Земля под ногами трескается и плавится, будто изнутри.

Воздух тяжелеет и наполняется парами, в ушах звенит от звуков дыхания и шагов.

Дыхание демона можно сравнить лишь с дыханием штормового моря.

Воздух вокруг густеет, будто насыщается невидимой водой.

Шаг за шагом тишину разрывает звук капель, стучащих о деревья — хотя в дождя нет.

Иллюзия. Галлюцинации слуховые. Понятно. Он нас стращает. Прибавляет себе весу.

Тьма начинает сжиматься в один ослепительный вихрь. Вспышка — и перед вами появляется Левиафан, демон, имя которого звучит как грохот далекого прибоя.

Перед вами стоит гигант метра три ростом. Его тело покрыто кожей цвета темного эбенового дерева, напоминающей чешую. Лицо вытянуто, с чертами, которые кажутся почти человеческими, но глаза…

Глаза глубокие, как бездна, заполнены мерцающим светом, будто в них отражается сама вечность. Или как две огромные серебряные монеты.

За плечами сверкают перепончатые крылья, которые с каждым взмахом поднимают порывы ледяного ветра.

Руки Левиафана заканчиваются когтями, длинными и острыми, словно морские кораллы. Его голос звучит низко, с металлическим отголоском, как эхо из пустой раковины.

— Так-так, малолетние князьки, еще молоко на губах не обсохло, а вы уже деньги родителей делите? — глумится он, похохатывает.

Мы переглядываемся, понимаем, что ситуация не из приятных, но всё же.

— Нет. Нам нужны наличные в дорогу и удача, — цедит нагло Романов и читает какие-то заклинания.

Левиафан хохочет, громко и протяжно, так что ели вокруг содрогаются и осыпаются, а огонь светлячков над нашими головами гаснет, оставляя лес во власти устрашающей фигуры.

— Смешной ты боярин, — демон поднимает одной рукой Романова очень высоко, на высота своего роста. — Думал, приручить меня? Нет. Я не служу твоей семье. Так что, будет сделка. Не бормочи свои заклинания, ты мою волю не подчинишь своей жалкой.

Демон опускает Ивана за землю, бросает аккуратно, чтобы тот не расшибся.

— Ты не избранный! — грохочет он. — Тебе подчиняться не буду. Точка. — Внимательно осматривает нас, доставших из груди огненные шары и мечи из ножен.

— Глупые бояре… готовы душу продать ради денег. Неужели вы настолько ничтожны, что сами не способны добиться успеха? Хотите сиюминутного? — шипит зловеще.

Мы сжимаем кулаки, но не подаетесь эмоциям. Если набросимся сейчас на Левиафана, мало того, что время потеряем, так еще и душу.

Глядя прямо в глаза демону, говорю твердо:

— Ты, Левиафан, не заговаривайся и не стращай нас. Мы знаем, что ты работаешь по-другому — по бартеру — ты даешь нам деньги и удачу, а мы когда-нибудь оказываем тебе услугу.

Демон прищуривается, его глаза вспыхивают ярче. Вокруг становится влажно и холодно, словно вы находитесь на дне ущелья.

Он склоняет свое уродливое лицо ко мне, медленно, с интересом осматривает меня.

— Бартер, значит… Вы, князь Трубецкой смелее, чем кажетесь. Но знаете ли вы, каковы мои условия? Вы отдаете мне не просто обещание, — обводит нас огромным пальцем. — Я забираю вашу клятву иваше слово превращаю в частицу себя. Если вы не выполните услугу, вам несдобровать. Живые позавидуют мертвым.

— Условия принимаются. Скажи, чего ты хочешь? — выкрикиваю я.

Левиафан делает шаг вперед, его тень нависает над нами и парализует, а голос звучит прямо в вашей голове:

— Готово. Как только чего пожелаете в дороге очень сильно, оно будет рядом с вами. Но помните, князья, я беру авансом. Так что за каждое желание кто-то из вас будет чем-то платить сразу. Подумайте хорошо. Деньги — мелочь, а цена… цена всегда выше, чем вы думаете.

Он протягивает руку с когтями, и в ней вспыхивает мешочек с серебром, его сияние будто переливается настоящими морскими волнами.

Он бросает мешок с серебряными рублями нам под ноги.

— Вот ваше серебро. И удача, как вы просили.

С этими словами Левиафан исчезает, оставив за собой легкий запах соли и ощущение тяжести в груди, словно якорь уже вонзился в ваше сердце.

— Дурацкая была затея, — гундит Воротынский, и делит монеты, чтобы каждый из нас нес свои.

Тяжело выдыхаю.

Кажется, сегодня я повзрослел года на два. Тяжелый был день. А он только начался для нас.

Я набрал службу перевозок и назвал адрес — где нас забрать и куда довезти.

— Расчетное время в пути? — поинтересовалось девушка

— Час, не больше.

— О-о! Это тариф класса А. Какие у вас есть единицы для расчета?Рубли, полтины, гривны, гроши, копейки, денги, полуденги, пулы (медные монеты)?

— Серебряные рубли, — выдыхаю я. Надеюсь барышня не попросит у меня фотографию серебряных рублей и не начнет сверять их.

Нет, она не просит, отключается, мы же садимся на землю, ждет транспорт.

Спустя пять минут слышим свист над головами, но ничего не видим. Металлические ящики-повозки опускаются, включив режим «местности», сливаются с ней.

Едва опускаются, как мы бросаемся к двум коробкам. Несмотря на их маленькие габариты, они очень вместительные внутри.

А еще в каждой сидит человек в темном комбинезоне и в очках. Едва занимаем места, как перед ним появляется табло, он выбирает маршрут, и транспорт взмывает в небо.

Понятно, эти металлические штуки умеют не только быстро бегать по дорогам, пугать лошадей, но и носиться по небу, как самолет.

Но он же без крыльев, как это работает?

Мое лицо настолько заинтересовано, что Алиса касается моей руки.

— Не сейчас. Нельзя задавать вопросы пилотам во время полета.

— Хорошо, — выдавливаю еле слышно, абсолютно неудовлетворенный. Я готов голодать физически, но не удовлетворить любопытство — такое себе.

Достаю из кармана телефон — хочу посмотреть инфу в интернете. Но телефон отключен. То есть ничего не изменилось. Здесь, как и в самолете нельзя пользоваться связью.

Наконец, наша механическая коробка похожая на консервную банку приземляется, с грохотом, абсолютно не волнуясь за сохранность наших тушек.

— С вас еще три рубля, — выдает пилот.

— Это за что? — вскидывается Шереметев. — Вы нас без того обобрали.

— За помощь, я, когда садился, сразу приметил мерзких млекопитающих пожирающих пшеницу, — мужик показывает на сетку, в которой в свете прожектора копошится какое-то животное. — Так что теперь вы его встретите клинком, а не он вас острыми саблезубыми клыками. — Я бы вам ребята за бесплатно дал совет. Не знаю, что у вас в крови, но вы явно не в себе, если решили организовать сюда вылазку. Могли бы узнать адресок бара и казино ближе к дому, куда пускают несовершеннолетних. А такие риски, — мотает отрицательно головой. — Знаете, а давайте я вас за полцены обратно отвезу, прямо сейчас.

— Благодарим за беспокойство. Но мы наметили себе прогулку именно здесь, — злится Алиса, скалится.

— Ладно- ладно. Ваши дела.

Выходим и тут же жалеем об этом. На нас смотрят несколько пар глаз грызунов — монстров, которым мы помешали ужинать.

— К оружию!

Ночь пугающе тиха, словно затаила дыхание. Тусклый свет прожектора пилота механической коробки выхватывает из темноты металлический блеск сеток, в которых копошатся твари, больше похожие на ожившие кошмары.

Пахнет влажной землей и чем-то кислым, словно смесь плесени и старой крови.

— Фу! Мерзость какая, — сплевываю на землю.

Выгружаемся в поле.

Пилот, пожилой мужик в летной куртке, неторопливо, но со злорадной ухмылкой протягивает руку:

— С вас еще три рубля.

— Еще три? Куда тебе столько?

Я поворачиваюсь к нему резко, так, что мои ботинки скрипят на каменистой почве.

Алиса прижимается к моей спине.

Ее дыхание раздраженное и испуганное одновременно.

— Мужик ты чего такой жадный? — вскидывается Шереметев, делая шаг вперед. — Улетай уже! Пока не скормили тебя зверю.

Пилот не обижается. Он будто наслаждается ситуацией. Его морщинистое лицо, обрамленное клочковатой бородой, кривится в насмешке.