— Он… другой, — сказал Варен Эларе однажды вечером, когда они проверяли дозорных на стенах. Ветер с моря пронизывал до костей. — После возвращения из Пустоты… и визита того… Ткача… он словно… обрёл новую цель. Более масштабную. Он говорит о Равновесии, об Игре… Я не понимаю и половины, но я чувствую – он больше не тот Мерунес, за которым я пошёл изначально. И уж точно не Каэрон.

— Он вспоминает, Варен, — ответила Элара, кутаясь в плащ. Её глаза блестели в свете факелов. — Он вспоминает то, кем был до… до всего. Я изучала тексты Первых, легенды северных народов… Везде есть намёки на существ-архитекторов, на космические циклы, на войну Порядка и Хаоса. То, что говорит Мерунес, Бормотун… это не бред сумасшедшего. Это… реальность иного порядка. И мы оказались втянуты в неё. Это страшно… но и невероятно интересно! Подумать только, какие знания могут быть у него!

— Знания, которые могут нас всех уничтожить, — мрачно возразил Варен. — Эта сила… она меняет его. Я вижу, как уходит всё человеческое. Остаётся лишь… воля. Цель. Расчёт. Я всё ещё верю, что он – единственная надежда этого мира. Но я боюсь той цены, которую придётся заплатить за его победу. И боюсь спросить, найдётся ли в его «новом порядке» место для… сострадания? Чести?

Элара промолчала, глядя на тёмные волны внизу. Она тоже задавалась этим вопросом.

Лианна же пыталась найти ответы не в битвах или древних текстах, а в самой жизни. Она продолжала работать в лазарете, её «зоны жизни» стали настоящими оазисами спокойствия и тепла в суровом форте. Она заметила, что её магия стала сильнее, как будто резонируя с пробуждённым узлом лей-линий и с самой аурой Мерунеса, в которой теперь тоже звучала нота жизни (через Скверну и Искры). Она начала экспериментировать, пытаясь не просто исцелять раны или успокаивать разум, но и создавать более стойкие щиты от негативной энергии, от влияния Пустоты, от ментальных атак.

Она снова заговорила с Мерунесом, застав его одного в камере узла. Он стоял перед центральным кристаллом, его глаза были закрыты, он явно был погружён в работу с сетью.

— Лорд Мерунес, — тихо позвала она.

Он открыл глаза, в них не было удивления. Он всегда знал, кто и где находится в его форте. — Да, целительница?

— Я… я хотела спросить о Равновесии, о котором вы говорили. Вы стремитесь к гармонии сил… Льда, Тьмы, Искр… Порядка и Хаоса. Но разве жизнь сама по себе – не часть этого Равновесия? Сострадание, милосердие, надежда – разве это не та сила, что противостоит и холоду Порядка, и безумию Хаоса, и отчаянию Пустоты?

Мерунес посмотрел на неё долгим, изучающим взглядом. Он видел её искренность, её веру в силу жизни. — Жизнь – это проявление Потенциала Искр, структурированное Порядком и движимое Хаосом, — ответил он медленно, словно формулируя мысль для себя. — Сострадание, надежда… это эманации жизни, её инструменты для выживания и развития. Они имеют свою ценность. Свою силу. Но они – не цель. Цель – Равновесие всей системы. Иногда для спасения леса нужно сжечь больные деревья. Иногда для спасения мира нужно пожертвовать… чувствами.

— Но не теряете ли вы при этом саму суть того, что пытаетесь спасти? — тихо спросила Лианна.

— Возможно, — впервые в его голосе прозвучало нечто похожее на сомнение. Или просто на констатацию факта. — Таков путь Архитектора. Создавать баланс, даже если для этого приходится ходить по лезвию между светом и тьмой, жизнью и смертью. Ваша сила, целительница, ваш «живой огонь»… он важен. Он – часть этого Равновесия. Продолжайте свою работу. Укрепляйте дух людей. Это тоже оружие в грядущей войне.

Он снова закрыл глаза, погружаясь в потоки энергии. Лианна поняла, что разговор окончен. Она получила не совсем те ответы, на которые надеялась, но она увидела в нём нечто большее, чем просто безжалостного тирана. Она увидела существо, несущее на себе непомерное бремя и пытающееся найти путь в лабиринте космических сил. И она решила, что её долг – не только лечить тела, но и пытаться сохранить искру света в этом сгущающемся мраке.

Укрепление Бастионов и Паутина Сети

Пока его враги переваривали ультиматум и зализывали раны, Мерунес укреплял свои позиции. Работа в Сумеречном Форте кипела. Варен довёл численность элитного отряда «Клинок Равновесия» до полусотни бойцов – самых опытных, самых преданных (или самых запуганных), прошедших специальную подготовку для борьбы с магами, мутантами и даже нематериальными угрозами. Элара, используя данные Первых и энергию узла, создала первые прототипы «резонансных якорей» – устройств, способных стабилизировать локальный участок реальности и создавать помехи для существ вроде Хозяев Эха. Они были громоздки, нестабильны, но это был первый шаг. Лианна разработала серию эликсиров и медитативных техник для укрепления воли и защиты от ментальных атак.

Сам Мерунес сосредоточился на сети лей-линий. Он понял, что два узла – это лишь начало. Для полноценного контроля над регионом, для противостояния Ткачу и Пустоте ему нужна была вся сеть Северных Земель. Используя свою возросшую силу и чувствительность, он начал процесс «тихой активации». Он не пытался пробудить другие крупные узлы – это было бы слишком заметно и энергозатратно. Вместо этого он находил более мелкие точки пересечения лей-линий, естественные энергетические колодцы, забытые реликвии Первых и осторожно, почти незаметно, подключал их к своей сети, создавая своего рода «паутину», пронизывающую весь Север.

Это была кропотливая, требующая невероятной точности работа. Он действовал как нейрохирург, соединяющий тончайшие нервные волокна. Каждый новый узелок расширял его восприятие, его влияние, его контроль. Он начал чувствовать Север не как набор разрозненных территорий, а как единый организм, по которому он мог посылать свою волю, свою энергию. Он мог теперь не просто наблюдать за передвижениями врагов, но и влиять на них – насылать дурные сны на командиров Ордена, создавать зоны аномальной погоды на пути их караванов, усиливать страх и недоверие в рядах имперских чиновников. Он не вступал в открытую битву, но вёл невидимую войну, подтачивая силы врага изнутри.

— Хитро! Очень хитро, Хозяин! — прокомментировал его действия Бормотун, который часто наблюдал за его работой в камере узла (теперь Мерунес допускал его присутствие, используя шута как источник информации и… своеобразный индикатор опасности). — Плетёте свою паутинку! Ловите мух! Только… не забывайте, что есть и другие пауки. Ткач, например. Он тоже плетёт. И его нити гораздо старше и крепче. Пока.

— Я знаю, — отвечал Мерунес, не отрываясь от работы. — Но даже самая крепкая паутина может порваться, если в неё попадёт… нечто непредвиденное.

Ответный Ход

Второй ответ на ультиматум Мерунеса пришёл не с юга, от Ордена, а с моря. И он был неожиданным.

Однажды утром дозорные на Кракена-страже (Мерунес научился использовать сенсорные возможности своего чудовищного питомца) доложили о приближении флотилии. Несколько десятков кораблей – быстрых, маневренных, с тёмными парусами без опознавательных знаков. Они не атаковали, но и не поднимали белого флага. Они просто вошли в бухту и легли в дрейф на безопасном расстоянии от щупалец Кракена, явно ожидая реакции.

— Кто это? Пираты? Контрабандисты? — спросил Рогнар, стоя рядом с Мерунесом на стене и наблюдая за незваными гостями.

Мерунес прощупал их своей силой через узел. Он не почувствовал ни фанатизма Ордена, ни холодной логики Сената. Он почувствовал… дисциплину, скрытность и ауру, отдалённо напоминающую ту, что исходила от ассасинов Сената, но иную – более древнюю, более… изощрённую.

— Нет, — сказал он медленно. — Это не пираты. И не Сенат в его привычном виде. Это… что-то другое. Возможно, ответ на моё послание пришёл не от тех, кому оно предназначалось напрямую.

Он отдал приказ гарнизону быть в полной боевой готовности, Кракена – держать дистанцию, но быть готовым атаковать. Затем он послал на небольшом ялике безоружного гонца к флотилии с простым вопросом: «Кто вы и какова цель вашего визита?»