Сквозь огромные, прогрызенные изнутри раны, наружу одновременно стало прорываться аж семеро окровавленных бронированных тушек «новорожденных» рейзеров. И даже изготовившихся к перехвату двенадцати стремительных щупальцев Желтого грауса оказалось недостаточно для мгновенной нейтрализации всей этой юркой семерки. Вернее оказалось недостаточно бы, если б не…

Внимание! Критическая ситуация! Угроза жизни носителя! Произведена активация пассивной функции Тянучка.

Расчетное время действия пассивной функции Тянучка: 2 секунды…

Расчетное время до конца действия первой части функции Желтый граус : 7 секунд…

Расчетное время до конца действия пассивной функции Мимикрия : 34 секунды…

Глава 3. Нужно быстро что-то сожрать!

Лишь три из двенадцати метнувшихся наперехват щупальцев, пробив хитиновые панцири рейзеров, пригвоздили гигантских блох к стене. Еще два щупальца, чиркнув по хитиновой броне двух рейзеров, сбили последних с прицельного прыжка. И пара самых шустрых блох, благополучно разминувшись с «частоколом» моей защиты, атаковала ближайшую потенциальную жертву — то бишь меня.

Для упакованного в стандартный МБПП жала утыканные мелкими острыми шипами пасти этих зубастиков, размером с двухнедельного котенка, были так же опасны, как слону дробина. Однако сейчас для жадных до крови малявок мое почти неприкрытое даже обычной одеждой, все в ссадинах и порезах, тело являлось легко доступным деликатесом. А из-за крайне паршивого физического состояния я не то что увернуться от налетающих синхронно рейзеров, даже отшатнуться назад не успевал.

Но очень вовремя активировавшаяся Тянучка мгновенно кардинальным образом изменила расклад сил. Окружающее пространство вдруг превратилось в тягучий кисель, где почти дотянувшиеся до меня своими оскаленными пастями рейзеры вдруг словно на миг застыли, как мухи в янтаре, и продолжили свой полет, словно при десятикратно замедлившейся съемке. На самом деле, разумеется, время замедлило свой бег лишь для меня, оказавшегося, благодаря активации пассивной функции Тянучка, вдруг в десять раз быстрее себя прежнего. И с явным запозданием начавшееся неуклюжее движение назад продолжилось, не встретив сопротивления уплотнившегося для противника «воздушного киселя», легко и без потери скорости. Потому, вопреки всем законам логики, черепахе таки-удалось оторваться от быстроногих преследователей.

Меж тем промахнувшиеся с первого удара щупальца, реагируя на смертельную угрозу носителю, развернувшись, дружно рванули вдогонку за парой прошмыгнувших мимо них зубастиков. И, получив от Тянучки такое же десятикратное ускорение, как и тело носителя, запросто настигли рейзеров и буквально разорвали их хитиновые тушки в клочья в полуметре от моей груди.

Прикончив пару самых опасных зубастиков, щупальца вернулись к сбитым на пол недобиткам. И, пользуясь продолжающимся очевидным преимуществом в ускорении, так же легко переловили и разорвали в клочья всех оставшихся рейзеров.

Под Тянучкой для полного уничтожения семерки гигантских блох щупальцам с лихвой хватило первой секунды ускорения. И вторую десятикратно растянутую бонусную секунду я целиком потратил на поиски спасения из сложившегося для меня крайне стремного положения.

Опасаться было чего. Ведь, почти сразу же по окончании ускорения Тянучки прекратит свое действие и уйдет в многочасовой откат так же и Желтый граус. С исчезновением же костылей-щупальцев, учитывая зловещий багрянец накрывший просевшую почти до сотни шкалу здоровья, я просто рухну на пол и, не в силах шевельнуть ни рукой, ни ногой, стану тупо подыхать. А ждать смерти, судя по стартующему еще через примерно полминуты многоступенчатому и крайне болезненному откату деактивирующийся Мимикрии, придется мне совсем не долго. Минуту. Ну, может, две — от силы. Дальше начнется агония, переходящая в крайне болезненную смерть.

Единственным выходом из сложившегося тупика было немедленно раздобыть где-то гору жратвы с бочонком питья и начинать тут же все это изобилие хомячить в три горла. Вот только проблема заключалась в том, что кроме пятерки едва живых жал Иперии Хофа, и еще пары относительно целых трупов трейс-ткача и бедняги крысюка (об ошметках рейзеров не стоит даже упоминать), в огромной земляной яме-норе, где мы сейчас пребывали, ни еды, ни питья не было и в помине. Оно, конечно, наличие теперь у меня пассивной функции Всеядный, вероятно, предполагало возможность сожрать какой-нибудь из имеющихся в наличии трупов, успешно переварить это дерьмо и выжить. Но… Млять! Как же омерзительно подобная трапеза во спасение выглядела даже мысленно. Однако, у меня тупо не было выбора.

От крысятины, при всей очевидной легкодоступности практически вывернутого наизнанку рейзерами трупа гэручи, я решительно отказался без вариантов. Меня воротило даже от одной мысли: жрать плоть разумного гэручи — существа, пусть внешне и совершенно не похожего на человека, но по сути такого жала Империи Хофа, как я. Оно, конечно, поломанный щупальцами рух тоже являлся вполне себе разумным существом, но все ж таки выглядел он, хотя бы, как гигантский паук, и попробовать на вкус начинку его толстых лап — это для человека было, в некотором роде, даже эдакой брутальной экзотикой.

Действие Тянучки закончилось, и я едва не завалился сразу же на пол от захлестнувшей все тело с макушки до пят волны чудовищной усталости. Это наступила ожидаемая расплата за уклонение от рейзеров под рвущим мышечные ткани ускорением. К счастью, продолжающая действовать еще пять секунд функция Желтый граус подхватила меня верными щупальцами и удержала в вертикальном положении.

— Да заткнитесь вы оба, задолбали уже! — ворвалось вдруг в уши свирепое шипенье очнувшейся от обморока Маринки. — И так башка трещит! И вы ту еще с двух сторон, как клуши стары, бу-бу-бу…

Не слушая дальнейший разнос подруги притихших Миха и Сыча, я мысленной командой направил было щупальца к трейс-ткачу, застывшему в дальнем конце ямы грудой покореженной хитиновой брони. Но краем глаза вдруг приметил, как рядом на белесой земле, возле повернутой набок башки мертвого гэручи, вдруг из ниоткуда материализуется здоровенная горка каких-то сероватых мячиков.

Приказав щупальцам задержаться и прихватить из кучи пару «мячиков», я мгновенно по специфическому аромату распознал орехи бланга во вложенных в руки кругляшах… Наркотик конечно, и в качестве пищи людям (тем более в сыром виде) употреблять его было противопоказано. Но, во-первых, этот специфический орех совершенно точно был съедобным. Наличие же теперь у меня пассивной функции Всеядный, уверен, в разы повышало шансы выжить после такого экстремального гастрономического эксперимента. Во-вторых, орехи бланга и на вкус, и на запах всяко были в разы лучше паучатины — не менее опасной, кстати, для человеческой утробы экзотики… — Эти рассуждения пронеслись в голове параллельно с попыткой расковырять скорлупу орехов. И последнее мне неожиданно легко удалось проделать без помощи даже щупальцев. Я просто ударил зажатые в обеих ладонях ореха друг о дружку, и даже в моих ослабевших руках хватило сил, чтобы защита левого пошла трещинами. Дальше ошелушить поврежденную скорлупу ореха оказалось даже легче, чем очистить вареное яйцо.

Я впился зубами в сочную, кисловатую и чуть вяжущую мякоть бланга зубами, и не заметил как умял содержимое целого ореха буквально за мгновенье. Перед глазами часто замелькали какие-то строки, но я их смаргивал не читая, сосредоточив все внимание на втором оставшемся в правом руке орехе. После удара на его скорлупе сбоку тоже осталась небольшая ямка, и если ее за чуть надтреснутый край вот так подцепить ногтем и аккуратно потянуть вверх…

На некоторое время просто выпав из реальности, я вдруг обнаружил себя в кромешной тьме сидящим на земляном полу, с очередной мякотью очищенного ореха в ладони и остатками вяжущей субстанции на языке. Вторая свободная от еды рука тут же нащупала рядом на земле настоящий сугроб из ореховой скорлупы.