Он снова опустился перед ней на корточки, его лицо было почти на одном уровне с ее собственным.

- Ты не расскажешь мне, что тебя расстроило?

- Да, но… Я не понимаю. - Ее голос был прерывистым шепотом. - Ты сказал, что никогда не сможешь покинуть Девон. И все же... ты здесь.

Она легонько коснулась пальцами его щеки.

- Я думаю, я, должно быть, сплю.

- Я здесь. - Он накрыл ее руку своей. - Я оставил Берти с Джастином. И я... я сел на поезд. Я ехал всю ночь напролет.

- Но почему?

Он слегка пожал одним плечом.

- Я подумал, что тебе может понадобиться помощь.

Ее губы дрогнули. Она наклонила голову. На ее глазах снова выступили слезы.

- Я был неправ?

- Нет. Но я не смела надеяться... — Она подавила рыдание. - Я думала, что больше никогда тебя не увижу.

Его желудок сжался от чувства вины.

- Прости, Клара. Мне так ж-жаль. Я... я должен был...

- Все в порядке. Откуда тебе было знать, что я буду в таком состоянии? Я и сама не знала. На самом деле, я была совершенно здорова до вчерашнего вечера. А потом, сегодня утром, когда я увидела Саймона...

- Ты разговаривала со своим братом?

- В кофейне на другом конце города. Он… Он сказал... Высвободив свою руку из руки Невилла, она резко поднялась на ноги и перешла на другой конец комнаты. - Он сказал, что, когда закончит университет, он сделает меня своей экономкой.

Невилл медленно встал. Он не был уверен, что правильно расслышал ее.

- Его... экономкой?

Скрестив руки на груди, она подошла к окну. Тяжелые шторы были задернуты. Тем не менее она повернулась к ним лицом, повернувшись к нему спиной. Ее плечи затряслись, как будто она снова плакала.

- Клара... что бы ни случилось...

- Случилось то, что я провела каждый день последних четырех лет, пытаясь превратиться в другого человека. Пытаясь стать кем-то другим. Потому что мне было так стыдно за то, кем я была. - Она провела рукой по щеке. - Мечтательницей, любительницей поэзии и романтических историй.

Он посмотрел на нее, нахмурившись. В Девоне она говорила о таких вещах, как девичьи фантазии, и, казалось, размышляла о них со смущением и сожалением.

- В этом нет н-ничего постыдного.

- Само по себе нет. Но такой романтизм может завести человека в неблагоприятном направлении. Он может сделать его фантазером. Заставить воображать то, чего на самом деле нет.

Она, наконец, повернулась, чтобы встретиться с ним взглядом. Выражение ее лица разрывало ему сердце.

- Я говорила тебе, что у моего брата был учитель. Ты помнишь?

Невилл замер. Что-то в ее голосе насторожило его.

- Тогда я был учительницей в деревенской школе. Но иногда после обеда, когда я возвращалась домой, мистер Брайс-Четвинд уговаривал меня присоединиться к урокам моего брата. Он говорил со мной о книгах и поэзии. Казалось, у нас было много общего.

Мистер Брайс-Четвинд?

Невилл с трудом сглотнул. Она упоминала, что у ее брата был репетитор, но никогда раньше не произносила имени этого человека.

- Я была молода. Непривычна к такому вниманию. Когда он делал мне комплимент или касался моей руки, я воображала, что нравлюсь ему. И однажды, — она нетерпеливо смахнула слезы со щек, — он встретил меня на лугу за нашим коттеджем, когда я возвращалась домой из школы. Он принес мне букет полевых цветов и... поцеловал меня.

Невилл уставился на нее, не в силах думать. Не в силах дышать.

Лицо Клары было бледным.

- Я сказала маме, что мы помолвлены. Потому что я была уверена, что так и есть. Поцеловать кого-то, подарить цветы и прочитать стихи - в моем представлении было равносильно предложению руки и сердца. И было кое-что еще. Что-то, что он сказал. Что-то, о чем я думала, что он сказал.

Она прижала руку к своему затянутому корсетом животу, как будто воспоминание причинило ей физическую боль.

- Моя мать привела меня к сквайру, чтобы поговорить с ним о намерениях его сына. Он вызвал мистера Брайс-Четвинда, и... он все отрицал. Он сказал, что был просто добр.

- Он н-назвал тебя лгуньей?

- Нет. И в этом вся загвоздка. Он признался во всем - во всем, кроме поцелуя. Он нарисовал меня маленькой серой мышкой, девушкой, отчаянно нуждающейся в привязанности, которая взяла его вежливость — его доброту — и превратила это в нечто романтичное. И ты знаешь... - Ее голос дрогнул. - Я подумала, что, должно быть, так и было. Потому что, когда я увидела его в следующий раз, он посмотрел на меня так холодно. Как будто меня вообще не существовало. Как будто я была не человеком. И я поняла, что все поняла неправильно. Что они были правы. Я все выдумала. Вообразила это. Потому что я так сильно хотела, чтобы это было правдой. Чтобы он заботился обо мне.

У Невилла сжалось в груди. Где-то на задворках сознания его перегруженный мозг вызвал воспоминание о Кларе, сидящей на вершине валуна на пляже, ее руках, обхватывающих его лицо, в то время как шторм и море бушевали вокруг них.

- Ты ведь говорил серьезно, не так ли? - спросила она. - Когда сказал, что я та, кого ты хочешь поцеловать? Мне это не показалось, не так ли?

Теперь он знал, почему она сомневалась в его намерениях.

- Скандал был слишком сильным, чтобы его можно было замять, - сказала она. - Я потеряла свое место в школе, а мой брат потерял своего наставника и покровительство сквайра. Я устроилась компаньонкой к одной даме в Йорке, а моя мать устроилась в академию для девочек в Шотландии. Мы договорились объединять наши доходы, чтобы помочь оплатить обучение Саймона в школе. А потом, когда он поступил в университет, мы сделали то же самое. Это было самое малое, что я могла сделать, чтобы загладить свою глупость. За то, что выставила нашу семью на посмешище и испортила перспективы Саймона.

Невилл сократил расстояние между ними, подойдя, чтобы встать рядом с ней перед окном. Он внимательно посмотрел на ее заплаканное лицо.

- Но ты же не придумала все это, - сказал он. - Не так ли?

Клара вытерла щеки руками, мысленно проклиная себя за отсутствие самоконтроля. Когда она расставалась с Саймоном в кафе, она знала, что ее ждет всепоглощающий приступ слез. На что она не рассчитывала, так это на то, что столкнется с Невиллом Кроссом.

При виде него, стоящего у стойки администратора таверны, у нее перехватило дыхание. Он был одет в тяжелую шинель, его плечи казались шириной по меньшей мере в милю. Он выглядел солидным и сильным и довольно волнующе взъерошенным, его светлые волосы растрепались на ветру, а подбородок потемнел от дневной золотистой щетины.

Он ехал всю ночь, чтобы добраться до нее. Даже не останавливаясь, чтобы поспать или побриться. И все потому, что подумал, что ей, возможно, кто-то нужен.

Но в то время она этого не знала. Все, что она знала, это то, что ничего так сильно не хотела, как почувствовать себя в безопасности в его объятиях.

Он был более чем готов дать ей это.

Боже мой. Он покинул Девон. То, чего он больше всего боялся сделать. И он сделал это. Для нее.

Но сейчас она не могла размышлять ни о чем из этого. Мысль о том, каким храбрым он был, какого мужества это, должно быть, потребовало, только усилила ее эмоции.

- Нет. Я этого не выдумывала. - Она сдавленно рассмеялась. - Но я убедила себя в этом.

Он выглядел недоверчивым.

- Ты поверила ему... вопреки себе? Вопреки своему собственному знанию о... о том, что произошло?

- Все остальные так и сделали, - сказала Клара.

Они более чем поверили ему. Они очерняли ее. Ее называли фантазеркой. Откровенной лгуньей.

- Я никогда ничего не говорил о женитьбе на ней, - заявил мистер Брайс-Четвинд своему отцу.

- Это неправда, - настаивала Клара. - "Когда мы в следующий раз поцелуемся, это будет как муж и жена" Вы сказали это мне на лугу.

- Я ничего подобного не говорил, мисс Хартрайт.