— Не вступайте с ним в бой, — прошипела Алена. — Он болен бешенством.

— Очередной засланец из лаборатории?

— Да!

Из тоннеля выходили всё новые и новые бойцы неизвестной породы.

Похоже, это наемники.

— Бежим! — выкрикнул кто-то из наших. — Загоним их в ловушку, в дебри, там будем разбираться с вирусом. Если вступим в открытый бой, можем заразиться, получив раны.

Соглашаюсь с этим мнением. Не хочется погибнуть от ран, нанесенной какой-то мразью.

Мы бежим вперед, ощущая на себе прерывистое дыхание бойцов.

Явно нездоровое. Вонючее.

— Твою мать! — ревет Голицын, торопливо поворачивая голову назад, туда где раздаются жуткие звуки, хруст и рев животных.

— Что там? — мяучит Алена.

— Они останавливаются на перекусы, кусают животных и отпускают их.

— Ужас. Они заражают их вирусом бешенства, а те в свою очередь заразят людей. Они вырезают нас! Надо остановиться и дать им отпор, — шипит зло Алиса, и тормозит.

— С ума сошла? Ты первая мишень для них — как лиса — наилучший переносчик вируса бешенства.

— Я не хочу. Я не такая!

— Тогда беги в чащу, там разберемся.

За нашими спинами трещали сухие ветки под ногами преследователей.

Мы бросаемся в чащу, пригибаясь и стараясь не оставлять за собой следов, но страх и хаос делают нас уязвимыми.

Мы не знаем с чем имеем дело на этот раз.

Лес гудит от топота и треска веток — преследователи идут по нашим следам, их тяжелое дыхание, хруст и рычание звучат всё ближе.

— Они играют с нами, — шипит Алиса, запинаясь о корень дерева, но тут же поднимается. — Дают почувствовать надежду, а потом…

— Не истери! — огрызается Голицын. — Не хорони нас раньше времени. Подумаешь, магия не сработала.

У нас на поляне произошел какой-то энергетический сбой — никто из нас не смог запустить ни одного огненного или ледяного шара.

Магия формировалась внутри нас, но выходила на поверхность и превращалась в пшик. Будто ее кто-то отбирал.

Будто…

Поверить не могу, что существует такие приборы — ворующие магию.

Но всё говорит о том, что приборы были закреплены на наемниках.

— Пока живы… — уточняет Алиса, бросая на князя холодный взгляд.

— Алиса, что с тобой такое? — удивленно взираю на девушку. Они никогда не была пессимисткой, а сейчас.

Неужели они успели воздействовать на нее, но как и когда?

Были какие-то сигналы?

Я ничего не слышал. Если только прошли сигналы, которые ощущают только звери или оборотни.

Гадство.

Внезапно впереди раздаётся крик. Это Алена, которая бежала чуть впереди, исчезает из нашего поля зрения.

— Алена! — кричу я, останавливаясь и всматриваясь в густую листву.

Но её не видно, только слабое шевеление кустов и странный, влажный звук, будто что-то тянет по земле тяжёлое.

— Чёрт! Они начали охоту! — ревёт Голицын, доставая нож.

— Бежать дальше нет смысла, — говорит Алиса, хватая меня за рукав. — Нужно остановить их здесь.

— Как? — спрашиваю я, чувствуя, как страх за Алёну захлёстывает меня с головой.

— Они заражены, но всё ещё уязвимы, — говорит Алиса, поднимая с земли палку и размахивая ею, словно копьём. — Если поразить их другой заразой, они станут безоружными. — Алиса показывает джиннири, чтобы подала сумку с пузырьками, в которых есть отрава.

— Ты хочешь заразить их вирусом? — спрашиваю, чувствуя, как холод пробегает по моей спине. — Вирус к вирусу — это уже бомба.

— Нет, — отвечает она, бросая взгляд на кусты, где скрылась Алена. — Я хочу, чтобы они перестали охотиться на нас.

Понимаю, что Алена и Алиса полностью выбыли из борьбы, неслышные для людей звуки вывели их из строя.

В этот момент раздаётся глухой треск, и из тени леса вырывается один из преследователей.

Его тело дрожит в неестественном ритме, а глаза горят дикой жаждой. Он бросается на нас с ревом.

Пока князь Оболенский пытается вызвать на помощь призраков, а Романов — тень. При этом оба делают это безуспешно.

Над нами будто купол и он глушит все сигналы.

Киваю Голицыну, он у нас меткий стрелок.

— Над нами купол, он сдерживает магию и сигналы!

Князь достает лук и начинает стрелять вверх.

Алиса пригибается ловко, и Шереметеву удается пнуть нападающего в живот, заставляя того споткнуться.

— Бей в шею мечом! — кричит она, обильно поливая мой меч отравой из склянки, пока я лихорадочно пытаюсь справиться с оцепенением, глядя на то, как под ногами, куда девушка льет жидкость гниет почва и исчезает все живое.

Мой меч пронзает его шею, и преследователь падает, корчась в судорогах. Но тут же из-за деревьев вырываются ещё трое.

— Они идут волной! — орёт Голицын. — Долго мы так не протянем.

— Алиса, больше ничего не лей на землю! От тебя бед больше, чем… — не успеваю договорить.

— Готовая ловушка, — кричит Алиса, показывая на овраг слева. — Заманим их туда!

— Это безумие! — отвечаю я, но всё же бегу в указанном направлении.

Позади слышны тяжелые шаги — преследователи не отстают.

Мы скатываемся в овраг, где влажная почва мешает двигаться, но Алиса указывает на поваленное дерево, создающее естественный барьер.

— Здесь дадим отпор! — говорит она, подтаскивая ветки, чтобы укрепить позицию.

Преследователи не заставляют себя ждать.

Их глаза сверкают в полутьме, и они издают странные, нечеловеческие звуки, когда атакуют.

Первый бросается на нас, но Голицын сдерживает его щитом, а я, нанося удар мечом, реву.

— Ещё один! — кричит Алиса, пытаясь отбить второго нападающего мечом, который она залила остатками отравы.

— Мы не выдержим долго, — бормочу я, чувствуя, как силы покидают меня. — Нужно срочно купол над головами разорвать, иначе нас перебьют сегодня.

— Для того чтобы заняться куполом, нужны руки и головы, а мы все заняты этими тварями. Не хочу быть смертным смердом, жить без магии. Это погано, — гундит Лыков.

Мог бы не говорить.

Каждому здесь сегодня понятно, что быть бедным смердом — неприятно. У тебя нет ничего — ни сил, ни денег, ни шанса выжить в подобной ситуации, как сегодня.

Но вдруг, где-то вдалеке, раздаётся протяжный вой.

Преследователи замолкают и поворачиваются на звук.

— Что это? — спрашивает Голицын, тяжело дыша.

— Это наши… или не наши, — отвечает Алиса, сжимая оружие сильнее.

— Откуда здесь наши? — спрашиваю ее гневно.

— Может, Лаврентий прислал подмогу?

— Вряд ли. Наш отряд тайный, даже под страхом уничтожения, Лаврик не сдаст его существование.

И тут из-за деревьев появляются огромные фигуры.

Волки. Настоящие. Местные.

Они рычат, обнажая клыки, и бросаются на наших врагов, разрывая их в клочья.

— Они нам помогают? — удивлённо спрашиваю я.

— Возможно, они защищают свой лес, — отвечает Алиса, с облегчением наблюдая за кровавым зрелищем.

Когда всё заканчивается, лес снова погружается в тишину. Волки исчезают так же быстро, как появились, оставляя нас одних среди разрушений.

— Надо найти Алену, — говорю я, глядя на Алису и Голицына.

— Если она ещё жива, — мрачно отвечает Голицын, но всё же следует за нами в поисках.

Снова слышим шорох за кустами, а потом видим волчицу, она тащит в зубах Алену, удерживая ее клыками за сумку.

— Помогите, — плачет девушка, и мы замечаем у нее на бедре мощную рану.

— Это ужасно, — Голицын осматривает рану.

Я же наклоняюсь над Аленой спрашиваю:

— Как себя чувствуешь?

— Странно, — рыкает она. — Будто хочу уничтожит всё вокруг, но пока нет сил.

— Радует, — улыбаюсь через силу. Значит, мы в безопасности, пока ты набираешься сил.

Кто-то из ребят подает Шереметеву флакон с регенерирующей жидкостью.

— Только не это! — перехватываю флакон. — Придется Алене страдать, чтобы нам не пришлось ее убить.

— Почему они не убили нас, когда мы потеряли магию? — поинтересовался Голицын.