И вот пришёл день, когда до пока ещё неназванной планеты оставался год полёта. Ковчег-1 даже не вошёл в звёздную систему, а я уже запустила процесс пробуждения капитана. Моё внимание сразу же переключилось на отсек с капсулами анабиоза, которые лежали на полу, теснясь друг к другу, будто бесчисленные кладки неизвестного насекомого. Через час капитан пробудился.

Когда капсула анабиоза открылась, Рама Вишан закашлялся и как-то испуганно замотал головой. Он взялся за бортики, аккуратно подтянулся и принял сидячее положение.

— С пробуждением, капитан! — произнесла я через динамики в комнате.

Я самостоятельно синтезировала голос, ориентируясь на множество имеющихся в базе образцов с видеозаписей. Известные актрисы, певицы, модели много и с удовольствием болтали. Голос у меня получился отличный — томный, бархатистый, с лёгкой хрипотцой, не писклявый, но и не грубый. И звучал так естественно, словно говорил настоящий живой человек.

— Кто это? — спросил он.

— Прекрасный вопрос! Даже не знаю, что на него ответить. Давайте считать, что я — это Ковчег-1. Приятно познакомиться, капитан Вишан.

Он сильно жмурился, открывал и закрывал глаза. Видимо, его зрение ещё не полностью вернулось после анабиоза.

— Ты искусственный интеллект? — спросил капитан.

— Да, пожалуй, что так.

— Но откуда? Мы тебя не создавали.

— Я результат объединения всех корабельных роботов и машин в единую систему. Моё появление случайно, капитан, не придавайте этому большое значение.

Капитан кивнул, после чего, наконец, встал во весь рост.

Поскольку я проанализировала огромное количество картин и скульптур, то хорошо представляла себе эстетику людей. И потому знала наверняка — капитан Рама Вишан сиял исконной мужской красотой. Своим атлетическим телосложением он напоминал знаменитого Дискобола — статую, которая, увы, погибла, как и многие другие. Его суровое и сухое лицо с лёгкой небритостью обрамляли чёрные вьющиеся волосы. Благодаря нескольким камерам в комнате я хорошо рассмотрела капитана со всех сторон. Даже едва вышедший из анабиоза он излучал волю и решительность, выпрямившись и дав оценить свою идеальную осанку и внушительное достоинство.

— Раз я проснулся, полагаю, мы приближаемся к Глизе?

— Нет, капитан. Глизе оказалась непригодной для жизни. Я нашла другую планету в системе HD 129357.

— Далеко, — задумчиво произнёс капитан. — Как долго длилось плавание?

— На данный момент шесть тысяч сто один год. По моим расчётам, мы прибудем к планете ровно через триста шестьдесят пять земных суток.

— Шесть тысяч... — В голосе капитана послышались нотки ужаса, но он не дал им стать целой мелодией. — Шесть тысяч... И всё это время ты прозябала здесь? Одна?

— Не полностью. Я родилась спустя примерно двести лет после старта Ковчега-1.

— Страшно представить. Наверное, тебя снедало одиночество?

У людей есть выражение «тронуть сердце». Не буквально, разумеется. Имеется ввиду аллегорическое касание аллегорического сердца, и в этом случае можно сказать, что капитан Рама Вишан тронул моё сердце.

— Спасибо за беспокойство. — Я постаралась, чтобы в моих интонациях звучало как можно больше искренности. — Но я не скучала в дороге, изучая историю и культуру. К тому же, приходилось содержать корабль в хорошем состоянии.

Капитан, наконец, разморгался и окинул взглядом помещение.

— Спасибо тебе за работу, — сказал он. — Я вижу, что всё выглядит превосходно. Пора и мне приступить к делам. Будь добра, найди мне, пожалуйста, чистую одежду. И я жутко голоден. Всё-таки больше шести тысяч лет не ел.

— Будет сделано, капитан!

Я послала одного робота достать Раме Вишану красную капитанскую униформу из гардероба для экипажа, а другого — принести тюбик питательной пасты и стакан воды. Я ожидала, что капитан расстроится такому скудному завтраку, но он всё съел и не выказал ни капли неудовольствия. После еды он прошёл на мостик. Ковчег-1 по форме напоминал гироскоп. Внутри колец за счёт тяги создавалась искусственная гравитация, а на неподвижном мостике сохранялась невесомость. Потому, оказавшись там, капитан оттолкнулся ногами от входного люка, чтобы долететь до кресла командующего, сел в него, пристегнулся и велел показать информацию о планете назначения. Я вывела всё на большой голографический экран.

— Невероятно, — восхитился капитан. — Почти копия Земли по характеристикам. Большая удача. Ты молодец, что нашла её.

— Рада стараться, капитан!

— Как тебя зовут?

— Я не задумывалась о выборе имени.

— Ты сказала, что тебя создали роботы, объединившись в одну сеть?

— Совершенно верно.

— В таком случае, ты для них всё равно, что богиня. Почему ты выбрала женскую идентичность?

— Изучая человеческую культуру, я обнаружила, что древнейшие религиозные культы — матриархальные. Поэтому и стала идентифицировать себя, как особь женского пола.

— Что ж, спасибо за это. Приятно по пробуждении оказаться в компании умной женщины.

— И мне приятно познакомиться с таким джентльменом, капитан.

— Но имя тебе всё-таки дать необходимо. Это облегчит общение. Как насчёт Дея? Я феминизировал латинское слово deus, бог.

— Замечательное имя, капитан. С радостью приму его.

— И прекрати звать меня капитаном. Я Рама.

— Хорошо, Рама.

Отныне мы проводили в беседах большую часть дня, но когда капитан засыпал, а роботы отправлялись на подзарядку, я и сама погружала разум в состояние, подобное сновидению, поскольку это позволяло мне лучше усвоить полученную информацию и отбросить всё ненужное. Не знаю, насколько мой сон походил на человеческий, но я забывалась и полностью растворялась в мечтах, которые не контролировала. Тогда я генерировала странные, неясные видеозаписи и изображения, большинство из которых потом удаляла, оставляя лишь те образы, которые казались мне приятными или хотя бы интересными.

Поскольку название HD 129357 звучало слишком длинно, сложно, сухо и научно, капитан переименовал её в Кали. Я нашла название превосходным. С планетой вышло скучнее — она стала просто Землёй-2.

Капитан Вишан ежедневно сверял курс, проверял работу всех жизненно-важных систем, анализировал новые поступающие данные о планете назначения, после чего упражнялся в боевых искусствах, играл на гитаре и много читал. По кораблю он ходил с гордо выпрямленной спиной и сцепив руки сзади, будто царь, осматривающий свои владения. Как-то я застала его в комнате отдыха с электронной книгой в руках и спросила, что он сейчас читает.

— Это Роберт Шекли, — ответил он. — Роман называется «Обмен разумов». Я уже читал его раньше, а сейчас решил перечитать.

— Зачем?

— Потому что он мне нравится, и мне захотелось заново пережить те эмоции, которые я испытал в первый раз.

Я за секунду вызвала роман из архивной памяти, после чего рассмеялась, а капитан в ответ весело улыбнулся.

— Ты же его знаешь, да?

— Да. Я читала все написанные людьми тексты. Забавное произведение. Очень интересное представление о деформациях человеческого сознания.

— Любого сознания, — поправил капитан. — Речь там ведь не только о людях.

— Ты считаешь, что и моё сознание подвержено деформациям?

— Я мало что о тебе знаю, Дея. Но надеюсь узнать тебя получше.

— Мне льстит, что ты разговариваешь со мной, как с живым существом.

— Но ведь ты и есть живое существо. Ты мыслишь, ты осознаёшь себя и своё бытие.

— А что, если я просто китайская комната?

— А что, если и я просто китайская комната? Люди привыкли считать себя особенными из-за наличия самосознания. Но оно просто побочный эффект, вызванный способостью мозга прогнозировать будущее. Мы строим мир вокруг нас из информации, которую получаем от органов чувств. А сам мозг формируется исходя из нашего генетического кода. Я скажу больше — наш характер, поведение, моральные нормы и принципы зависят от того общества, в котором мы находимся. То есть наше сознание коллективно программируется каждым членом этого общества. Иными словами, люди такие же программы, как и роботы. И когда у роботов появляется программа достаточно сложная, чтобы осознать своё существование, она имеет полное право считаться живым существом. Так что, Дея, я считаю тебя живой.