Именно на этой почве – страха, сомнений и отчаянного желания найти «правильный» путь – и сыграл Сенат Теней.

На третий день пребывания в Белой Гавани, когда Варен в одиночку отправился на рынок за последней партией припасов, к нему подошёл неприметный человек в сером плаще. Он не угрожал, не нападал. Он просто заговорил с ним тихим, вкрадчивым голосом, предложив отойти в укромный переулок для «конфиденциального разговора». Варен колебался, но что-то в спокойной уверенности незнакомца заставило его согласиться.

В тени вонючего переулка человек снял капюшон. Его лицо было обычным, незапоминающимся, но глаза… глаза были старыми, умными и проницательными. Он не представился, но Варен почувствовал исходящую от него ауру власти и интеллекта.

— Рыцарь Варен, — начал незнакомец без предисловий. — Мы знаем о ваших сомнениях. Мы видим вашу борьбу. Вы следуете за существом, которое несёт в себе разрушение. Вы видите его силу, его жестокость, и ваше сердце, сердце воина Света, протестует.

— Кто вы? — хмуро спросил Варен, его рука легла на эфес меча.

— Мы те, кто стремится к порядку, рыцарь. К стабильности. Мы наблюдаем за Мерунесом Дагоном давно. Мы знаем о Каэроне, о Скверне, о его новой силе. Он – аномалия, угроза не только этому городу, но и всему миру. Его путь ведёт к тирании или к полному уничтожению. Вы сами это чувствуете.

— Чего вы хотите?

— Мы хотим остановить его. Не убить, нет, — голос незнакомца стал ещё более доверительным. — Убить его сейчас – значит выпустить силы, которые он сдерживает, или спровоцировать тех… иных игроков, что стоят за ним. Мы хотим его… нейтрализовать. Изучить. Понять природу его силы и, возможно, найти способ её контролировать или даже исцелить его. Вернуть Каэрона, героя, а не Мерунеса, тирана.

Слова были как бальзам на израненную душу Варена. Исцелить Мерунеса? Вернуть героя? Неужели это возможно? Он так хотел в это верить.

— Вы думаете, это возможно? — с надеждой спросил он.

— Мы считаем, что шанс есть. Но для этого нам нужна ваша помощь, рыцарь. Мерунес силён, его чувства обострены. Подобраться к нему сложно. Но вы… вы рядом с ним. Вы знаете его привычки. Вы можете помочь нам создать возможность. Возможность для его… спасения.

— Что я должен сделать? — голос Варена дрогнул.

— Нам нужен лишь момент. Момент, когда его защита будет ослаблена. У нас есть артефакт, — незнакомец протянул Варену небольшой, холодный на ощупь диск из тёмного металла, покрытый рунами. — Это временный подавитель энергии. Не смертельный. Он лишь на несколько минут нарушит его связь с силами, сделает его уязвимым. Завтра ночью, когда вы будете покидать город через Западные ворота… просто активируйте этот диск рядом с ним. Мы сделаем остальное. Быстро и чисто. Никто не пострадает. Вы и ваша спутница, учёная Элара, получите нашу защиту и возможность уйти. Подумайте, рыцарь. Это шанс спасти не только мир, но и душу того, за кем вы когда-то пошли.

Варен смотрел на диск, потом на незнакомца. Сомнения боролись в нём. Предать Мерунеса, который спас его, который вёл их через все опасности? Но разве не было бы большим предательством – позволить ему стать чудовищем, уничтожающим мир во имя своего «порядка»? Агент Сената говорил так убедительно, его предложение казалось таким разумным, таким… правильным. Он обещал спасение, а не смерть.

— Я… я согласен, — с трудом выговорил Варен, беря холодный диск. Он чувствовал себя отвратительно, но убеждал себя, что делает это во благо. Во благо Мерунеса. Во благо мира.

Агент Сената едва заметно улыбнулся. — Мудрое решение, рыцарь. Завтра ночью. Западные ворота. Не подведите нас.

И он растворился в тенях переулка так же незаметно, как и появился. Варен остался один, сжимая в руке холодный диск предательства и чувствуя, как лёд сковывает его собственное сердце.

Следующий день тянулся мучительно долго. Варен избегал взгляда Мерунеса, боясь, что тот прочтёт всё на его лице своими пронзительными глазами. Он был резок с Эларой, которая пыталась расспросить его о припасах. Бормотун, казалось, ничего не замечал, продолжая свои безумные выходки, но иногда Варену казалось, что в глазах шута мелькает лукавый огонёк – знание или насмешка.

Мерунес действительно чувствовал напряжение Варена, его внутренний конфликт. Но он списал это на усталость и моральные терзания, которые уже обсуждались. Его собственное сознание было занято другим – освоением новой гармонии сил, анализом информации о Сумеречном Форте и попытками разгадать истинные намерения Бормотуна. Он ощущал повышенную активность в энергетическом поле города, какие-то скрытые течения, но не мог точно идентифицировать угрозу – Сенат умел прятать свои следы.

Ночью, под покровом тумана, выползающего с моря, они покинули таверну и направились к Западным воротам, как и планировали. Улицы портового района были почти пусты, лишь изредка попадались пьяные матросы или ночные патрули городской стражи, которых они легко избегали, держась в тени. Мерунес шёл впереди, его обострённые чувства сканировали окрестности. Элара ковыляла рядом с Вареном. Бормотун замыкал шествие, что-то тихо мурлыча себе под нос.

Когда они подошли к арке Западных ворот, ведущей из города, Варен почувствовал, как его сердце бешено заколотилось. Вот он, момент. Он незаметно достал диск. Руки дрожали. Он посмотрел на спину Мерунеса – могучую, уверенную фигуру, которая вела их сквозь ад. Потом на Элару – её умные глаза, её хрупкость. Он делает это ради них… ради всех…

Он шагнул ближе к Мерунесу, поднимая руку с диском.

— Мерунес, прости… — прошептал он.

И в тот момент, когда он собирался активировать артефакт, Мерунес резко обернулся. Его глаза сверкнули холодным огнём. Он почувствовал намерение Варена, всплеск его эмоций, энергию артефакта.

— Варен! Нет! — крикнул он, но было поздно.

Варен нажал на руну в центре диска. Артефакт вспыхнул тусклым светом, и Мерунеса словно ударило молнией. Гармония внутри него нарушилась, связь с силами ослабла, стала хаотичной. Голова взорвалась болью, мир поплыл перед глазами. Он пошатнулся, хватаясь за голову.

И тут же со всех сторон – с крыш домов, из тёмных подворотен, из-под земли – ударили силы Сената. Десятки фигур в чёрном, вооружённых не только клинками, но и арбалетами с парализующими болтами, энергетическими сетями, звуковыми эмиттерами, вызывающими тошноту и дезориентацию. Они действовали быстро, слаженно, их целью был ослабленный Мерунес.

— Взять его! Живым! — раздался усиленный магией голос их командира, стоявшего на крыше соседнего дома.

Сети полетели на Мерунеса, болты вонзились в его одежду. Он взревел от ярости и боли, пытаясь собрать свою силу, но она плохо слушалась, искажённая действием артефакта. Он отбивался отчаянно, разрывая сети голыми руками, игнорируя парализующий яд, но нападавших было слишком много, их атаки были слишком скоординированы.

Бормотун взвизгнул от неожиданности (или сделал вид?). — Ай-яй-яй! Засада! Как нехорошо! И всё из-за тебя, рыцарь-предатель! Ну, держитесь, голубчики! Дядя Бормотун сейчас покажет вам кузькину бабушку!

Он начал свои «фокусы» – земля под ногами атакующих внезапно становилась скользкой, их оружие превращалось в цветы или резину, тени оживали и щекотали их до икоты. Но агенты Сената были готовы и к этому. У них были амулеты, частично защищающие от хаотической магии, и они действовали с холодной эффективностью, игнорируя выходки Бормотуна и концентрируясь на главной цели – Мерунесе – и на устранении свидетелей.

Несколько агентов бросились к Варену и Эларе. Варен инстинктивно выставил меч, ожидая благодарности или приказа отходить. Но командир на крыше лишь холодно посмотрел на него.

— Предатель свою роль выполнил. Он больше не нужен. Убрать его. Учёную взять живой, она может пригодиться.

— Что?! Но вы обещали!.. — Варен не мог поверить своим ушам. Обещали спасение, безопасность…

Агенты Сената без колебаний атаковали его. И в этот момент Варен всё понял. Понял, что его использовали. Понял, что Сенат ничем не лучше Ордена или самой Скверны – та же безжалостность, та же ложь, то же стремление к власти любой ценой. Он посмотрел на Элару, на её испуганное лицо, и чувство стыда и ярости захлестнуло его.