— Эй, да вы че?.. Это ж я только что мимо вас на каталке проскочила! — испуганно затарахтела Лю, послушно замирая на месте в пяти шагах от часовых и поднимая руки.

— Ну и катись себе дальше! — глухо прорычал из-под опущенного забрала шлема один из стражей.

— Здесь-то ты че забыла? — так же глухо вторил товарищу напарник.

— Блин, да у меня там, короче, раненый на повороте с лежанки сорвался. Слышите как надрывается, сердешный? — стала торопливо втолковывать бойцам девушка (из-за поворота же, в подтверждение ее слов, до сих пор доносились стоны раненого). — А у меня одной рукой сил не хватает обратно его на каталку поднять, — для наглядности она даже вытащила из рукава изрытую уродливыми шрамами крошечную культю оставшуюся на месте ампутированной левой руки. — Я понимаю, что вы на посту, и все такое. Но мне просто не к кому тут больше обратиться за помощью.

Переглянувшись, часовые, вероятно, меж собой быстро обсудили сложившуюся ситуацию по внутренней связи. Внешний фиксатор МБПП этот их секретный диалог не воспроизвел.

— Ладно. Пошли. Поможем тебе, — озвучил через забрало общее решение один из автоматчиков.

— Только быстро, — добавил напарник.

Автоматные стволы опустились. Освобождая руки, «рогачи» отправились за спины часовым.

— Как здорово! — искренней улыбкой Лю приветствовала решение двинувшихся ей навстречу безоружных жал.

Но через секунду ее приветливое милое личико вдруг исказилось злорадным оскалом почуявшего кровь зверя. Лю вдруг задергалась будто в припадке и с невероятной скоростью начала плеваться чадящими едким дымом сгустками желто-зеленой субстанции.

Картинка голограммы вновь преобразилась. Снова запись переключилась на потолочный фиксатор.

В пустынном коридоре знакомая лысая миниатюрная фигурка в ураганном темпе заплевывала двух гораздо более массивных противников, внушительные МБПП которых плавились под чадящими сгустками плевков озверевшей Лю, как воск под пламенем свечи. Первые же, направленные с филигранной точностью кислотные плевками, расплавили ремни, удерживающие на плечах автоматчиков опасные «рогачи». И когда внезапно атакованные часовые, опомнившись, потянулись за оружием, оба обнаружили на плечах лишь тлеющие огрызки ремней от покатившихся по полу автоматов.

Обезоруженные бойцы не растерялись и попытались тупо пристукнуть обидчицу голыми руками — благо пудовые стальные кулачищи их с первого попадания превратили б лишенного брони чела в фарш из перемолотых мяса и костей. Но оплавленные частыми кислотными плевками сервоприводы на ногах и руках МБПП позвали жалам сделать всего по паре кособоких скрипучих движений. Дальше же бойцов намертво заклинило в собственной мобильной броне, вдруг превратившейся для обоих стальными саркофагами.

Считанных секунд хватило Лю (вернее какому-то дерганному жуткому существу, в которое преобразилась девушка), чтоб заплевать стражников кислотой буквально с ног до головы. И глухо стенающие от дикой боли, разъедаемые заживо просачивающейся через броню кислотой, часовые в итоге поочередно попадали на пол, освобождая существу доступ к больше не охраняемой двери.

Дальше, обежав дымящиеся и орущие на полу тела, существо выдало новую серию кислотных плевков в район дверного замка. И еще через несколько секунд легким тычком единственной руки отварило неистово чадящую дверь.

После того, как дерганное существо в облике Лю скрылось за взломанной дверью, несколько томительных секунд потолочный фиксатор транслировал затихающие вопли умирающих от множественных кислотных ожогов часовых. Но вот, наконец, в дальнем конце коридора появилась группа бойцов в МБПП, с «рогачами» в руках, со всех ног бегущая к месту происшествия.

Увы, эта группа быстрого реагирования не успела совсем чуть-чуть.

Раздался оглушительный хлопок в захваченном существом помещении, и внутренней взрывной волной тут же сорвало с петель и отшвырнуло на соседнюю стену чадящую дверь. Подбежавшие автоматчики сунувшись было в раскуроченный дверной проем, но тут же, словно врезавшись в невидимую стену, бестолково шарахнулись назад.

Дальше на несколько секунд в коридоре погас свет. А потом на стенах замигали красные тревожные лампы, и механический голос затянул знакомый речитатив:

— ВНИМАНИЕ! В ЦИТАДЕЛИ АКТИВИРОВАН ПРОТОКОЛ НОЛЬ-НОЛЬ ОДИН!..

Голограмма над портативным отражателем потухла, и, отвечая на мой немой вопрос, Смерницкий сопроводил увиденное коротким пояснением:

— Эта сука своей кислотой как-то фатально повредила реактор. И сработавший перед неминуемым взрывом аварийный протокол создал вокруг поврежденного реактора временное силовое поле, со сроком действия двадцать минут. Чтобы все находящиеся внутри обреченной цитадели разумные успели свалить отсюда на антигравах.

— Но почему Лю превратилась в это…? — потрясенно пробормотал я. — Я ж встретил сегодня ее на лестнице, и она была совершенно нормальной, адекватной девчонкой.

— Видимо сработала заложенная рухами глубоко в подсознании шпиона программа, — пожал плечами Артем.

— Да какого, нафиг, шпиона! — возмутился Алонсо.

— Парни, ну вы ж сами все только что видели, — поморщился Смерницкий.

— Но…

— Внимание! До взрыва осталась одна минута. Всем нашим антигравам объявлен общий старт, — объявил по громкой связи на весь салон Вруст с пилотского места. — Держитесь крепче. Сейчас будет жарко!..

Глава 47. У нас почти получилось

Несмотря на ужасное напряжение и смертельную остроту момента, последовавшее действо изнутри антиграва через прозрачные стены выглядело просто феерично.

Потолок эвакуационного зала над нашими головами, разделившись на десяток треугольных сегментов, стал стремительно втягиваться в стены. Хлынувший через быстро разрастающиеся щели дневной свет мгновенно затмил тревожное багровое мигание зала, и даже на пару секунд ослепил привыкшие к длительному полумраку глаза. Из-за чего я проморгал момент: когда гигантская платформа нашего пола понесла все антигравы вверх, навстречу открывшемуся наружному простору.

А дальше сверху на прозрачную крышу нашего транспортного средства вдруг плюхнулась массивная туша первого гэц-пожирателя, и здоровенные жвала огромной саранчи с жутким скрипом заскреблись по корпусу антиграва. К счастью, последний им не поддался.

Резко толкнувшись от бетонного пола (снова ставшего частью крыши цитадели), наш летательный аппарат качелью взмыл по широкой параболе на добрый десяток метров вверх и примерно пару десятков метров вперед над крышей. Одновременно встречный воздушный поток сорвал незваного гостя с нашей крыши. И еще следом мы протаранили, снеся в сторону, еще с пяток крылатых рухов, на свою беду угодивших под бронированный корпус разгоняющегося армейского антиграва.

Однако сбитые нами рухи оказались лишь каплей в море крылатого хитина, кишащего над лишившейся защитного купола крышей. И когда наш отмороженный пилот, с какого-то перепуга прервав едва начатый разгон, решил вдруг зависнуть над краем крыши, со всех сторон на сигарообразный корпус антиграва стали слетаться махины гэц-пожирателей.

Через прозрачные стены мы видели, как совершивший аналогичный безбашенный маневр рядом соседний антиграв за считанные мгновенья оказался буквально облеплен сплошным ковром из гигантской саранчи и, превратившись в лишенную обзора игрушку гэц-пожирателей, после пары неуклюжих рывков вверх, из-за чудовищного перегруза, не совладал с изрядно подскочившей силой тяжести и камнем рухнул вниз.

Леденящий душу грохот падения на каменную крышу поставил окончательную точку в судьбе неудачливого соседа. Если там внутри салона кто-то и пережил жесткое приземление, явно расколовшийся после столкновения с бетоном корпус антиграва поставил крест на его повторном взлете. На место же покрывала из хитиновых туш-прилипал, разметавшегося по крыше после страшного удара, через считанные мгновенья слетелось еще большая толпа гэц-пожирателей. И эти жаждущие добраться до аппетитной мясной начинки «мини-экскаваторы» принялись энергично доламывать массивными жвалами разбитый после аварии корпус летательного аппарата.