— Фьел, ну ты фье? — вдруг обозначила свое присутствие сзади недовольная Ффаффа. — Фвали в фторону хотя б на пару фагов. А то вфтал на выходе фтолбом. Поднятьфя мефаефь!

— Извини, — буркнул я, послушно смещаясь в сторону.

И на моем предыдущем месте почти сразу же появилась поднявшаяся на задние лапы и энергично отряхивающая запылившуюся шкурку крысючка.

— О чем задумался, чел? — окликнул меня через пару секунд уже Ччверсс, последним, следом за Ффаффой, выбравшийся из подземелья.

— О том, что нам на ноги необходимо что-то намотать, — озвучил я свои думки опытному ветерану.

— В корень зришь, чел, — пискнул в ответ крысюк. — Мы с Ффафой как раз только что это обсуждали.

Ишь ты, мы-то переживали, что волею жребия оказавшиеся последними в очереди на выход из подземелья эти двое, оставшись наедине, поубивают нафиг друг друга, а они, оказывается, без зрителей сразу по делу меж собой шушукаться стали. Вот ведь воистину крысы двуличные!

— И одефку. Одефку ефе обяфательно фправить надо, — поддакнула тут же Ффаффа. — А то ходим, как мыфи, голые. Фтыдобифа.

— Да кому ты тут нужна-то? — фыркнул Ччверсс.

— Ну ты фе пялифьфя! — в тон ему окрысилась Ффаффа.

— Ничего я не пялюсь…

— Ефе как пялифьфя… — снова вдохновенно заспорили крысюки.

— Але, народ, давайте по делу! — поморщился я, встревая в разборку хвостатых. — Что вы там по поводу обувки-то надумали?

— Да уж надумали, — ощерился в ответ Ччверсс. — Не кипишуй, чел, до пальмы-рогуч ближайшей доберемся, и все порешаем.

— Лифтья этой пальмы, по текфтуре фвоей, похофи на ткань, — тут же стала отвечать на мой не заданный вопрос подхватившая за крысюком Ффаффа. — Ефе они огромные, потому из них легко фделать нуфные выкройки. Но фамая главная их офобеннофть: они деревенеют в тефьении полуфьаса пофле их фрыва ф пальмы.

— Что-то это совсем не здорово звучит, — покачал я головой. — В деревянных колодках мозоли потом натирать как-то нет особого желания.

— Да не, чел, Ффаффа просто выразилась неудачно, — снова запищал Ччверсс. — Так-то мягкая текстура пальмового листа никуда, при этом, не исчезает. Просто она как бы застывает эдаким панцирем вокруг тела, и хранящей форму ступни обмоткой на ногах. Но, при правильном крое одежки и обувки из листьев пальмы-рогуч, затем, во время ходьбы и прочих движений, уж поверь опытному ветерану, ты ни малейшего дискомфорта сто про не испытываешь. Короче, че попусту лясы точить. Пошли к пальме-рогуч, и там, когда одежку с обувкой мастерить себе начнешь, сам все поймешь… Эх, челы, бесполезные вы, конечно, существа. Вот что бы без нас, гэручи, делали?..

— А в глаз? — осадила зарвавшегося хвостатого бесшумно подкравшаяся к нему сбоку Марина.

— Фьелка, ну ты фье, а! — неожиданно впряглась за крысюка Ффаффа. — Тебе фвоих фьто ль фамфов мало?

— Тебя забыла спросить, хвостатая!..

— Э-э, ты кого хвофтатой нафвала, макака лыфая!..

— Гля, Сыч, крыска на Маринку нашу поперла, айда поржем… — втянул себя и друга в общий балаган тут же и Мих.

— А ну заткнулись все! — мне в очередной раз пришлось включить командира. — В остроумии упражняться будете, когда в цитадель вернемся. Нашли, блин, время! Мы, так-то, с гэручи вопрос серьезный обсуждаем!

— Олег, да она первая начала! — возмутилась Марина.

— Потому фьто нефиг к фьуфим фамфам беф фпрофу лефть! — парировала Ффаффа. И Мих с Сычом, зажали руками рты, даваясь от едва сдерживаемого хохота.

Но внимание зло зыркнувшей на насмешников крысючки вновь перевел на себя Ччверсс:

— Ух ты! Оказывается я уже твой самец!

— Ну-ка фатнифь! — крысючка так яростно стеганула хвостом по зарослям папоротника, окружающим небольшой пятачок голой земли перед входом в паучье подземелье (где мы все вшестером сейчас и столпились), что брызгами сока из доброго десятка срубленных стеблей обдало всю компанию.

— Как скажешь, моя королева, — довольно оскалился в ответ наглый крысюк.

— Да вы задр… Твою мать! — в глазах у меня вдруг потемнело, и я стал заваливаться на руки подскочивших ребят…

— Командир? Эй, командир, ты как? — осторожный шлепок по щеке вынудил меня сделать судорожный глоток, и я ощутил, как в горло, вместе со скопившейся неожиданно обильно слюной, скатывается знакомый терпкий вкус.

— Уже лучше. Что это? — прохрипел я, сглотнув.

Но вместо ответа, в невольно приоткрывшийся рот заполучил мясистый кус мякоти ореха бланга.

— Говорил же, очухается наркоша ваш, — пискнул где-то на заднем плане Ччверсс. — Только дозняк очередной подгонять следует вовремя.

— Пасть захлопнул! — шикнул на говоруна из «первого ряда» Мих.

— Челы неблагодарные. Вот и помогай им после этого… — заворчал крысюк уже гораздо тише.

— Олег, ты жуй, не отвлекайся, — нежно погладила меня по щеке маленькая маринина ладонь.

Зрение вернулась. Расплывающаяся картинка сфокусировалась. И я обнаружил, что лежу спиной на земле, а головой — на коленях у Марины. Рядом с обеих сторон сидели (так же плюхнувшись голыми коленками на землю) мрачные, как туча, Мих с Сычом. А за спиной великана, прижавшись друг к другу плечами, настороженно пялились на меня черными бусинами глаз гэручи.

— Блин, командир, как так-то? — заворчал Сыч. — Ты почему не сказал, что хреново тебе?

— Да уж, не пугай нас так больше, вовремя о паршивом самочувствии информируй, — вторил приятелю Мих.

— Вы где орех раздобыли? — успел пробормотать я несколько слов до того, как рот снова оказался забит сочной ореховой мякотью.

— Ффаффа Ччверсса раскулачила, — пояснила Марина.

— Кафф эффо? — профырчал я кое-как с набитым ртом.

— Олег, не нужно говорить. Ешь спокойно, набирайся сил. А мы сейчас все тебе расскажем, — заверила Марина. — Сыч, ты орех почистил?.. Разломал?.. Ну так давай уже сюда, а то у меня мякоть кончается.

— Чел, не слушай никого. Я так-то первым покормить тебя предложил, — воспользовавшись паузой, зачастил поверх головы Сыча Ччверсс.

— Угу, только контрабанду свою для командира зажал, вражина, — погрозил крысюку огромным кулаком Мих. — А если б не он, все бы мы в яме паучьей сгинули.

— Фьел, не фтоит так уф врафдебно, — заступилась за Ччверсса крысючка. — Фьфьверффа фе вфе-таки поделилфя орехами.

— Маффифа, флин! — профыркал я снова, теряя терпенье.

— Да рассказываю уже, — откликнулась Марина, забивая мне рот очередным куском. — Короче…

Глава 13. Тайное становится явным и порождает проблемы

— Никакой контрабанды, челка. Все законно, мы собирали бланг по заказу медиков, — окрысился Ччверсс. — Они потом из наших орехов стимуляторы делать будут.

— Ну да, ведь из ежедневно сдаваемых рухами, абсолютно легально, заметь, десятков тонн этого добра выделить несколько килограмм на нужды медблока цитадели — это ведь пипец как сложно, — ухмыльнулась Марина. — Куда как проще отправить втихаря на плантации за блангом пару ушлых ветеранов.

— Зришь в корень, челка, — закивал гэручи. — Все так и было.

— Да я стебусь над тобой, хвостатый, — фыркнула девушка. — Ты реально что ль за дураков нас всех тут держишь?..

Спровоцировал это бурное выяснение отношений краткий пересказ Мариной неожиданного и архиважного (особенно для меня) открытия, случившегося пока пребывал в отключке.

А дело было так. Когда я завалился в обморок, Ччверсс, как водится, решил поумничать и объявил перепугавшимся ребятам, что это, дескать, последствия недавнего моего передоза блангом. И, чтоб быстро вернуть меня обратно в нормальное состояние, нужно просто снова накормить запретными орехами. Говнюк рассчитывал вдосталь насладиться паникой моих друзей, ведь ни у Марины, ни у Сыча и ни у Миха орехов бланга не было. Не было их и у Ффаффы, зато — и это стало неприятным сюрпризом для Ччверсса — крысючка знала у кого запас запретного ореха точно есть.

В общем, Ффаффа потребовала у своего хвостатого приятеля не быть конченной мышью («конфьенной мыфью» — это ее дословная цитата) и поделиться с челами ореховой заначкой. Ччверсс, разумеется, тут же пошел в отказ: мол, че-т ты попутала, самка, откуда у честного жала запретный бланг? Но в ответ Ффаффа с потрохами сдала коллективу «ответственное» задание для двух жадных до бабок напарников, благодаря которому, собственно, Ччверсс с бедолагой Шшукассом и угодили в яму трейс-ткачей.