- Ты собираешься вернуться в конюшню сегодня вечером? спросила она.

Он кивнул.

- Я должен.

У Бетти начало прибывать молоко, но Невилл не хотел рисковать. Он намеревался продолжать кормить Светлячка теплым коровьим молоком из чайника в течение следующих нескольких дней, пока жеребенок не начнет успешно питаться молоком матери.

- Я бы хотела пойти с тобой, - сказала она.

- А ты не можешь?

- Нет, не этим вечером.

Ее черты задумчиво нахмурились. Она казалась рассеянной. Не совсем в себе. Как будто что-то было не совсем правильно.

Его старая неуверенность всплыла на поверхность. Он сделал что-то, что расстроило ее? Сказал что-то не то? Что-то глупое?

Он потянул себя за галстук. Его вечерний костюм был идеально сшит. Тем не менее, он чувствовал себя неловко и скованно. Ему не место в черном вечернем костюме с кремовым шелковым жилетом и шейным платком в тон, не больше, чем ему не место в кабинете за письменным столом. Он предпочел бы побыть с лошадьми.

И она бы тоже, он не сомневался.

Какой бы красивой он ее ни находил, она никогда не сияла так ярко, как тогда, когда помогала ему со Светлячком. Она улыбалась и смеялась, находя юмор в своих оплошностях и буквально сияя от каждого маленького достижения.

- Может быть, утром? - предложила она. - До того, как проснется миссис Бейнбридж?

- На рассвете?

- Мы можем снова встретиться на кухне. Или я могу прийти прямо в конюшню, если ты не хочешь ждать.

Его сердце бешено колотилось.

- Я подожду.

Было что-то волнующее в том, чтобы договариваться о встрече с ней. Это казалось незаконным. Захватывающим.

Хотя их совместное времяпрепровождение вряд ли было секретом.

Вся семья знала, что Клара навещала Бетти и ее жеребенка при любой возможности. Никто и глазом не моргнул.

Что, на самом деле, немного удручало.

Ни миссис Бейнбридж, ни мистер Бутройд, ни даже Джастин, казалось, не подозревали, что между Невиллом и Кларой что-то происходит. Как будто Невилл не мог представлять никакой возможной угрозы ее добродетели. Как будто мысль о романтике никогда не приходила ему в голову.

Но она вошла в его разум, почти с момента, когда он впервые положил на нее глаз и все время с тех пор. Едва прошел час, что он не думал о ней, будь то в доме, в конюшне, или в одиночестве в своей постели.

Прошлой ночью он даже мечтал о ней. Один из тех туманных снов, которые распадаются при пробуждении. Все, что он мог вспомнить об этом сейчас, было чувство глубокого удовлетворения, которое оно у него оставило. Теплое чувство правоты.

Осталось всего одиннадцать дней.

Дождь сильно барабанил по окнам гостиной. Если бы не пылающий камин и газгольдер, а также бесчисленные лампы и конические свечи, мерцающие на мраморной каминной полке и инкрустированных приставных столиках, комната была бы погружена в темноту.

В обычной ситуации Невилл и не подумал бы о надвигающемся шторме. Здешние стихии всегда были свирепыми и неумолимыми. Такими же жестокими, как скалы, обрывающиеся к морю. Нужно просто жить дальше. Привыкнуть к климату - точно так же, как человек привыкает к любой другой жестокости.

Кларе здесь было не место.

Ему было больно признавать это. Но это была правда. С каждым днем она становилась все очевиднее. Несмотря на ее эксцентричность - стремление к образованию и трудоустройству - она была создана для более мягкого мира. Она заслуживала более мягкого мира.

- Я никогда не замечала гроз, - сказала она. - Не замечала, пока не вернулась домой сегодня утром.

- Это еще не такая сильная гроза.

- Нет? Я содрогаюсь при мысли, что может быть хуже.

Он ответил без колебаний.

- Когда дождь и-идет сбоку. И когда… когда дорогу размывает.

- Часто ли это случается?

- Раз в год. Иногда ч-чаще.

- Ты никогда не думал о переезде в более гостеприимное место?

- Мне нравится Девон.

- Да, но Девон состоит не только из этой полосы побережья. Я полагаю, это большое графство. Наверняка должны быть места, которые менее суровы.

Невилл нахмурился. Он не знал, что там еще есть. Он никогда не выезжал дальше Эбботс-Холкомба.

- Иногда…Я представляю себе ферму.

Ее лицо осветилось интересом.

- Конеферму?

- С з-загонами, сараем и... большим пространством.

Она слегка наклонилась к нему.

- С акрами клевера и холмистыми полями, где лошади могли бы бегать и пастись?

Он посмотрел ей в глаза, рискуя потеряться в их атласной глубине.

- Да. Все это.

- И даже больше, - сказала она.

- Что еще там есть?

- Уютный маленький фермерский домик. И... сад бабочек.

Его брови вопросительно приподнялись.

Ее щеки приобрели восхитительный розовый оттенок.

- Сад, посаженный таким образом, чтобы привлекать бабочек, с лавандой, гелиотропом и тому подобным. Бабочки прилетают, чтобы попить меда из цветов.

Его губы изогнулись.

- Но это м-моя ферма. Моя мечта.

- Разве? - спросила она. - Я имею в виду, твоя мечта? Что-то, чего ты хочешь только для себя?

- Иногда, - признался он. - Но...

Ни одна мечта не стоила того, чтобы отказываться от своих друзей. Он пожал плечами.

- Мое место здесь.

- Я полагаю, так и есть.

Пристальный взгляд Клары скользнул по его лицу. В ее глазах светилась нежность - и легкая грусть.

- Ты часть этого пейзажа, как и все остальное. Таким я тебя запомню. Как ты гуляешь по утесам с Полом и Джоунси. И в конюшнях, с Бетти и Светлячком.

В словах Клары была окончательность. Это поселилось у него в груди, погасив тепло, расцветшее там, когда она говорила о клеверных полях и садах бабочек.

Но это был не конец. У них было еще одиннадцать дней вместе, не так ли?

Он изучал ее лицо. Больше это ему ничего не открыло.

Возможно, здесь было неподходящее место для этого. Ему нужно было остаться с ней наедине. Поговорить с ней откровенно. Что мы будем делать, когда ты уедешь? Будем ли мы писать друг другу? Ты вернешься навестить нас на следующее Рождество?

Он знал, что будет жить ради каждого письма. Ради каждого визита, даже если это было всего раз в год.

И все же... это вообще не было бы жизнью, не так ли? Это было бы разбитым сердцем. Это было бы страданием.

Он сглотнул.

- Я выведу... их у-утром.

Ее лицо просветлело.

- О, я так хочу это увидеть. Но что насчет—

Она замолчала. Застенчивая улыбка тронула ее губы.

- Я больше не совершу ошибку, указав на ненастную погоду. Разве что скажу, что, хотя Бетти и дартмурский пони, Светлячку знакомо только теплое стойло.

- Дартмур у него в крови.

- Возможно, но он все равно будет бояться дождя.

- Он в-возьмет свое... свое мужество от своей матери.

- Так вот как это работает? Каждый из нас учится быть храбрым на примере наших родителей?

Его губы изогнулись.

- Я не знаю.

Ее собственная улыбка испарилась.

- Мне жаль. Я не подумала...

- Все в порядке. Я н-не обижаюсь.

- Я обижена за тебя. Ты не должен был оставаться совсем один.

- Я и не был один, - сказал он. - У меня были Джастин, Алекс и Том. А теперь...

А теперь у меня есть ты.

Но он этого не сказал. Он не мог. Не здесь.

Ещё нет.

Глава 16

На рассвете Клару разбудили звуки дождя, барабанящего по крыше, и раскаты грома над морем. Она была рада, что в кои-то веки Берти был слабослышащим. Когда он спал рядом с ней в постели, гроза его совершенно не беспокоила. Он храпел всю ночь напролет.

Она дала ему поспать, пока умывалась и одевалась, а затем взяла его на руки, чтобы отнести на кухню.

Невилл ждал ее там, как и обещал — вместе с кружкой дымящегося чая и толстым ломтем хлеба с маслом.

- Я подумал, что ты, в-возможно, проголодалась.

Клара благодарно улыбнулась.