Он поставил меня на пол только перед комнатой и достал из кармана ключ, чтобы открыть дверь.

Я продолжала украдкой смотреть на мужчину, который, как я теперь точно знала, был единственным, кого я когда-либо любила.

Ранее, когда я пыталась найти сходства, именно их я и видела. Теперь же я замечала только различия. Его жестокость и холодность. Его непреклонность.

— Никто не входит и не выходит, пока я не скажу, — обратился он к своему подчиненному, сжимая мою руку так, что я была уверена, что на ней останутся синяки.

Глаза молодого парня переместились на меня.

— Включая ее… И нет необходимости пялиться на нее. Отводи глаза, когда она рядом, — резко бросил Элио со всей теплотой замерзшей реки.

Что случилось с Элио Сантори, что превратило его в этого безжалостного, бессердечного убийцу? Ты можешь просто спросить его. Конечно, ведь остановиться, чтобы задать глубокие, личные вопросы, когда на тебя нападают, — это совершенно нормально.

Он открыл дверь и стал ждать. Я остановилась на пороге.

— Мне перенести тебя через порог? Не думал, что ты суеверная.

Я шагнула в комнату и бросила на него злобный взгляд. Он медленно вошел и запер нас на ключ. Мир вокруг стал необыкновенно тихим. Гнев и шок от случившегося в церкви уже утихли, но я все еще была в замешательстве.

Элио окинул меня взглядом с головы до ног.

— Повернись, — резко приказал он.

— Я не буду консумировать этот брак, — твердо заявила я. — Я отказываюсь. Протестую. Я не даю согласия на твои прикосновения, ясно?

Я подняла подбородок и скрестила руки на груди, потому что, если честно, не знала другого способа справиться с этим мужчиной. С тем, кто разбил мне сердце, а теперь, столько лет спустя, выследил меня и заставил выйти за него замуж.

— Тем не менее, я уже попробовал твои соки, cara… и ты уже выкрикивала мое имя, пока мой палец был в твоей заднице. Думаю, этот корабль отплыл.

— Да, но это было до того, как я узнала, кто ты.

Он мрачно усмехнулся. Это был звук, вырванный из прошлого.

— Значит, ты хотела трахнуться с грубым незнакомцем, но не с парнем, о котором ты якобы заботилась много лет назад? Звучит логично. Ты все еще достаточно высокомерна, чтобы думать, что я захочу засунуть свой член куда-нибудь в тебя?

Я вздрогнула от ледяной насмешки в его тоне и пожала плечами.

— Главное, что мы поняли друг друга.

Он полез в карман, доставая складной нож. Лениво раскрыл его, и острие поймало солнечный свет, падающий в окно.

— А теперь вернемся к делу. Я сказал, повернись. Тебе лучше привыкнуть следовать инструкциям, Джорджия, иначе твоя новая жизнь будет очень болезненной для тебя.

Я насмешливо хмыкнула.

— Болезненной? Как будто ты способен причинить мне больше боли, чем уже причинил. Что ты сделаешь? Побьешь меня? Порежешь? Изнасилуешь? — Я снова пожала плечами. — Делай, что хочешь. Ничего другого я от тебя и не ожидаю.

Мышцы на каменной челюсти Элио дернулись, пока он наблюдал за мной. Молча, он оттолкнулся от двери и двинулся ко мне. Я повернулась, пытаясь обойти его, но он быстро обвил рукой мою талию и притянул к себе.

— Однажды, моя дорогая жена, ты поймешь, что эти маленькие акты неповиновения и провокации опасны. Ты осознаешь, как сильно я сдерживаюсь, только когда я выйду из себя. Так что будь осторожна, — сказал он.

Я не понимала, почему, но его слова разожгли во мне жар. Что-то в том, как его голос понизился, когда он заговорил о возможной потере самоконтроля. Он звучал как прежний Элио, смелый, обаятельный парень, которому я так легко отдала свое сердце. Он предупреждал меня, чтобы я не нарушала того механического, роботоподобного хладнокровия, которое он выработал за годы нашей разлуки.

Но я хотела разрушить его стены. Хотела уничтожить его, как он уничтожил меня. Почему он должен сохранять спокойствие и невозмутимость, пока я превращаюсь в горячий комок чувств?

Раздался характерный треск, а затем проклятый корсет платья ослаб. Лиф обвис, когда он разрезал ленты на спине. Горячее дыхание коснулось моего обнаженного плеча, посылая мурашки по всему телу. Он провел большим пальцем по коже, и мне пришлось сдержать себя, чтобы не выгнуться в ответ, как кошка.

— Твой самоконтроль не в моей власти. — Я обернулась. — Ты не можешь винить меня за его потерю.

Его взгляд встретился с моим, а затем опустился ниже.

Цветные контактные линзы. Такой простой способ скрыть выразительные зеленые глаза. Внезапно мне так сильно захотелось увидеть их настоящий цвет, что у меня перехватило дыхание.

Я была почти уверена, что сползший лиф и прозрачный бюстгальтер без бретелек, выданный персоналом этим утром, не оставляли простора для воображения. Мне было плевать. Я не собиралась быть единственной, кто страдает. И не собиралась сходить с ума в одиночку.

Его взгляд скользнул по мне, вызвав новый прилив жара.

— Сними это и прими душ, — произнес он тихим шепотом, тем не менее, это был приказ.

— Почему? Тебе не нравится хоррор-шоу, в которое ты его превратил? — Я взмахнула рукой, указывая на залитый кровью бок в белом платье.

Он склонил голову набок, в его глазах читался вызов.

— Не я привнес тьму в нашу историю, — сказал он.

Что? Он схватил платье сзади и дернул его вниз, оставив меня в трусиках и бюстгальтере, который едва сходился. К счастью, дамы, которые помогли мне подготовиться к свадьбе, снабдили меня чистым нижним бельем.

Элио отбросил платье и отступил назад.

— Но я тот, кто покончит с ней , — загадочно сказал он и снял пиджак.

Я наблюдала, как его рубашка, когда-то белая, а теперь красная от крови, упала на пол. Затем он потянулся к ремню, выдернув его из петель брюк так, что внутри у меня все сжалось.

— Что ты делаешь? — спросила я.

Он расстегнул молнию на брюках и снял их. На нем остались лишь черные трусы, и я уставилась на его четко очерченный член, прижатый к животу. Ничего не могла с собой поделать.

— Я сказал тебе принять душ. Даже позволил тебе идти первой. С любезностью покончено, жена.

Затем он сбросил трусы, и мое внимание переключилось на его голый член, красный, с потеками предэякулята на кончике, толстый, и угрожающий на вид. Он был твердым. Все это возбудило его. Значит, я все-таки влияла на него на каком-то уровне, пусть даже на самом примитивном.

Осознав, что пялюсь на его член, я развернулась и усмехнулась, но смешок застрял у меня в горле. Попытка сохранить невозмутимость провалилась.

— Ага, как будто я позволю тебе...

Я не успела договорить. Он обхватил меня сзади и поднял. Его кожа была горячей. Она обжигала меня везде, где прикасалась. Я стояла спиной к нему, и его член упирался в верхнюю часть моей задницы.

— Тебе не нужно позволять мне что-либо. Я не прошу разрешения. — Элио понес мое извивающееся тело в ванную.

Там бесцеремонно опустил меня на пол и закрыл дверь.

Он кивнул в сторону душевой кабины.

— Залезай.

— Нет! Ты не можешь просто приказывать мне, — процедила я, понимая, что лгу. Конечно, он мог.

Элио вытащил ключ из двери и зажал его в зубах, затем протиснулся мимо меня и вошел в огромную душевую кабину. Он протянул руку к ливневой насадке, расположенной намного выше моего роста, и положил на нее ключ.

Затем он взялся за ручки крана. Включилась вода, и я изо всех сил старалась не пялиться на его обнаженную спину. Мужчина был произведением искусства.

Толстые вздутые мышцы, туго натянутые во всех нужных местах и выпирающие в других, свидетельствовали о чистом физическом совершенстве. Его кожа была коричневой от загара, такой же, какой я ее помнила. Татуировки были другими, новыми, как и шрамы. Так много шрамов. Спина Элио была картой той жизни, которую он прожил без меня. Мои глаза зацепились за скопление точек, похожих на старые пулевые ранения, и за еще один шрам — неровный бугристый, как будто зазубренное лезвие безжалостно изрезало его плоть.