Важную вспомогательную роль в экономических преобразованиях на Тайване сыграла помощь США. С 1951 по 1965 г. США предоставили Китайской Республике военную помощь в объеме примерно 2,5 млрд. долл. и экономическую — немногим меньше 1,5 млрд. долл. Большое значение имела стратегия американской помощи, которая исходила из признания необходимости сохранения правительственного контроля над инфраструктурой и немногими отраслями промышленности при стимулировании частного национального и иностранного предпринимательства в остальных хозяйственных сферах.

В середине 1950-х годов на Тайване перемены в экономической политике происходили ускоренными темпами. На рубеже 1960-х годов иностранные инвесторы получили существенные льготы. Иностранным банкам разрешили открывать свои представительства. В 1965 г. частному капиталу были предоставлены новые льготы. Для иностранных инвесторов учреждались специальные «зоны экспортного производства», и во второй половине десятилетия приток иностранных капиталов заметно увеличился.

Сильная авторитарная власть и стабильное политическое положение способствовали проведению активной государственной экономической политики. К концу 1960-х годов внутренний рынок был полностью насыщен, промышленность переориентировалась на экспорт. Среднедушевой доход вырос со 137 долл. в 1951 г. до 466 долл. в 1973 г.

При этом разрыв в уровне доходов между богатыми и бедными сокращался. Быстрый рост производства и торговли вывел Тайвань на уровень наиболее быстро развивающихся стран Дальнего Востока. Именно в это время заговорили о «тайваньском экономическом чуде», причислили Тайвань к новым индустриальным странам, включили его — наряду с Корейской Республикой, Гонконгом и Сингапуром — «в четверку драконов».

К середине 1970-х годов существенно изменилась социально-экономическая ситуация на Тайване в результате того, что власти инициировали быстрое развитие частной собственности и частного предпринимательства, пошли по пути приватизации, активно поддержали мелкого и крупного собственника. Начался процесс отделения власти от собственности, хотя государственное регулирование и государственная собственность продолжали играть в эконом и ческой жизни решающую роль.

Одновременно власть на Тайване оставалась в руках одной партии, страной правил один президент — Чан Кайши. Но сумев создать «тайваньское экономическое чудо», он тем самым способствовал складыванию определенных предпосылок для эволюции политического режима в сторону многопартийности и демократии.

После смерти Мао Цзэдуна формально руководство партией и государством было сосредоточено в руках Хуа Гофэна, который возглавлял и Военный совет ЦК КПК, и ЦК КПК, и КНР. Практически же делами партии ведал заместитель председателя ЦК КПК Ван Хунвэнь. Важную роль играла вдова Мао Цзэдуна Цзян Цин, а также фактический руководитель правительства Чжан Чуньняо.

Но ни у кого из них не было реальной власти над вооруженными силами. Ею обладал заместитель председателя Военного совета ЦК КПК маршал Е Цзяньин. Такое двоевластие не могло продолжаться долгое время. Между двумя группами руководителей — прежними, представителем которых выступил тогда маршал Е Цзяньин, и новыми, выдвиженцами «культурной революции», главной фигурой среди которых была Цзян Цин, — в борьбе за власть существовали непримиримые противоречия.

Последние планировали отстранение многих старых руководителей от власти, а также массовые репрессии в стране. Однако их опередили. 6 октября 1976 г. в соответствии с планом, разработанным и осуществленным Е Цзяньином при согласии Хуа Гофэна, были арестованы и изолированы Цзян Цин, Чжан Чуньцяо, Ван Хунвэнь и идеолог Яо Вэньюань. Их окрестили «четверкой» и лишили всех партийных и государственных постов.

После отстранения от власти «четверки» формально высшим руководителем оставался Хуа Гофэн, занимая посты председателя Военного совета ЦК КПК, председателя ЦК КПК, председателя КНР и премьера Государственного совета КНР. Он был намерен ни в чем не отступать от курса, определенного Мао Цзэдуном. Предпринимались попытки создать культ личности Хуа Гофэна, его стали называть «мудрым вождем».

Причина, по которой он оставался у власти, состояла, в частности, в том, что к тому времени две трети членов КПК, 20 млн. человек, составляли люди, вступившие в партию во время «культурной революции». На Хуа Гофэна смотрели как на представителя всех выдвиженцев того периода.

Но и старые руководители обладали силой и большими возможностями. Они не растеряли прежние связи и не утратили влияние на «своих людей» в аппарате. Уцелели в огне репрессий и принялись активно действовать два человека, занимавшие высокие посты еще до «культурной революции». Это Чэнь Юнь, который был в свое время одним из заместителей председателя ЦК КПК и остался самым старшим по положению в партийной иерархии, и Дэн Сяопин, бывший генеральный секретарь ЦК КПК (т. е. по положению и старшинству он уступал Чэнь Юню). Старые функционеры настойчиво требовали пересмотреть кадровые решения периода «культурной революции» и возвратить им «доброе имя» и прежнее положение в руководящих органах КПК.

Весной 1977 г. от Хуа Гофэна потребовали подвергнуть критике «культурную революцию», реабилитировать репрессированных во время «десятилетней смуты», как стали ее именовать. В марте 1977 г. Чэнь Юнь выступил за возвращение Дэн Сяопина к активной деятельности.

В августе 1977 г. на пленуме ЦК партии Дэн Сяопина восстановили на постах, которые он занимал до отстранения весной 1976 г.: заместителя председателя ЦК КПК, заместителя премьера Госсовета КНР, начальника Генерального штаба Народно-освободительной армии Китая.

Таким образом, параллельно развивались два процесса: с одной стороны, продолжалось проведение политики, начатой во время «культурной революции»; с другой стороны, началось возвращение к политической деятельности так или иначе ущемленных или действительно пострадавших в те годы деятелей.

В августе 1977 г. состоялся XI съезд КПК. Выступая на этом съезде, Хуа Гофэн повторил лозунги периода «культурной революции», включая призыв строить социализм по принципу «больше, быстрее, лучше и экономнее». Он настаивал на внедрении «опыта Дацина и Дачжая», обещал и впредь провозить кампании по типу «культурной революции».

Но это было по преимуществу словесное подтверждение лозунгов революционного периода. На деле имела место ожесточенная борьба внутри партии за перераспределение постов. Выдвиженцы «культурной революции» хотели сохранить их, а старые функционеры — вернуть.

На очередной сессии ВСНП в феврале-марте 1978 г. Хуа Гофэн предложил план «четырех модернизаций», т. е. вывода на современный мировой уровень промышленности, сельского хозяйства, науки и армии. План предполагалось осуществить за счет западных кредитов, интенсивного импорта современных технологий и оборудования из промышленно развитых стран.

Однако попытки добиться молниеносного ускорения темпов экономического развития, предпринимавшиеся после смерти Мао Цзэдуна и не предусматривавшие сколько-нибудь радикального изменения самой экономической политики, не могли не закончиться провалом. При Хуа Гофэне страна лишь еще ближе подошла к грани экономического краха. Провал очередной Попытки осуществления «великого скачка» лишний раз убеждал в том, что без глубоких и всесторонних реформ решение экономических и других проблем Китая невозможно.

Весной 1978 г. в печати была начата кампания под лозунгом «практика — вот единственный критерий истины». Она была направлена против Хуа Гофэна, других выдвиженцев «культурной революции» и, по сути дела, против курса Мао Цзэдуна. Важную роль в организации этой кампании сыграл Ху Яобан. До «культурной революции» он занимал пост первого секретаря Коммунистического союза молодежи Китая, во время ее проведения был репрессирован.

Весной 1978 г. Ху Яобан, будучи руководителем Высшей партийной школы ЦК КПК, подготовил к публикации статьи, положившие начало новой кампании. Призыв, скрытый в них, был понятен: на существование имеет право лишь та политика, которая обеспечивает экономическую эффективность.