— Осталось лишь найти воду, — выдыхаю я, уже ощущая прилив адреналина от новой цели.

Вглядываясь в ночной пейзаж, я замечаю, что капибары движутся. Они не разбегаются, не нападают, а медленно отходят в одном направлении, будто понимают, что мы с ними драться не будем.

Их шаги легкие, едва слышные на потрескавшейся земле, но они идут уверенно, будто знают, куда ведет их инстинкт.

— Они куда-то направляются, — замечает Алиса, уже на ходу подстраиваясь под их ритм. — Идем за ними?

— Князь, думаешь, стоит идти за ними? — спрашивает Шереметев. — Не надо слушать женщину.

— У нас есть другой план? — Алиса не унимается.

— Нет, мы не пойдем за ними, — только успеваю сказать, как Алиса обращается в лису и бросается следом за капибарами.

— Так и знал, не надо было баб брать с собой. Сначала одна истерику закатила, теперь вторая.

— За ней! — командую и бросаюсь вперед. — Мы не оставим ее одну в чужой земле!

Кидаемся за ними.

Капибары ведут нас через странные, будто выжженные пространства. Пахнет пылью и чем-то гнилым, но в воздухе витает тонкий, едва уловимый запах влаги, как только углубляемся в лес.

— Ты чувствуешь это? — шепчу я, поворачиваясь к Шереметеву.

Он морщится, но все же кивает:

— Вода. Где-то рядом.

Капибары убыстряют шаг, их стая будто становится живым потоком, движущимся вперед. Вскоре мы видим, как тени вокруг становятся гуще, деревья, давно засохшие и сломанные, уступают место зеленым кустам.

— Вот и она, — срывается с губ Алисы, и я слышу у себя в голове ее голос, — когда мы наконец теряем веру в это сомнительное предприятие.

Это тихое журчание, как музыка после долгого пути.

Капибары разбегаются к воде, впиваясь в нее мордами, будто торопясь напиться до последней капли.

Мы стоим, смотрим на скрытый оазис посреди этой запрятанной пустыни.

Лунный свет отражается от водной глади, а кусты вокруг колышутся, как живая стена.

— Как такое возможно? — спрашивает Шереметев, но в его голосе нет удивления, только облегчение.

— Это не просто источник, — замечает Алиса, прищуриваясь. Ее голос становится настороженным. — Смотри, как вода светится.

И правда. Вода отдает слабым зеленоватым свечением, которое будто манит к себе, но я чувствую холодок, пробегающий по спине.

— Это место неправильное, — выдыхаю я.

— Но нам нужна вода, — упрямо отвечает Алиса, делая шаг вперед.

Я вытягиваю руку, чтобы остановить ее:

— Подожди. Если капибары здесь выжили, это еще не значит, что мы тоже сможем.

Вода светится. И что-то подсказывает мне, что не просто так.

— Возможно, они забросали землей все источники воды, а русло увели от людей, и теперь вода выходит на поверхность здесь. Но похоже, вода отравлена. Поэтому животные такие огромные и неправильные. Их напичкали пестицидами и нитратами, может чем еще!

— Ты такой начитанный, — Алиса появляется рядом, заглядывает в глаза.

— Ты отчаянная… глупая и безрассудная! — ловлю девчонку за руку, сжимаю ее до боли.

— О-о! — подначивает меня кто-то их парней. — Да у князя и оборотницы роман?

— Что за глупости! — рявкаю я.

— Какие планы? Добьем монстров?

— Одного возьмем, остальных убьем. Иначе до утра они поле осушат.

На этот раз мы снова достаем клинки, и бьемся с тварями.

Одного из них оглушаем.

— Клетка, — рычу я. И тут же зверь оказывается в клетке. — Отруб. Бум. — Падает на спину. — Так-то лучше, — достаю магическую сумку, и прячу тварь в ней.

Свечение куба становится блеклым и совсем гаснет. Собираем обратно в фонари светляков, и в этот момент души капибар отделяются от тел и исчезают в тени. Алиса с явной неохотой провожает их взглядом, пока я киваю Оболенскому.

— Проводить бы их. Вдруг не туда завернут.

Князь тихо шепчет заклинание, и в воздухе возникает полупрозрачная, зловещая фигура. Призрак, вызванный его волей, бесшумно ускользает вслед за животными, чтобы проследить за их движением, а затем вернуться к хозяину, чтобы сообщить, дело сделано.

— Пора возвращаться к людям, — бормочу я, стирая пот со лба.

Мы делаем несколько шагов вперед, но внезапно в воздухе щелкает нечто едва слышное, словно натянутая струна.

На миг все вокруг замирает.

За спинойраздаются тяжелые шаги.

— Ломай их тощие шеи! — рычат чужаки.

Нападение.

Заклятие обжигает мне плечо — больно, но терпимо.

От удара в спину я пошатываюсь, поворачиваясь, чтобы увидеть нападавшего.

Взгляд мгновенно считывает обстановку.

Передо мной мужчина, высокий и худой, низко надвинувший капюшон, одет бедно — темные брюки, длинный плащ, высокие сапоги.

В руках он держит клинок с магическим отблеском — оружие явно не его уровня, скорее купленное у случайного торговца… или украденное.

— Это крестьяне! — кричу я, пытаясь перекрыть шум боя. — У них нет настоящей магии, только холодное оружие, и купленные заклятия низшего уровня.

Но слова теряются в звуках бряцанья стали оружия и яростных выкриках.

Алиса полуобернулась, не успела полностью обрести звериную ипостась, она рычит, обращаясь на одном месте, и бросается на одного из противников. Ее клыки с силой впиваются в его плечо. Мужчина воет от боли, отшатывается, но не выпускает оружия.

Она на мгновение замирает, обернувшись ко мне с диким блеском в глазах, но тут же отворачивается, продолжая сражаться. Никто не слушает.

Вокруг нас разгорается настоящий хаос. Алиса швыряет своего противника в сторону, Шереметев удерживает сразу двух, Оболенский отбрасывает третьего взмахом посоха. Клинки звенят, заклятия летают в воздухе, обжигая землю.

Я свожу воедино полученную информацию — заклятия бьют сильно, но терпимо — больно, но не наносят урона, а это значит, что противник слаб и уязвим. Даже мы –школьники можем причинить им непоправимый урон. У нападающих нет магии, только купленное оружие., а это значит, что с нами борятся крестьяне. Они приняли нас за тех, кто нападает и опустошает их поля. Произошла ошибка, нужно прекратить всё это, пока до беды не довели.

— Алиса, не смей его кусать! — кричу я. — Всем прекратить бой!

Пытаюсь достучаться до друзей.

— Они приняли нас за чужестранцев! Думают, мы хотим забрать их урожай! Это ошибка!

Ответом мне служит еще одно заклятие, пролетевшее рядом с головой.

В боевом азарте никто не подчиняется мне. Злюсь.

Внезапно чувствую острую, рвущую боль в груди.

Как будто невидимая рука сдавливает мои легкие.

Воздух исчезает мгновенно, мир вокруг темнеет. Я падаю на землю, хватаясь за грудь. Боль адская, разрывающая, как будто жаба вцепилась мне в сердце своими липкими лапами.

— Алиса… Шереметев… Оболенский… Воторынский… Романов… Джинни… — хриплю я, думая, что умираю, прощаюсь со всеми

Голос мой затихает. Затем приходит пустота…

Когда открываю глаза вновь, мир выглядит иначе.

Вокругоглушающая тишина. Никто не кричит, никто не сражается. Все стоят неподвижно, их лица обращены к небу.

Я поднимаюсь с земли, чувствуя, как боль отступает, оставляя лишь слабый отголосок.

— Однако было больно, кто-нибудь мне окажет сочувствие? — бурчу недовольно, стряхивая пыль с одежды.

Поднимаю взгляд, и сердце невольно замирает.

В небе, среди звезд, вырисовывается трон.

На нем сидит могучая фигура.

Перун?

Мать твою. Откуда ты?

Разглядываю внимательно, понимаю, что это проекция, и идет она из моей груди.

Серьезно?

Это что-то новенькое.

Конечно, это не он сам, а его слабая копия, фантом, посланный, чтобы подчинить своей воле всех вокруг.

Его золотая борода сверкает, глаза — два пламенных солнца. Молнии носятся вокруг его тронного облака, сдерживаемые одной лишь волей.

— Видели⁈ — мой голос разрывает тишину. — Нас прислал он!

Крестьяне переглядываются, их оружие опущено, лица полны страха и удивления. Никто не решается первым нарушить это мгновение, все ждут, что скажу я.