Вопросов много, но почти нет ответов. Однако теперь я хотя бы знаю, в каком направлении думать. Спасибо, Кряк. Пусть у меня и не получилось изучить твой мозг как следует, даже беглого взгляда на него хватило, чтобы навести на определённые размышления.

— Вся твоя работа… — с горечью в голосе проговаривает Нане. — Ада, вся твоя работа…

— Цела и невредима.

Нане с удивлением смотрит на меня, а я лезу в сумочку и достаю оттуда настоящий дневник.

Всё правильно. Я обманула и сестру, и вас, мои друзья-субличности. И даже тебя, Менке. Мне пришлось, чтобы никто не узнал, что я отдала Нане пустую тетрадку — копию моего дневника. Я ведь знала, что она пригодится, когда прихватывала с собой вчера.

Взгляд Нане меняется, словно она потрясена явлением целых и невредимых записей.

— Так ты…

— Прости. Зато теперь мы точно знаем, что роботы охотятся за ней и пытаются помешать мне раскрыть тайны Златограда. Не я одна так считаю. Псих Колоток тоже солидарен со мной.

Нане передёргивает. Из всех субличностей меньше всего ей хочется знаться с Психом Колотком — безумцем, который пусть и спас её от папаши-тирана, но сам ничуть не лучше него.

— Что насчёт твоей работы? — спрашиваю я.

— Всё хранится на облачных серверах, так что местный пожар её не затронул. Я просто попрошу выделить мне новое место для исследований.

Я киваю и засовываю тетрадь обратно в сумку.

— Мне тоже нужно найти новое место.

— И как ты это сделаешь?

— Легко. Но оборудование сама не достану. Тут я вновь рассчитываю на твою помощь.

— Я помогу. — В голосе Нане теперь отчётливо слышны нотки решимости. Я вижу в её глазах огонёк, которого раньше не замечала — огонёк азарта, интереса к борьбе, желания сунуть руку в пасть тигра. — Нет, не просто помогу. Я хочу заняться твоими исследованиями вместе с тобой. Моя работа подождёт, твоя — важнее. Я не верила тебе, но теперь вижу, что роботы и правда что-то скрывают. Всю свою жизнь я, как и ты, хотела попасть в Златоград, но не для того, чтобы помочь всем людям, а лишь из эгоистичного желания стать бессмертной. Но я не хочу мириться с тиранией. Будем отныне работать вместе.

Она протягивает мне руку и улыбается. А я, растрогавшись практически до слёз, притягиваю её к себе и заключаю в объятиях.

— Спасибо, — искренне говорю я, чувствуя её поддержку и тепло.

Через тридцать три секунды мы уходим из сгоревшей лаборатории. Спускаясь вниз по лестнице, я звоню своему знакомому Румеру. Ну, тому самому, который нашёл мне скрытое местечко для первой лаборатории.

— А-та-та? — отвечает он на том конце.

— Приветствую, Румер. Это Ада.

— Д-д-дура. Я знаю, что это ты, ты, ты. Номер твой, твой номер, валяется где попало, поняла?

— Ты сейчас занят? Есть дело.

— Приезжай, о, да-да-да, приезжай. Клуб «Морская волна», растворись. Б-б-блок не пятый, а уровень между молотом и наковальней.

— Скоро буду.

Мы с Нане окончательно спускаемся по лестнице и вызываем таксетку. В пути мы молчим, глядя в окошко и раздумывая каждая о своём. Мимо проносятся блоки, окна, вывески и другие таксетки с фургонетками. Наша цель — шестой блок, средний уровень. Не то чтобы статусное местечко. Через четырнадцать минут и тридцать две секунды мы уже стоим на пороге клуба.

Я не частый гость в таких заведениях, сестра, полагаю, тоже. Больно уж специфический тип развлечения. На входе стоит робот-охранник, который проверяет наши личности, а точнее — уровень нашего соцрейта, чтобы удостовериться, что мы имеем право сюда заходить.

Далее мы попадаем в короткий красный коридор, оканчивающийся раздвижными дверями. А за ними нам открывается просторный двухъярусный зал клуба.

За барной стойкой робот-бармен разливает напитки всем желающим. В центре на квадратном танцполе пляшут люди. Другие сидят за столиками на втором ярусе — это в основном те, кто пришёл сюда просто встретиться с друзьями, отдохнуть и выпить. У дальней от нас стены расположена возвышенность с автоматическим диджейским пультом, который самостоятельно генерирует новую музыку, но не выводит её на большие и мощные колонки, а рассылает радиоволнами на нейрокомы присутствующих. Мой нейроком не настроен на нужную частоту, поэтому для меня картина выглядит очень странно — я просто наблюдаю, как толпа людей танцует в тишине, будто сумасшедшие. Нужная частота для настройки написана на большой табличке на входе. Но мне кажется музыка нам сейчас только помешает.

Мы с Нане проходим в зал и поднимаемся на второй ярус. В темноте и бесконечно переливающимся свете клубных огней довольно сложно разглядеть лица людей. Приходится чуть-чуть поиграться с настройками зрения, чтобы это бесконечное разноцветное мельтешение не мешало сосредоточиться. Мне нужно найти Румера.

Пока я хожу меж столиков второго яруса, внимательно вглядываясь в лица сидящих людей, Нане плетётся сзади тихо и скромно. Она озирается по сторонам, потому что никогда в жизни не посещала подобных мест. Развлекалась она в библиотеках и научных кружках.

— Эй, детка, пошли порейлим, — кричит ей какой-то молодой парень.

— Только подойди к ней, я тебе пальцы переломаю, — тут же огрызаюсь я.

Парень примирительно поднимает руки, а Нане подходит ближе, практически прячась за моей спиной, и хватается за край куртки.

Где-то на периферии Кори анализирует попавшие в поле зрения лица, сопоставляя их с фотографией Румера. Бесполезная работа, она всё равно его не опознает.

Вскоре я сама замечаю знакомые черты. Да уж, его тяжко разглядеть во мраке, а Кори вообще не поняла, что это человеческое лицо, и просто проигнорировала. Высокий худой мужчина, мой ровесник, с торчащим из бритой головы розовым чубом. Нос, брови и губы украшает пирсинг, всё лицо скрыто за татуировкой микросхемы, а на лбу набит LR-код, означающий «Ты пидор». ИИ постоянно отвлекается на код, захватывает его и расшифровывает. Таким образом, абсолютное большинство роботов, глядя на Румера, видит перед глазами лишь эту надпись. Впрочем, я хоть и различаю лицо Румера, но тоже её вижу.

Он же, заприметив меня, встаёт с диванчика и улыбается.

— Мир пятихвостым! — говорит он. — Альма-матер кругом т-т-твоя. Хочешь?

Он показывает на какой-то кислотно-синий коктейль, стоящий перед ним, но я отказываюсь.

— Зря, зря, зря, очень зря, понял, да, зря. Зрим, да не видим. Права не отнять, как и волю, так что я б-б-беспомощен.

— Простите, а почему вы так странно разговариваете? — вдруг подаёт голос Нане.

Стыдно признаться, но сестра так тихо себя вела, что я успела забыть, что она стоит за моей спиной.

— Потому что вокруг всё блестит и слышит, смекаешь, смекаешь, сечёшь? Бегает, бегает, светится, и как в старину г-г-газетки всем раскидывает. А кто его знает, что в тех статьях? Меня там нет.

Я наклоняюсь к Нане и шепчу ей на ухо.

— Он так шифруется от гердянок. Ты не подумай, это не шизофазия. Просто роботы не способны осмысленно воспринимать его речь, а люди, если постараются — могут. У него и татуировки на лице для той же цели.

— А что код на лбу означает?

— Лучше тебе не знать.

Вот так, а некоторые думают, что это я параноик.

— З-з-зачем тело здесь? — спрашивает Румер.

— Нужна помощь, как прошлый раз. Та хата сгорела, так что нужны ключики от новой. Подсобишь?

— А полотно? Имеется, сыщется, носится? Прошлый раз точку вспорол просто к-к-кайф, а вот монетка, ну… Скажем, не блестела, сияла.

Я лезу в сумочку и достаю оттуда маленькое кольцо-ринфо. Румер берёт его и вертит в руках.

— Проверю на з-з-зубок. Там сколько?

— Два часа.

— Ой, мать, зачем так длинно? Чем короче — тем лучше. А вы любите петлей наворотить. С таких небес з-з-звёзд не наловишь.

— Бери, что дают. Другого нет.

— Ай, ладно. Сидите, когда-нибудь вернусь.

Румер встаёт и уходит, а я сажусь на его место и жестом приглашаю Нане сесть напротив. Она медленно опускается на диванчик, о чём-то глубоко задумавшись.