Люди не смогли отстоять свой мир.

Тот, который мы знали,

погиб в жерле местечковых ядерных войн.

Одна человеческая жизнь теперь приравнена

ста граммам воды или двумстам граммам еды.

Такие дела, братцы.

Служу последние двадцать лет в армейском десанте.

На дворе 2046 год.

По утрам болит нога, сломанная в четырех местах, она чувствует дуновение ветра с севера, похолодание, и даже, когда сосед сверху открывает чердак, кажется, что все ветра севера атакуют жилище и долбанную ногу.

На правой руке не хватает двух фаланг пальцев, но я по-прежнему держу оружие, нахожусь в строю.

Воевать-то некому. Жёны, боевые подруги и дочери заняты приготовлением еды, из той скудной провизии, что удается достать нам -воякам. Выращивают собственноручно в теплицах овощи — огурцы, тыкву, картофель. Если удается сохранить урожай от нашествия монстров гусениц размером, чьи гусеницы размером с гусеничную ленту Т-80БВ.

— Шрек, — слышу в рации гундёж. Затихает.

Мимо проносится парнишка лет тринадцати, сосед, живущий со мной на одной лестничной клетке. Пацан в тяжелых военных ботинках на тракторной подошве и в камуфляжной форме, цвета черной пантеры, открывает ладонь, приветствуя меня.

Отвечаю ему кивком.

Немного завидую молодым ребятам, вот бы мне родиться чуть позже, тогда я бы смог многое, как они.

Мальчишки от пяти лет от роду бьются в информационных войсках, те кто шарит хоть немного в электронике и механике — в строительных с двенадцати лет.

Это такие, как я дядьки — служат всю жизнь в армейском спецназе, в разведке, в штурмовиках ходят.

Стариков, тех кто за семьдесят, вовсе посылают на верную смерть в пехоте, они мясо, без этого никак.

Не пожертвовав кем-то не выжить, это факт, так говорит наш подземный лидер. Все остальные вторят ему.

На медкомиссии всем, у кого есть хоть одна рука и нога, и один глаз, ставят штамп «годен».

Татуировку наносят на запястье, так чтобы патруль и каждый житель земель таежной Сибири мог видеть, кто ты, или что ты.

Тех, кто не носит клейма «годен» называют отбросами общества, убогими, с ними не церемонятся. Бутылка воды на неделю, две консервы мясные и буханка хлеба. Овощи им не положены, также как и прогулка под охраной. Убогие вынуждены гулять сами по себе, и становиться обедом монстров или сидеть взаперти под землей всю жизнь.

На черта тратиться на тех, кто не может защищать свою землю? Так решил наш лидер, и увековечил свое решение в законе.

А защищать людей, вышедших на поверхность, есть от чего и от кого.

— Южане идут! — сообщает гонец, спрыгивая с облезлого коня. Того и глядишь плешивый, с язвами на боку свалится и сдохнет.

— Люди? — интересуется Велес.

— Нелюди, — уточняет гонец.

— Принято.

Жить сейчас сложно, но нужно.

Планету населяют люди, нелюди и монстры. Разнообразие, однако. Раньше было намного сложнее разобраться в мире животных, а теперь всё предельно ясно — монстр.

Людьми мы называем таких как мы, тех, кто объединился в кланы, и живет по совести.

Нелюдей породила жажда легкой наживы. Они рыскают по всему свету в поисках чужих ресурсов, и вырезает всех, кто встает у них на пути.

Таких наш отряд Велеса уничтожает.

Монстров породили ядерные грибы.

Когда тут и там по всей планете начались войны, и землю накрыли местечковые ядерные взрывы, земля отравилась, звери погибли. Но не все, некоторые выжили и переродились. А земля им помогла в этом. Она начала питать их силой, восстала против людей, уничтоживших ее.

Теперь монстры угрожают людям и нелюдям.

Во время ядерных взрывов люди схоронились в подвалах домов, а потом откапывали себя самостоятельно. Жить на воздухе не получилось, слишком много было болезней, разъедающих нутро и кожу радиации.

Люди схоронились под землей, где отстроили себе подземные города, которые в некоторых местах уходили настолько глубоко, что подняться на поверхность для некоторых категорий граждан считалось невозможным, они так и заканчивали свои дни на дне.

Во всей этой истории выживания после апокалипсиса выжили не многие.

Только сильные и стойкие, а еще удачливые. Те, кто нашел еду, или сожрал ближнего.

Но даже этих выживших ждал коллапс — в мире почти не стало пресной воды.

Несколько отважных экспедиций решили этот вопрос.

Так возникло несколько цивилизаций — на каждом материке, в центре. Механики строили сооружения, охраняющие воду, еду материалы от пришлых поисковиков. Энергетики защищали всю инфраструктуру, добывая электричество. Хакеры прятали следы воды от других кланов, а мы — вояки — отряды бойцов дежурили день и ночь, охраняя физически ресурсы от противника.

Постепенно мир свыкся с новым положением вещей.

Так я и жил уже двадцать лет.

Кроме навыков спецназовца, приобретенных в армии я владел еще одним — умел находить водоносную жилу. Кажется, закончив геологический факультет, я усвоил лишь один навык. Раньше меня это тяготило, но сейчас этот навык стоил дорогого.

Скажете, чего сложного? Насверлил скважин, проанализировал пробы грунта, и всё. Или есть еще один способ общеизвестный, был разработан для определения залегания железной руды — вбил в грунт железный прут, оставил колышек снаружи, поднес ручной компас.

Но не так всё просто.

Облученный радиацией, я обрел дар — теперь могу находить водоносные слои, не прибегая ни к какому методу.

О том, чем владею, не распространяюсь.

— Задача выбить противника из поселка, — слышу команду в ухе.

— Принято.

Нас в отряде Велеса десять. И мы выходим на поверхность, получив команду. Парни все на подбор, от сорока до шестидесяти, самое то для войны за своё. Все вояки, мужики выносливые и отчаянные, прошедшие ту самую последнюю войну.

За семью любому глотки перегрызут, будут биться до последней капли крови нелюдей или монстров.

Велес остается на рации, гундит в ухо, отдавая приказы.

Он у нас на все руки мастер. Сам птичек мастерит, опыт не пропил с годами, сам их в полет отправляет. Вот и сейчас птички летят впереди нас, вычисляют тех, кто пожаловал на чужую территорию без добрых намерений, сбивают тех с ритма, крылья им обламывают.

— В центр поселка направляются монстры, — информирует Велес.

— Снайперы зачистят центр, — выдыхает Бон.

Товарищ мой слепец на один глаз. Во время медкомиссии хитрит, выдает себя за полноценного. Единицу ему в карточке ставит сестричка, а он ее потом снабжает дополнительным пайком, у той три мальца трехлетних, она и рада помочь вояке и самой выжить.

— Ты и рад, — цыкаю я. — Вот заложит тебя кто, и отправят в дальнобойкие стрелки, ты же сразу спалишься. И девку за собой на дно потащишь. Оба загремите за обман.

В тюрьму у нас не сажают, не выгодно. Отправляют на квартальную бойню. У девчонки шансов выжить не будет вовсе.

— Бон — снайпер специального назначения группировки сибирского войска Велеса. — Гы-гы, — ржет товарищ, обнажая рот с желтыми зубами.

— Воняет, хоть бы почистил зубы.

— Я на монстра иду, чеснок пожрал, чтобы смердело, может не учует или побрезгует мною, — ржет Бон, переставляя быстро длинные ноги.

— Ты в отбивные приготовился, сам себя сдобрив чесноком? — гундит Иван, рыжий детина под шестьдесят. После облучения радиацией у него волосы не выпали, а наоборот стали расти как чумные — везде, на руках, ногах. Ванькой можно как йети детей пугать.

— Ты б еще лука нажрался, — ржет кто-то из ребят позади нас.

— Тихо. Заткнитесь, — слышим в рации жесткий голос Велеса.

— Что?

— В центре на позиции сидит разведчик. Докладывает, что в разрушенном здании, куда направляются монстры подростки играют.

— Подростки? — переглядываемся с мужиками. Обстановка явно накаляется. — Почему их не охраняют бойцы?