Вокруг нас кипела жизнь: дети играли у фонтана, торговцы зазывали покупателей к своим лоткам с фруктами и сладостями, а из открытых окон доносились звуки музыки и смех. Авескар казался мне настоящим раем, местом, где я наконец-то обрела дом и счастье.
Вир Яндис замолчал, погруженный в свои мысли. Я не хотела нарушать эту тишину, наслаждаясь возможностью просто впитывать атмосферу города. Мои мысли невольно возвращались к Ройсу, к нашему будущему дому, к той жизни, которая ждала нас впереди. Сердце наполнялось теплом при мысли о том, как много хорошего произошло со мной за последнее время.
Неожиданно вир Яндис нарушил молчание:
— Знаете, вия Рискози, я давно хотел поделиться с вами своими наблюдениями о берланах, — начал он, и что-то в его тоне заставило меня насторожиться.
— Что вы имеете в виду? — спросила я осторожно.
— Ну, как бы так сказать… Они кажутся мне довольно грубыми и недостаточно утонченными. Вы не находите?
Я была шокирована. Как может этот человек, которого я считала умным и образованным, говорить такие вещи?
— Вир Яндис, я совершенно не согласна с вами, — возразила я, чувствуя, как во мне закипает возмущение. — Берланы ничем не хуже людей, а во многом даже лучше. Они более честные, открытые, естественные.
Яндис усмехнулся, и эта усмешка показалась мне неприятной.
— Я не сомневался, что вы будете за них заступаться. Я не раз видел вас вместе с этим огромным и, простите, жутким главой стражи. Честно говоря, я просто не представляю, что вы могли в нем найти.
Его слова ударили меня, словно пощечина. Как он смеет так говорить о Ройсе? О берлане, которого он даже не знает?
— Вир Яндис, вы переходите границы, — сказала я, чувствуя, как мой голос дрожит от гнева. — Вы не имеете права судить о моей личной жизни или о берланах, которых вы даже не знаете. Ройс — самый добрый, честный и заботливый мужчина, которого я когда-либо встречала. И то, что он берлан, делает его только лучше!
— О, дорогая вия Рискози, — протянул Яндис с неприятной улыбкой, — неужели вы действительно верите, что эти звери способны на настоящие чувства? Они же просто следуют своим инстинктам.
Я почувствовала, как во мне закипает ярость.
— Да как вы смеете! Вы просто… просто сноб и невежа!
Я попыталась вырвать свою руку из-под его руки, намереваясь уйти. Мне хотелось оказаться как можно дальше от этого человека, которого я считала безобидным чудаком, а он оказался таким… мерзким.
Но к моему удивлению и ужасу, он держал меня неожиданно крепко.
— Отпустите меня немедленно! — потребовала я, начиная паниковать.
Вместо ответа я почувствовала острую боль в боку. Что-то укололо меня, и мир вокруг начал расплываться.
— Что… что вы делаете? — пробормотала я, чувствуя, как моё сознание ускользает.
Последнее, что я увидела перед тем, как погрузиться в темноту, было лицо вира Яндиса, но оно больше не казалось нелепым или безобидным. Его глаза были холодными и расчетливыми, а на губах играла жестокая улыбка.
— Простите, Даярис, — услышала я его голос словно издалека. — Но у меня есть свои планы на вас. И, поверьте, ваш драгоценный берлан в них не входит.
А потом мир погрузился во тьму, и я потеряла сознание.
Глава 33
Я медленно открыла глаза, и первое, что почувствовала — это пульсирующая боль в голове. Комната вокруг меня была незнакомой и скудно обставленной. Я лежала на жесткой кровати, которая скрипела при каждом моём движении.
Осмотревшись, я поняла, что нахожусь в какой-то бедной комнате деревянного дома. Стены были голыми, с потрескавшейся краской, местами виднелись следы плесени. Единственное окно было заколочено досками, но через щели просачивались тонкие лучи света, создавая причудливые узоры на пыльном полу.
Я попыталась сесть, но резкая боль пронзила мою голову, а к горлу подступила тошнота. Я снова упала на матрас, чувствуя, как комната кружится вокруг меня.
Что произошло? Где я? Последнее, что я помнила — это неприятный разговор с виром Яндисом. Мы шли по улице, обсуждая берлан, и вдруг… Вдруг что? Я напрягла память, пытаясь восстановить события, но в голове был сплошной туман. Кажется, был какой-то укол? А потом — провал.
Меня похитили? Но зачем? Зачем я могла понадобиться виру Яндису? Он казался таким безобидным, немного чудаковатым, но… Неужели это была всего лишь маска? От этой мысли меня бросило в холодный пот.
Я попыталась сосредоточиться, но мысли разбегались, словно испуганные мыши. Головная боль не давала ни на чем сконцентрироваться. Я чувствовала себя такой беспомощной, такой уязвимой.
Слезы навернулись на глаза, и я не стала их сдерживать. Я плакала от бессилия, от страха, от непонимания происходящего. Где Ройс? Знает ли он, что я пропала? Ищет ли меня?
Я попыталась успокоиться, глубоко дыша. Нужно было собраться с мыслями, попытаться понять, где я и что происходит. Но каждый раз, когда я пыталась сосредоточиться, головная боль усиливалась, словно кто-то вбивал гвозди в мой череп.
Я осторожно повернула голову, осматривая комнату более внимательно. Кроме кровати, на которой я лежала, здесь был только старый, покосившийся стул и маленький столик.
Прислушавшись, я попыталась уловить какие-нибудь звуки извне, но все, что я слышала — это тишина, нарушаемая лишь скрипом старого дома.
Сколько времени я здесь? Час? День? Неделю? Я не могла сказать наверняка. Моё чувство времени было полностью нарушено.
Я снова попыталась встать, на этот раз медленнее. Головокружение усилилось, но я стиснула зубы и села на край кровати. Комната немного покачивалась перед глазами, но я старалась дышать глубоко и равномерно.
Я лежала в неудобной позе и мои ноги затекли. Я осторожно встала, держась за стену для поддержки. Каждый шаг давался с трудом, но я была полна решимости обследовать свою тюрьму.
Подойдя к заколоченному окну, я попыталась разглядеть что-нибудь через щели между досками. Все, что я смогла увидеть — это кусочек неба и верхушки деревьев. Похоже, дом находился где-то в лесу.
Я проверила дверь, но, как и ожидалось, она была заперта. Замок выглядел новым и крепким, явно недавно установленным.
Вернувшись на кровать, я почувствовала, как меня накрывает волна отчаяния. Что мне делать? Как выбраться отсюда? И главное — зачем я здесь?
Я вспомнила о Ройсе, о его силе и решительности. Что бы он сделал на моём месте? Он бы не сдался, это точно. Он бы искал выход, анализировал ситуацию, планировал побег.
Я начала методично осматривать комнату, игнорируя головную боль. Каждый угол, каждую щель, каждую доску пола — я проверяла все, надеясь найти хоть что-то, что могло бы помочь мне сбежать или хотя бы понять, где я нахожусь.
Время тянулось мучительно медленно. Я не знала, сколько прошло, но постепенно свет, проникающий через щели в досках, начал тускнеть. Наступал вечер.
Я села на кровать, обхватив колени руками. Страх и неизвестность давили на меня, но я старалась не поддаваться панике. Я должна быть готова к тому, что произойдет дальше. Кто-то ведь должен прийти? Тот, кто меня похитил, наверняка появится.
И тогда я получу ответы на свои вопросы. А пока… пока мне оставалось только ждать и надеяться. Надеяться, что Ройс ищет меня. Надеяться, что я смогу выбраться отсюда. Надеяться, что всё это — просто страшный сон, и что я скоро проснусь.
Но глубоко внутри я знала, что это не сон. Это реальность, жестокая и пугающая. И мне придется найти в себе силы, чтобы справиться с ней. Потому что сдаваться нельзя. Никогда нельзя сдаваться.
На улице уже наступила глубокая ночь. Света в щелях между досками больше не было, и комната погрузилась в непроглядную темноту. Я потеряла счет времени, казалось, прошла целая вечность с тех пор, как я очнулась здесь.
Я сидела на кровати, сжавшись в комочек, пытаясь согреться, и успокоить бешенно бьющееся сердце. Усталость и страх брали свое, и я начала погружаться в тревожную полудрему, когда вдруг дверь в комнату неожиданно открылась.