Остаётся последняя ниточка, за которую я могу потянуть.

Кори, пожалуйста, выполни поисковой запрос. Арест Ясеня Красина и Рината Булавки, номер полицейского участка.

Перед глазами открываются результаты поиска. Итак, похоже их держат в отделении на нижнем уровне, северный сектор, шестой блок. Ныне туда и лежит мой путь.

Кажется, что таксетка везёт меня бесконечно долго, я вновь нервничаю, дрыгаю ногой и перебираю пальцами. Меньше всего на свете хочется идти по следу унагистов, потому что есть немалая вероятность столкнуться с самим Деном Унаги, а эта встреча не сулит мне ничего хорошего.

Тем не менее, таксетка высаживает меня возле участка, а я уже задумываюсь, не начать ли мне курить. Слишком много всего навалилось за последние дни: ощущение близости достижения цели, Гусак Петро, предательство Нане, стычки с унагистами. Нужно как-то расслабляться, отдыхать, но, похоже, эту функцию возьмёт на себя Лермушкин.

Участок расположен в величественном блоке, чьи большие стрельчатые окна, узоры из рам, колонны, поддерживающие маленькие выпирающие башенки, и причудливое сочетание округлого с прямоугольным напоминают о русской готике. Внутри он просторный, с высокими сводами, разносящими по залам эхо шагов. Стены, потолки, полы, мебель, каждая деталь интерьера — серые, минималистичные, какие-то квадратные. Какой контраст между внешней восторженностью и внутренней скудностью. Сперва быстро прохожу контроль на входе, проверку на наличие оружия или иных запрещённых предметов. Поскольку мой гаусс-пистолет остался дома, я легко попадаю дальше. В дежурной части меня встречает похожая на тысячи других таких же чёрная полицейская гердянка.

— Добрый день, — приветствует робот.

— Добрый день-с. Я Менке Рамаян, субличность Порфирий. Сегодня утром вы задержали трёх людей, подозреваемых в терроризме. Некие Ясень Красин, Ринат Булавка и… Паша…

— Совершенно верно. Данные личности содержатся в камерах временного заключения в нашем участке.

— Я хотел бы провести допрос одного из них. Ясеня Красина.

— Предъявите основание для допроса.

— Я веду дело о смерти человека по имени Гарик Нешарин. На эмошке, которую я обнаружил на нейрокоме покойного, был записан момент его убийства. Исходя из навыков владения холодным оружием, а также телосложения убийцы, я пришёл к выводу, что он является одним из унагистов. Соответственно, Ясень Красин в списке подозреваемых. Ежели допрос покажет его виновность, у вас будет больше оснований для суда над ним.

Какая стройная и убедительная вышла ложь, а ведь я сочинил сие на ходу.

— Принято. Данные проверены, подтверждение ведения дела есть. Пожалуйста, подождите, мой коллега проводит вас в допросную. Подозреваемого скоро приведут к вам.

Я благодарственно киваю и жду робота, который должен проводить меня. Вскоре он появляется, приглашает следовать за ним и идёт куда-то по коридору вглубь участка. Людей тут практически нет, лишь двое каких-то бедолаг с синяками и ссадинами на лице сидят на диванчике и ждут своей участи. Похоже, подрались прямо на улице, и полицейские задержали их. Отделаются на первое время строгим выговором и съёмом пары единиц соцрейта, ничего страшного.

Коридорчик несколько раз заворачивает, и в конце концов приводит к стальной двери, за которой спряталась комната с односторонним зеркалом. Плохо, наш разговор не останется без ненужных свидетелей. Впрочем, помимо зеркала, замечаю две камеры, смотрящие из-под углов на потолке — наблюдение здесь на высшем уровне, а потому беседу придётся вести осторожно, тщательно всё продумывая.

Робот уходит, оставляя меня в допросной одного. Посреди комнаты стоит массивный стальной стол с деревянной столешницей, а на двух противоположных сторонах от него — пара стульев, на один из которых я и сажусь. Пока ожидаю, продумываю в голове примерный план разговора. Нужно придумать, как выудить из Ясеня нужную мне информацию. Наше с ним знакомство, если судить по нейрограммам Психа, прошло не слишком приятно, а посему он, скорее всего, настроен ко мне изначально негативно. Требуется сперва изменить его отношение, и уже потом задавать интересующие меня вопросы.

Спустя несколько минут, дверь открывается, и роботы вталкивают в комнату слегка напуганного Ясеня Красина. Несмотря на его очень высокий рост, гердянки всё равно оказываются выше и грознее. Дверь за ним закрывается, а я встаю, больше из вежливости.

— Прошу, присаживайся, — говорю я как можно мягче.

— Да пошёл ты, — сразу огрызается Ясень. — Чё тебе ещё от меня надо?

— Не волнуйся, присядь. Понимаю-с, Псих Колоток не оставил у тебя приятного впечатления, но смею тебя заверить, я вовсе не он. Меня зовут Порфирий, я другая личность Менке Рамаяна, и тебя вижу впервые.

Ясень косится на меня с подозрительным прищуром, но всё же медленно подходит, отодвигает второй стул и садится так, словно боится, что на него положили острую кнопку или что-то мерзкое. Удовлетворившись и такому, я тоже сажусь обратно.

— Псих Колоток — хулиган, драчун и сквернослов, — продолжаю я свою речь. — Он знаком с такими понятиями, как «вежливость» и «манеры», но предпочитает не обременять себя ими. Я же, напротив, склонен ко всем людям относиться благосклонно, покуда они не убедят меня в том, что того не достойны.

— Да ты почти как мой папашка разговариваешь. — Ясень усмехается, хороший знак.

— Верно-с! Твой отец, насколько я могу судить из записей разговоров, был человеком весьма вежливым. Я искренне соболезную твоей утрате, и поверь мне, даже Псих не хотел такого исхода.

— И с хера ли мне тебе верить?

— Давай я немного расскажу о себе-с. Я тот, кого в прежние времена называли сыщиком. И неспроста. Я помог роботам раскрыть дюжину сложных и запутанных дел по всему миру, за что получил в общей сложности двести девяносто восемь тысяч единиц соцрейта. И сейчас я хочу разобраться, почему погиб твой отец. Не могу говорить о деталях, но поверь, виновные обязательно понесут заслуженное наказание.

Я откидываюсь на стуле, чтобы немного разрядить обстановку и показать Ясеню, что мне комфортно и свободно в общении с ним.

— Расскажи, как ты зарабатываешь соцрейт? — спрашиваю я.

— Ты чё, я звезда вирфильмов.

— Правда? Кажется, я тебя не видел-с.

— Да у меня целая серия! Семнадцать фильмов! «Взрывоопасный в Москве», «Взрывоопасный в Бангкоке», «Взрывоопасный в Мехико», «Взрывоопасный в Тегеране». Это же крутецкие боевики! Мой друг-режиссёр их делает. Хочет слабать по фильму в каждой столице мира.

— И кто же твой друг-режиссёр?

Ясень грустно опускает взгляд.

— Паша Машина.

— Это тот, который с зелёными волосами и татуировками?

— Ага, он самый. Мы типа творческий дуэт. Режиссёр и актёр. Ну я там ещё всякие советы даю, типа как лучше перестрелки сделать или ещё чего.

— Что ж, звучит вполне мирно. Сомневаюсь, что такой человек вступил бы к унагистам. Они обычно не любят светиться.

— Да я те говорю, не унагисты мы! Клуб реконструкторов! Сука, вот же угораздило…

— Я тебе верю-с. Осталось убедить в этом гердянок. Тем не менее, у меня есть подозрение, что один из вас всё-таки был реальным унагистом. Возможно, именно он подбил твоего отца на всю эту безумную авантюру. Некий азиат, высокий, в длинном чёрном плаще, круглых тёмных очках…

— Да-да, я понял, о ком ты. Это Чих. Ну, Чих Пых Мых. Он кореец вроде. Или китаец. Хрен разберёшь, короче. Не знаю, где батя его нашёл и как познакомился, но он с нами недавно.

Я достаю из кармана бумажный блокнот, вырываю одну страничку и протягиваю Ясеню вместе с ручкой.

— Можешь записать имена всех знакомых твоего отца, о которых мало что знаешь? В том числе и этого Чиха.

Ясень что-то пишет на бумажке, а я нарочито смотрю в сторону, ожидая. Периодически он прерывается, о чём-то задумывается на несколько секунд, после чего вновь возвращается к списку. Я краем глаза поглядываю туда — не так уж много имён. Впрочем, я попросил его сделать это для отвлечения внимания, главный мой подозреваемый — этот Чих Пых Мых. Господи, ну и имя.