— Отец, я хочу поговорить с тобой насчет инициации… — решаюсь рассказать предку о предложении, которое поступило из «народа». Понимаю, как для рода Трубецких важна их клановая магия, не хочу брать на себя решение за весь род. Пока жив отец, он должен знать, что у меня в мыслях.

— Дмитрий Тимофеевич, — голос отца жесткий и непреклонный. — Ты пользуешься моей добротой. Негоже заставлять отца ждать, пока ты лясы точишь, о мироздании рассуждаешь, не сумев даже магию оседлать.

Впервые слышу, как князь выказывает свое недовольство мною.

И в этот момент в меня будто дух какой вселяется.

— Отец! — голос рыкающий, слышу будто со стороны. — Ты знаешь, как много я учился тому, чтобы стать боярином, воеводой, управителем земель русских. Военное дело освоил, азы магии вызубрил на зубок, прочитал тысячи книг о мире. Я себя не жалел, и не пожалею впредь. Поверь! Я одолею врагов. Найду и накажу тех, кто посмел отравить меня. Найду похитителей артефактов. Вот поеду туда и найду!

Ого, похоже, этот тщедушный паренек нарывается на неприятности.

Но на душе у меня становится спокойнее, путешествовать в новом мире веселее с тем, кто разбирается в нем.

Вижу, как огонь снова поселился в глазах отца и матери.

— Я только к лекарю, туда и обратно, — быстрыми перебежками устремляюсь к лестнице, ведущей на второй этаж.

Сейчас меня вылечат, и его вылечат. Тогда мы сможем сдать чертов экзамен, сжечь дотла эту школу, где должны учиться только отличники. А что делать двоечникам?

Ответ напрашивается один: — топать в школу бытовой магии. Становиться стюардом или пилотом воздухоплавательного средства, а потом всю жизнь летать по небу на дирижабле, возить князей и их дочек туда-сюда.

Моментально вспоминаю дар Дуняши, от такого я бы не отказался — раздевать девушек одним поворотом амулета.

Правда злотовласка сказала, что камень действует только на господина, которому служишь. Так сказать, магия ограничена в пространстве, пол мира красивых женщин не разденешь.

Черт. Мне же всего пятнадцать лет. Мысленно одергиваю себя.

Подлетаю к огромной дубовой двери, хватаюсь за ручку и тут же одергиваю руку, ошпарив пальцы.

Спустя мгновение дверь открывает старик, похожий на профессора — длинная седая борода, худощавый и невысокий. Смотрит на меня сверху –вниз.

— Наконец-то, князь, я уже вас с собаками собирался разыскивать.

Узнаю голос, который сулил мне князю Трубецкому смерть.

Это что же получается, что придворный лекарь пытался меня убить?

А сейчас угрожает бешенымисобаками?

Позвать охрану?

— Князь, ты чего на пороге застыл? — из комнаты, в которой дымятся банки и склянки и пахнет черт-те чем выглядывает еще один старик, такой же как первый. И голос у него один- в — один.

Радуюсь, что не успел позвать стражей, кого бы я сдал? Теперь неясно кто из них плохой, кто хороший.

Моя новинка:

Я погибаю в бою, но перерождаюсь в теле бойца в СССР. 1984 год. Меня отправляют в зону боевых действий. А на поле боя, понимаю, что на меня охотятся не только боевики https://author.today/reader/399689/3697744

Слегка покачиваясь и чувствуя, как кровь пульсирует в висках, я бросаю суровый взгляд на лекаря, и, не удержавшись, тычу пальцем ему прямо в грудь.

— Э-э, — бурчу, нахмурившись, — ты, кто вообще такой?

Старик не мигает, лишь окидывает меня тем самым бесстыжим взглядом, будто я действительно забыл, кто он такой.

— Кирилл Парамонович, — представляется он с поклоном, и в голосе его слышен укол раздражения.

Я щурюсь, вглядываясь в его глаза, пытаясь разглядеть в них что-то подозрительное. Ведь если кто и мог меня отравить — то явно этот хитрый старик, Кирилл Парамонович.

— А это кто? — киваю на другого старика, стоящего рядом, — опять новый помощник?

Кирилл хмыкает и указывает на похожего на него до ужаса старика — близнеца.

— Князь, это брат мой. Мефодий Викентьевич. Из Владимира приехал с крестным ходом. Аптекарь он.

Я прищуриваюсь, переводя взгляд с одного на другого. Да уж, «в гости заехал». Прямо как нельзя вовремя.

— Понятно, — бормочу скептически, усмехаясь. — По крайней мере, один из вас точно умеет писать, и мази всякие готовить, а второй — читать и втирать.

Кирилл чуть кивает, не замечая издевки.

— Только вот с рецептом, похоже, напортачили, — продолжаю я, уже развязывая камзол. — Ладно, я к вам за лечением пришёл. Посмотрите, что у меня с кожей творится!

Только я собираюсь снять и брюки, как оба старика резко машут мне руками, дескать не надо.

— Извольте, князь, не стоит, — Кирилл вскидывает руки, будто боится заразного.

— Как не стоит? Да вы обязаны, я вам за это немалые деньги плачу, — повышаю голос. — Эти пятна должны исчезнуть!

Старички переглянулись и начали бормотать что-то на пару, как будто синхронные чревовещатели.

— Мы, э-э, ещё не нашли способа… уничтожить их, — признаются в один голос.

— Уничтожить? — рявкаю я. — Вы в своем уме? Они не уничтожения требуют, а лечения!

Старички снова переглядываются, перешептываются между собой, и Кирилл чуть понижает голос.

— Видите ли, Дмитрий Тимофеевич, это не обычные пятна. Мы тут… — он кашлянул и замялся, — мы тут подумали, что лекаря — некроманта надо.

— Некроманта? — Вскидываю бровь. — Ну так зовите!

Я ударил кулаком по столу, но старики лишь помотали головами и закивали разом.

— Нельзя, — вздохнул Кирилл с уставшим видом. — Ваш отец строго-настрого запретил нам использовать черные магические силы. Ни демонологов, ни некромантов, ни язычников он на дух не переносит. Не велит приглашать в дом, говорит от них одни беды.

Вот как, значит, я правильно сделал, что про язычников не поведал ему.

Сдерживая раздражение, я усмехнулся.

— Ну и что у вас есть для меня? Зачем звали?

Тут Кирилл оживился, глаза его замерцали. Он подскакивает ко мне, вытаскивая огромную иглу-бабочку и шприц такой же огроменный, а его брат — здоровенный пузырек с какой-то мутной жидкостью.

— Сыворотка жизни! — радостно сообщает Кирилл, схватив мою руку. — Силы вам придаст, пятна пока останутся, но хоть врагов одолеете.

Прежде чем я успеваю что-то возразить, Мефодий ловко перехватывает мою руку и затягивает её жгутом. В мгновение ока он подносит иглу к моей вене и без малейшего колебания втыкает её под кожу.

— Твою… — едва сдерживаюсь, чтобы не заорать от боли, зубы скрипят.

— Спокойно, спокойно, князь, это быстро, — уверяет Мефодий, одним движением выпуская в вену сыворотку.

— Да что же это такое? — выдыхаю, чувствуя, как эта муть разливается по моим жилам.

— Кровь единорога, — поясняет Кирилл, ухмыляясь, — она силы вам даст.

— Предупреждаю, если начну видеть розовых единорогов, вам обоим несдобровать, — шиплю сквозь зубы.

Секунду спустя по телу разливается жар, словно горячий поток энергии. Кажется, будто мне теперь под силу весь мир одолеть.

Я глубоко вздыхаю, не до конца понимая, что произошло, но ощущаю прилив новой силы. Поднимаюсь, но от резкости голова слегка кружится.

— Пройдет, — успокаивает Кирилл, похлопывая меня по плечу. Его взгляд все тот же — колючий и внимательный.

«Надо срочно искать Елену Прекрасную и решиться на инициацию, — мелькает у меня в голове. — Эта сила в моих жилах, если ее контролировать, способна на многое».

Выхожу из комнаты, полон решимости, и тут — словно судьба, — прямо на меня налетает Елена.

Её волосы, вьются, как виноградная лоза, а её грудь… прямо прижимается к моей груди. Я бы, конечно, покраснел, но сейчас дух, который вселился в меня, не позволяет четко воспринимать действительность. Это тебе не глюкоза, которой нас пичкали там, в другом мире, чтобы привести в чувство, и уж точно не физраствор.

— Дмитрий Тимофеевич, — нежно шепчет девушка, быстро засовывая какой-то очень маленький предмет мне в карман. — Возьмите.