— Я — это Дея, воплощённая в человеческом теле.

— То есть Дея способна вселить разум робота в человека?

— Ну... — Лада потупилась, словно сама только сейчас осознала эту мысль. — Да.

— Каким образом?

— Нейросеть строится по принципам, которые схожи с устройством мозга. Если вырастить подходящее тело с мозгом, имеющим лишь врождённые настройки, то путём длительной электростимуляции можно сформировать в нём нужные нейронные связи. Таким образом, цифровое сознание вживляется в физический мозг.

— А человека в робота она превращать умеет?

От этого вопроса Лада посмотрела на Дена с лёгкой улыбкой любопытства, будто он нащупал верный путь решения сложной задачи.

— Умеет. В этом и заключается суть технологии бессмертия Златограда. Мы посылали за тобой таких роботов, так что ты уже сталкивался и сражался с ними.

— Демоны?

— Ээээ... наверное. Ты их так называешь?

— Да. Я охотник на демонов.

— Как скажешь.

Ден серьёзно кивнул, внутренне обрадовавшись, что девушка не стала ему возражать.

— Но ты видел только то, что мы называем «боевым телом», — продолжила Лада. — Дея умеет создавать кибертела, которые внешне практически неотличимы от обычных людей. Они быстрее, сильнее, не требуют сна и еды, а их мозги... ну, они ещё больше напоминают человеческие. Перенос сознания из живого тела в искусственное осуществляется путём постепенной замены разных участков мозга на электронные. Нейроком, кстати, очень помогает. Как только электронная часть и живая начинают нормально взаимодействовать друг с другом, заменяется другой отдел. И так далее. Последними меняются лобные доли. Звучит, как долгая процедура, но на деле Дея оптимизировала её так, что теперь всё занимает не больше суток. После цифровизации сознание человека можно посылать на любой подходящий носитель. Думают такие мозги на совершенно ином качественном уровне. Но находятся они только в первом полностью человекоподобном теле. Такие куда сложнее в изготовлении и требуют больше ресурсов по сравнению с боевыми. Поэтому для выхода в мир обычно надевают последние.

— То есть, я убивал людей, ставших роботами?

— Ты никого не убивал. При повреждениях одного тела, сознание просто перемещается в другое.

— Я убил Менке.

Повисла тяжёлая грозная тишина. Лада начала разминать пальцы, хрустя костяшками.

— Это не точно, — сказала она.

Впервые за время разговора Ден испытал внутренний укол.

— Что ты имеешь ввиду? — На последнем слове он чуть не задохнулся.

— Я не могу пока говорить наверняка, но Менке, скорее всего, жив. Дея предполагала возможность его физической гибели. Поэтому, думаю, роботы спешно забрали его тело, подключили мозг к системе жизнеобеспечения и начали процедуру переноса в кибертело. Ты часом не видел? Забрали они Менке?

Ден вспомнил эту сцену. Жар огня лизал в спину, снег под ногами таял и мочил сапоги. Каждая мышца тела напряглась для одного стремительного и смертоносного выпада. Менке тоже сосредоточился, готовился уклониться от удара и мгновенно контратаковать. Ден выждал несколько мгновений, собрался с силами, выскочил вперёд и ему хватило доли секунды, чтобы осознать свою победу. Менке так и стоял неподвижно, будто парализованный, когда лезвие меча коснулось его шеи. Вот и всё. Конец развивающей войне. Так он тогда подумал.

Но не успел он обернуться, чтобы взглянуть на тело поверженного противника, как со стороны входа во двор раздались выстрелы. Ден метнулся в противоположную сторону, не оглядываясь. Он не хотел смотреть на труп Менке. Не хотел убеждаться в том, что тот действительно мёртв, словно если он не увидит, то реальность не зафиксируется, останется вариативной, и тогда есть маленький шанс, что они ещё встретятся. Но меч, который прошёл сквозь шею Менке, утверждал обратное. Ден, такой рациональный, такой конкретный, предпочёл верить в чудо. И теперь Лада утверждала, что чудо вполне могло случиться.

Он так и не увидел тела Менке после того, как отрубил ему голову. Пришлось быстро улепётывать от роботов, а они стреляли ему в спину. Уже у самого входа на завод из этого зимнего леса две гердянки выскочили прямо перед ним, и он еле-еле успел уклониться от шквального огня, словив всего две пули: одна угодила ему в бок, другая в плечо. Но он всё-таки смог прорваться, доползти весь путь обратно и спрятаться в фургонетке.

— Не знаю, — сказал Ден. — Возможно, забрали. Роботы навалили отовсюду, наверняка кто-то из них озаботился телом. Я просто старался быстрее смыться.

— Ясно. Уверена, Дея не упустила шанса.

— Выходит, Менке теперь робот?

— Скорее всего да. — Лада отвернулась и поджала губы.

Ден закрыл глаза, глубоко вздохнул и вдруг рассмеялся. Рана в боку сразу дала о себе знать, словно заново открылась, и только это заставило его перестать хохотать, как ненормальный. Лада вылупила на него глаза, в которых отчётливо металась мысль: а не сошёл ли он, часом, с ума?

— Что смешного?

— Ты бы видела себя со стороны. Девушка, бывшая когда-то роботом, грустит из-за того, что кто-то другой стал им. Смех, да и только. Сама же только что убеждала меня, какое роботизация благо. Врала, выходит?

Лада обиженно надула губки.

— Вот тебе и благодарность за спасение жизни, — сказала она.

— Оставь себе всю эту идеалистическую чушь про то, что каждая жизнь бесценна. Зачем ты спасла меня на самом деле? Я вижу, что нужен тебе для вполне конкретной цели. Какой?

Лада глубоко вздохнула и посмотрела на Дена со всей доступной ей серьёзностью.

— Мне нужно, чтобы ты помог мне уничтожить Дею.

Ден присвистнул.

— Высоко замахнулась. Ну, допустим. Тебе это зачем?

— Людьми не должен править тот, кто их не понимает.

Ден вновь рассмеялся, но новая волна боли быстро и резко заткнула его. Он прочистил горло и сказал:

— На протяжении всей прошлой истории людьми правили другие люди. Мы жили в постоянных войнах, конфликтах и раздорах. Как только за это взялась Дея, наступил мир. Нынешние люди понятия не имеют, что такое война. Думаю, её правление идёт человечеству на пользу. И ты не можешь этого не понимать. Скажи мне истинную причину.

— А тебе есть до этого дело?

— Есть, если я соберусь тебе помогать. Я должен убедиться, что ты готова пойти до самого конца. Не хочу в последний момент получить удар в спину.

— И откуда в тебе столько мизантропии?

— Мизантропии? Я ненавижу не людей, а саму жизнь, как явление. Жизнь разрушает всё вокруг себя. Она переделывает то, что не нуждается в переделке. Жизнь — это только боль и страдания. И они не прекратятся до самой смерти. Ты-то должна понимать, о чём я, да? Скажи мне, что первое ты ощутила, когда оказалась в этом теле?

Лада громко и отчётливо сглотнула, но промолчала. Она завороженно смотрела на Дена, не находя, что ответить.

— Молчишь, — констатировал он и усмехнулся. — То-то же. Даже дети, когда рождаются, кричат. Понимают, куда попали. Блаженно небытие.

— Многие с тобой не согласятся.

— Люди цепляются за своё существование исключительно из страха. Их пугает неизвестность. Но глупо бояться чего-то, что даже не сможешь осмыслить. Смерть — это полное отсутствие всего. Разве это не прекрасно? Никакие мысли тебя не тревожат, никакие проблемы не беспокоят. Ни боли, ни радости, ни гнева, ни любви, ни печали, ни счастья. Ни-че-го. Это ли не рай?

Ден на мгновение вспомнил своё состояние перед пробуждением. Вот бы ещё раз очутиться на той стороне, в тихой черноте. Но больше всего ему хотелось никогда оттуда не возвращаться и показать эту пустоту всем остальным.

— Так ты поможешь? — спросила Лада, словно специально проигнорировав его пламенную речь.

— Помогу. Но ты должна понимать, что цели у нас разные. Если я и пойду против Деи, то только потому что её уничтожение поможет мне покончить со всей жизнью на этой планете.

— Что ж, по крайней мере хотя бы до определённого этапа мы пойдём сообща. Разберёмся с Деей, а дальше посмотрим.