Детали операций обычно засекречены, и Велес не всегда докладывает, что там происходит внутри. Он у нас главный птичник, ему виднее.

Но сегодня что-то явно идет не по плану. Ощущаю напряг шкурой.

Проходим дальше, придерживаемся первоначального плана.

Мы уже подошли к укрепленному зданию, зачищенному от монстров, и легли на промерзлую землю.

Я взглянул на небо — оно было грязным, по нему носились туда-сюда птички — явно не наши, эти были огромными, и явно начиненными взрывчаткой. Благо этого добра осталось много после войн.

— Почему они не бомбят?

— Зачем они вообще в тыл залетели? Какого черта птицам делать в поселке. Понимаю, монстры хотят жрать, но жил здесь нет, как и еды и укрепленных дотов также.

— Здесь нет никакой ценности, чтобы отправлять сюда этих, — бубнят мужики, пытаясь разобраться в сложной ситуации.

— Мы не пройдем незамеченными, они нас отстреляют по одному. А подростки здесь в качестве приманки выступают.

— Су… зачем южане в тылу бойню устраивают? Хотят показать, что больше не боятся нас?

— Точно южане? Птички их? Вроде знака нет на крыльях.

— Какая разница, откуда они пришли — с юга или с востока. У них явно недобрые цели.

— Парни, сегодня нас перебьют.

— Когда-нибудь это должно было случиться, — бубнит Арх. — Не зря же мы армейский спецназ.

— Универсальный солдат, — противотанкист, разведчик, диверсант, оператор ударных и разведывательных квадрокоптеров, стрелок. Элита. Мать твою! И сдохну здесь как таракан, — смеется невесело Бон.

— Панихиду не устраивай! — цежу сквозь зубы, расстегивая карман с патронами.

— Ну так, выбьем этих сук из здания! — цокает гнилыми зубами Рах.

Придвигаемся перебежками, и наши тушки всё ближе и ближе к той местности, где птички орудуют в небе и чуть ниже.

Резко наступает затишье.

А за ним- громкий детский крик. Девчачий.

— Если тронут, убью!

Понимаю, что бой будет ожесточенный и не все уцелеют, но меня это больше не колышет.

Главное сейчас освободить подростков, выбить противника из укрепленного здания и нанести ему смертельные раны.

— Не понял, — бубнит Бон. — Похоже, птички прикрывают монстров.

— Чего? Когда это они спелись? Одним лишь бы пожрать от пуза, другим — украсть то, что плохо лежит.

— В прицел посмотри. Я же не гоню туфту.

— Они создают непробиваемую стену, выстраиваясь вокруг крепости, — констатирую я.

Неожиданно из проема показывается огромная туша медведя, вернее, того существа, которое раньше называли бурым медведем. Теперь это что-то невообразимое — мощное, в два раза выше в холке, чем его бурый предок. Вместо выпавшей шерсти и заживших язв он регенерировал, покрывшись новой кожей, подходящая этому миру. Среди наших ученых ходят слухи, что нелюди над ними опыты какие-то провели, и помогли им регенерировать, чтобы монстры доделали то, что они не смогли — сожрали людей.

Судя по всему, чудовище готовится к тяжелейшему бою, в стойку встал.

Напрягаюсь всем телом, когда миша поднимает над голой лапу, рычит. А в лапе той бьется в конвульсиях молодая женщина.

— Он ей оторвал ногу. Сучара.

— Нет, стойте. Это одна из убогих, из не клейменных.

Теперь понятно, почему молодежь оказалась на прогулке в одиночестве, их не сопровождали бойцы, поэтому на них и напали, решив, что легкая добыча.

— Жива? — спрашиваю с облегчением.

— Кричит о помощи.

— Значит, у нас заложники.

— Сколько всего заложников?

— Десять. Все убогие.

— Это облегчает дело, — слышу за спиной голос Мако.

— Что ты сказал?

— Можем не париться насчет их освобождения, они все равно ничего не стоят, если погибнут, не страшно.

— Ты урод. Пошел на хрен отсюда, пока я тебя не пристрелил, — кипячусь я, направляя на него оружие.

— Убирайся, — бон толкает Мако в бок.

Через мгновение на рацию приходит приказ от Вела.

— Уходите ребята. Это подстава. Там внутри только убогие. Я не хочу потерять своих лучших ребят. Устрою незваным гостям ковровую бомбардировку.

Делаю шаг вперед.

— Да пошел ты, Велес, в @опу. Какая разница кто там? Девчонки, парни — они же всё равно люди, живущие в нашем доме.

— Они слабаки, естественный отбор не прошли. Не стоит ради них умирать, — гундит Велес в рацию.

— Я сам решу ради кого мне умирать, ладно? — ору на начальника впервые за двадцать лет. Делаю еще один шаг вперед, не оборачиваюсь. Парни имеют право не идти со мной, у них приказ от старшего меня по званию.

Ради убогих нас не заставляют умирать.

— Вернись, Шрек. Ты один стоишь их десяти! — орет Велес, надрывая глотку.

Парни переглядываются, думая, чью сторону им принять.

— Не тебе решать, сколько стоит человеческая жизнь, — сплевываю на красную землю. — Учара, будешь еще меня жизни учить.

Расчехляю автомат, бросаюсь по изуродованной взрывами дороге вперед, к бетонному зданию.

К моему удивлению, птички не бросают в меня гранаты, просто контролируют ход моего бега.

— Шрек, стой! — Бон бросается за мной.

— Уходите, я справлюсь, — кричу ребятам, но слышу топот их ботинок у себя за спиной.

А потом разрывные звуки. Редкие мужские вскрики… и тишина.

Больше не слышу за собой шагов. Не чувствую, жив ли кто.

Бегу…

Внутри помещения темно, но я могу разглядеть подростков в центре — они сидят, кто без ноги, кто без руки — такими родились после ядерной войны. Кто-то слепой и лысый.

Вокруг них сгрудились четыре чудовища.

Хм… ведут звери себя странно.

Будто не пожрать пришли, поживиться человечиной, а задание какое-то выполнить.

Но это невозможно. Разве дикие звери могут быть управляемыми?

Слышу, как за моей спиной жужжит птичка, резко развернувшись, смотрю прямо в ее красный электронный глаз.

— Позывной Шрек, он же Шрёкин Вадим Игнатович, дар полученный при облучении — компас водных залежей. Цель задания — взять живым, — раздается технический голос из-под брюха гадины.

Ах вот оно что!

Делаю шаг в сторону окна, хочу посмотреть остался ли кто из ребят в живых. — Только один — Бон, он сидит там в луже собственной крови, но дух его силен, пытается ползти снова встает и падает. Как неваляшка мать его!

Бон вставай, ты мне нужен, как никогда!

Медленно поворачиваюсь к птичке, смотрю в ее поганый красный глаз:

— Детей отпустите, и я пойду с вами, — говорю злобно тем, кто меня слышит и видит там, на другой стороне.

— Вы не отдаете приказы.

С удивлением наблюдаю за тем, как тихи монстры. Они ручные. Мать их! Как домашние котики.

Только вопрос — кто ими управляет?

Если бы чужие, то ситуация развивалась бы совсем по-другому.

Может, мне повезло, и это наши ребята из информационной бригады на той стороне всевидящего ока?

— Ну что, не отпустите детей? — спрашиваю еще раз и смотрю в электронный глаз. — Тогда не пойду с вами.

Самое время для ультиматума, но выбора нет.

Мой мозг работает по программе уничтожения множественного противника, я понимаю, что выжить всем не удастся, но всё же рискую.

Оценив обстановку прихожу к неутешительному выводу — у заложников нет шансов выжить в мясорубке.

Делаю шаг вперед и замираю, ожидая разрывного выстрела или когтей, вцепившихся в меня как в кусок мяса.

Но вместо этого птичка висит тупо в воздухе, а монстры, как сломанные роботы, режут острыми когтями воздух.

В ухе зашумело, и я услышал молодой голос пацана.

— Дядя Шрек, мы вам помогаем. Но это ненадолго. Монстры парализованы ядом, который попал к ним в кровь через стрелу, которую запустил Адам. Да, тот самый убогий, что в очках и ни черта не видит. А у птички мозги заклинило. Это ненадолго. Специалисты нелюдей разбираются в происходящем, скоро дрон оживет, а яд перестанет действовать. Спасайте детей, бегите!

— С кем говорю?

— Мак, старший помощник капитана Клима, ваш сосед по площадке.

— Спасибо, тебе Мак.