Картина предстает нерадостная.

На драконов, проживающих в заповедной зоне школы напали!

На моей памяти это произошло впервые!

На земле валяется тело одного из драконов.

— Муромец! — к нему бросается Шерметев. — Черт. Как так?

Зеленые крылья раскинуты, глаза закатились.

Шкура испещрена кровавыми ранами.

Возле него стоит другое существо, зверь созданный из мрака и плоти. Его облик трудно разобрать, но смотреть как оно пожирает кишки нашего боевого товарища Муромца не выносимо больно.

— Гнида! — рявкает Оболенский.

Мы бросаемся вперёд — в бой. Алиса — первой. Её огромная звериная фигура мчится на врага, когти впиваются в плоть, рвут ее, но животное монстрячее снова воссоздает себя из энергии. Оболенский посылает вперёд ледяные шары, которые с треском разрываются о стену пещеры.

Я чувствую, как огонь горит в моих руках, и бросаю его, не думая, прямо в чудовище.

Крики, рычание, звук металла о плоть.

Всё сливается в одну бурю, но я знаю только одно — мы должны победить. Уступить нельзя.

Веллеса ранена, как и несколько других драконов, и к ним на помощь бросается джиннири, она погружается в каждое животное, полностью сращивается с ним, и спустя мгновение покидает выздоравливающее туловище дракона, отдав ему часть своей энергии.

Надо будет узнать у Джинни ее секрет — как она чистую энергию трасфомирует в любой другой вид энергии, в данном случае, в жизненную, дающую клеткам живых организмов рост и регенерацию.

— Они подпитываются от энергетического источника, — выкрикивает кто-то, видя, как монстры возрождаются вновь и вновь.

— Почему нападение монстров произошло именно сейчас⁈ Когда мы шли за артефактом земледелия?

— Может, узнали, что Лаврентий покинул школу на два дня?

— Но охрану с школы и заповедника никто не снимал!

— Лучше ответь на другой вопрос — как монстры прошли по лесу незамеченными.

— Так камеры мы лично отключили. Остались включенными две наши, надо будет их проверить.

— Черт. Откуда они узнали? У монстров нет разума только инстинкты. Они даже наполовину сделаны из мрака, а не из плоти.

— Значит, ими управляют. И у хозяев есть хакеры!

— Логично.

— Напишите эсэмэс нашему программеру, чтобы включили камеры немедленно, как только мы уйдем через порт, и напишите лекарю, что звери ранены.

— Сейчас раненных нет, только двое убиты — Муромец и маленький дракон, тот что на подхвате работал, почту переносил. Лекарь им не поможет.

— Может Джинни? — предложил Оболенский.

— Нет, она нам нужна. Если отдаст свою энергию на их воскрешение, то сама останется без нее. Мы не знаем, что нас ждет там, в далеких землях, может ее чистая энергия пригодиться в любом деле, — говорю жестко.

— А если нас ранят?

— Один лекарь в команде у нас есть. К тому же у меня с собой в рюкзаке сто настоек от всех видов хворей.

— Откуда?

— Позаимствовал у домашнего аптекаря. К моему лекарю приехал брат — аптекарь. Весело живем.

— Шшш, — шипит Алиса, и мы возвращаем свое внимание к бою после небольшой передышки, во время которой драконы бились с монстрами.

— Алиса ранена! Кто-нибудь вынесите ее из пещеры. — Выуживаю из скрытого кармана брюк пузырек с прозрачной жидкостью, бросаю первому, кто раскрывается, принимает мой вызов. — Это точно поможет.

— Аррш, — издает возглас демоническое существо, и набрасывается на меня.

Не медлю, атакую.

Мой огненный шар достигает монстра, взрывается у основания его хвоста с шипами.

Жаркое пламя облизывает чешую, оставляя черные следы копоти. Существо рычит, сворачивая хвост, словно хлыст, а затем устремляется на меня. Его глаза — два яростных кровавых прожектора — горят ненавистью, и я понимаю: это не просто атака, это жажда уничтожения.

Неужели этих тварей отправили сюда только ради меня?

За этим нападением стоят те же самые люди из иностранных земель, которые напали на нас с отцом?

В голове миллион вопросов, а времени думать нет ни секунды.

Слишком опасно для жизни.

В груди снова поднимает голову тот зверь, дикий и неукротимый. Он рвётся наружу, скребётся когтями по моим ребрам, вырывается с рёвом, но я сдерживаю его.

Нет, сейчас не время! — отдаю ему команду.

Я не знаю его силу, не знаю, готов ли он к большим сражениям с неизвестным врагом. А еще чуйка кричит, что внутри меня очень сильное оружие и не стоит рисковать им сейчас.

На этот раз мы должны справиться иным способом.

Монстр бросается вперёд, его когти с треском вспарывают камень под моими ногами.

Я резко перекатываюсь в сторону, огненный шар уже закипает в руках. Бросаю его прямо в лицо чудовища.

— Попадание в яблочко! — шепчу я себе под нос, когда пламя взрывается, задевая его оба глаза.

Монстр ревёт, вскидывая голову, огромные лапы хватаются за обожжённые глазницы, но это мой шанс. Пока он ослеплён болью, я извлекаю из ножен клинок. Холодная сталь приятно тяжелеет в руке. Концентрируюсь и заполняю его внутренней энергией зверя, живущего теперь во мне.

— Держись, тварь, — шепчу, чувствуя, как внутри меня кровь бьёт в такт орам зверя.

С разбега я вонзаю меч прямо ему в бедро, как вилку в кусок мяса. Клинок уходит глубоко, и я слышу, как чудовище взвыло. Оно мотает головой, брыкается, пиная ногой воздух, пытаясь сбросить боль и меня, но я уже карабкаюсь выше, цепляясь за его чешую.

Зверь внутри меня ликует, его восторженные оры перекрывают даже рев чудовища.

Я чувствую, как моя сила растёт, заполняет меня изнутри. Это не просто энергия — это нечто большее, словно я и зверь внутри действуем как единое целое.

Нащупываю ногой выступ, хватаюсь свободной рукой за складку на шее чудовища и встаю. Меч с усилием выходит из раны, брызгая тёмной кровью, но я уже знаю, что делать.

— Ну что, закончишься тут и сейчас! — кричу, поднимая клинок высоко над головой.

Рывком втыкаю его в шею монстра, вспарывая его, словно мешок с зерном. Кровь и пар поднимаются в воздух, и чудовище, ревя, оседает на землю.

Я стою, дрожа, на его неподвижном теле. В груди по-прежнему стучит сердце зверя, но теперь оно бьётся в унисон с моим.

— Ты молодец, — шепчу себе, но зверь внутри меня отвечает сильнее. Он будто ликует, кричит в знак победы, и я понимаю, что в этом бою мы выиграли вместе.

— Всё в порядке? — голос Алисы прорезает тишину.

Я оборачиваюсь. Она стоит в своём зверином обличье, её глаза светятся. Её пасть приоткрыта, но вместо рыка я слышу только тревогу и слова.

Почему я ее слышу?

Когда я начал понимать животных?

Новый дар от богов?

— Всё в порядке, — киваю ей, чувствуя, как руки начинают дрожать от спада напряжения.

Оболенский подходит ближе, его глаза, обычно мрачные, блестят от восхищения.

— Это было… мощно, — произносит он коротко.

— Всё хорошо? — спрашивает Воротынский, опуская клинок.

— Лучше, чем могло быть, — отвечаю, вытирая кровь с лица.

Внутри я чувствую странное тепло. Это не просто усталость от боя, это чувство победы, но не над чудовищем. Победы над собой.

Внезапно туши монстров начинают шевелиться, и я пихаю Оболенского в плечо.

— В них мрак, нужно избавиться от этой энергии, иначе она воскресит их, они подпитываются от источника.

Оболенский достает книжицу, ищет нужное заклинание. Найдя, начинает выкрикивать непонятные слова.

Туши зловонно воняя исчезают, но темная субстанция выходит из них и концентрируется над землей, собираясь в одно темное облако.

— Что делать с темной энергией? — подходим ближе, разглядываем с интересом сгусток.

— Джинни, сможешь сожрать это и переработать в другую энергию? — спрашиваю у энергетической женщины.

Кивает, и подгоняя облако к себе, впитывает его.

— Зря ты это сделал, князь! — шипит друг Оболенский, с ужасом глядя на меняющееся лицо женщины-джинни.

Джиннири стоит неподвижно, ее тёмные очертания сливаются с окружающим мраком. Глаза, как два уголька, сверкают в бездонной темноте.