча с ним открыла мне другую сторону мира. Ту, от которой меня оберегал отец. Забавно, как теперь поменялись роли. У меня не было ни гроша, я жила в убогой квартире, в которой даже не закрывалась дверь, и терпела регулярные неожиданные визиты ростовщика, напоминающего о долге. А Элио? Он был богат. Это было видно по его одежде, по тихой роскоши, которую излучал мужчина, привыкший покупать только самое лучшее. Так как я не могла представить, чтобы Элио сам ходил по магазинам, наверняка у него был подручный, который периодически заполнял его гардероб черными костюмами, черными рубашками и черными туфлями.

Томмазо доверял мне подбирать ему одежду. Когда мы только переехали в Лос-Анджелес, я училась, а он работал. Тогда, наверное, мы жили неплохо, хотя я почти не помню того времени. Скорбь давила на меня тяжелым грузом. Мне не удалось остаться в школе дизайна — я была слишком подавлена и безразлична ко всему. Так прошло несколько месяцев, пока Томмазо не начал встречаться с одним парнем. Он был психотерапевтом. Его звали Дрю. Я начала ходить к нему на консультации и постепенно вернулась к жизни.

Я зевнула так, что у меня хрустнула челюсть.

Копаться в прошлом было изнурительно. Я просто хотела лечь и спать — спать до тех пор, пока Элио не вернется домой, чтобы не пришлось думать о том, как вести себя рядом с ним.

Что-то в глубине моего сознания напомнило мне об одной важной вещи. Я вытряхнула содержимое сумки на кровать. Той самой, с которая была на работе в ту ночь, когда Равелли ворвались в ателье и напали бы на меня… если бы не появился Элио.

Он, разумеется, забрал мой телефон и кошелек, но кое-что у меня все-таки осталось. Самое важное… Я открыла сломанный тюбик губной помады, и нашла ее. Флешку, которую прислал мне отец. Я не знала, что на ней находится, и не имела возможности выяснить. Элио явно не собирался выдавать мне ноутбук. Я засунула флешку обратно в футляр от помады и убрала во внутренний карман сумки.

Я так устала. Устала от бегства, от страха, от ощущения, что моя жизнь вышла из-под контроля. Я чувствовала это уже очень, очень давно. Гораздо дольше, чем последнюю неделю или около того. Это тянулось годами. Возможно, с того момента, как я в последний раз видела Элио, когда еще была полна наивной надежды и любви.

Возвращение Элио в мою жизнь наглядно продемонстрировало различия между нами. Безжалостный свет пролился на выборы, которые мы сделали, чтобы стать теми людьми, которыми мы были. Что сказала Джада? Он пережил достаточно. Что пережил Элио? Это меня интересовало больше, чем то, что было спрятано на флешке.

Я легла и закуталась в одеяло. В передней части шкафа висели полуготовые платья. Свидетельство того, что я так и не смогла осуществить свои мечты, хотя и не забыла о них.

Я подумывала вернуться в школу дизайна как раз в тот момент, когда семья Томмазо узнала, что Дрю живет с нами. Они отказали ему в поддержке. О продолжении учебы не могло быть и речи. Я устроилась на работу, делая индивидуальные подгонки одежды, мы переехали в жилье поменьше, а потом Томмазо заболел.

Он уволился, я же стала работать больше, и мои мечты снова оказались за горизонтом, поскольку я медленно теряла своего лучшего друга.

Потом Дрю уехал, чтобы справиться с собственным горем, и я закончила там, где меня нашел Элио.

Моя жизнь превратилась в трагедию, когда Элио исчез, и с тех пор так и не наладилась.

В последнее время я просто плыла по течению — выживала, но не жила. Дни сливались в одно сплошное серое пятно: тяжелая работа, дешевая еда и бесцельное существование день за днем.

Теперь я снова жила. Я снова чувствовала.

Нравится мне это или нет, Элио Сантори вновь перевернул мою жизнь с ног на голову.

Выдержу ли я это во второй раз?

Похоже, я скоро узнаю.

27.Джорджия

Молния осветила небо, и гром прокатился по дому. С открытого балкона ворвался сырой воздух. Я перевернулась в постели, стянула с себя ночную рубашку и отбросила ее. Влажный воздух делал мою кожу липкой. Мне было жарко. Я подумала о конюшне и задалась вопросом, спит ли Элио там или в доме.

С той ночи месяц назад мы были неразлучны, но только когда были уверены, что нас не поймают. Элио обещал, что заберет меня отсюда, что мы уедем вместе, но время еще не пришло. У нас почти не было денег, не было плана... Мы были в самом расцвете любви, и казалось невозможным думать о чем-то еще. Было лишь глубокое и неизменное чувство безопасности и защищенности. Я встретила Элио. Все остальное как-нибудь уладится.

Встав, я подошла к окну, наслаждаясь прохладным влажным воздухом, ласкающим кожу.

Я взяла фонарик, который использовала для передачи сообщений в конюшню, и направила его в дождливую ночь. Если он наблюдал, он бы увидел.

Включив фонарик, я подала сигнал по нашему обычному коду и стала ждать. Ответа не последовало. Разочарование накрыло меня. Я хотела увидеть Элио. Хотела поцеловать его. Просто хотела быть рядом с ним, все время. Томмазо называл это увлечением и говорил, что скоро оно пройдет, но я ему не верила. Это было другое. Душа встретила свою вторую половину. Я чувствовала себя целостной, когда он был рядом.

Я легла обратно и перевернулась на живот, пытаясь охладить себя, насколько это было возможно.

Я то засыпала, то снова просыпалась. В голове проносились образы того, какой будет наша жизнь, когда мы покинем Кастель-Амаро. Может, Элио мог бы поехать со мной в Америку… В конце концов, у меня было гражданство благодаря матери-американки. Именно из-за нее мое имя было записано по-английски, а не по-итальянски. Georgia, а не Giorgia. Меня назвали в честь штата, где отец встретил мою мать. Трудно было представить трудоголика Альфредо романтиком, но, наверное, хотя бы однажды он таким был.

Меня обдало холодом, и я почувствовала, как упали несколько капель дождя. Дождя? Я успела лишь смутно осознать это, прежде чем он прикоснулся ко мне.

Я не двигалась. Я была в полусне, не совсем понимая, происходит ли это наяву, когда по спине скользнула влажная рука. Я вздрогнула, внезапный холод был приятен.

Элио был здесь.

Моя голова уже была повернута в его сторону, и я приоткрыла глаза. Он стоял у кровати, выделяясь на фоне вспышки молнии, которая освещала открытый балкон за ним. Судя по тому, что он весь промок, очевидно, он забрался по стене дома.

Элио стянул с себя мокрую футболку и спустил штаны. Через несколько секунд он был обнажен, и его член торчал перед ним твердый и готовый. Он переместился на кровать и лег рядом со мной, его прохладные руки блуждали по моей спине и талии. Я подвинулась, перекатываясь на бок, и его ладони сомкнулись на моей груди. Я задохнулась от ледяного ощущения, но за ним быстро последовало удовольствие от его прикосновений. Он обвел пальцем мои соски, а затем наклонился и захватил один из них ртом, посасывая и покусывая. Я обхватила его голову руками, прижимая к себе, пока он ласкал мою грудь.

— Ты что, не спала, topolina? Я пытался не потревожить тебя, — пробормотал он с лукавым блеском в глазах. Он приподнялся и посмотрел на меня сверху вниз.

— Я сплю. Разве ты не видишь? — Я снова легла на живот и устроилась поудобнее, подыгрывая ему.

— Хм, да, ты выглядишь спящей, совершенно невинной и беззащитной... только моей, и я могу делать с тобой все, что захочу.