«Значит, такая у меня судьба», — подумала Айри, но не сказала. Странное было чувство в груди — тяжелое, давящее, темное. Впервые она услышала от кого-то то, о чем думала только глубокими ночами и что гнала от себя.

Она действительно смертна. И Кеймрон абсолютно прав.

— Смерти боится каждый, но я не собираюсь поддаваться этому страху. Все мы умрем тогда, когда это суждено. И лучше умереть, спасая кого-то, чем от упавшего на голову кирпича.

На ее брови запеклась кровь, щека припухла и посинела, она невольно прижимала руку к левому боку из-за боли в ребрах — и говорила с прежней уверенностью.

— Ты осталась верна своим убеждениям, — Кеймрон бегло улыбнулся. — Идем завтракать.

Он поднялся. И только сейчас Айри заметила, что на Кеймроне не было перчаток. Правую руку, что он протянул ей, покрывала гладкая черная чешуя, а на кончиках пальцев вместо ногтей были когти, очень аккуратно подпиленные.

Айри вложила свою руку в его. Без перчаток Кеймрон появлялся только перед теми, кому доверял. Это был особый жест близости, и странно было увидеть его спустя годы, проведенные в ссоре.

Опять Айри чувствовала себя жалкой, эгоистичной и невыносимо мерзкой. «Это все из-за травм. Просто мне больно, просто временно я стала более чувствительной», — сказала она самой себе и повернулась.

В глаза бросился почищенный револьвер, лежавший на комоде. Айри отвела взгляд и быстрее пошла к двери.

— Осторожно. Не спеши, — и Кеймрон удержал ее, показал на порожек под ногами.

Они медленно спускались по светлой лестнице, и она чувствовала, как Кеймрон страховал ее, чувствовала, что он готов в любой момент подхватить ее, поддержать, не дать упасть туда, вниз.

И почему-то ей показалось, что это относилось не только к лестнице.

В ресторане «Либери» задернули шторы на окнах, зажгли прекрасные светильники с хрустальными подвесками и — закрыли входные двери с витражами, а у входа встали патрульные. На кухне с погасшим очагом не шумел главный повар, а поварята грустно сидели кто на табуретках, а кто и на кадках с солениями. И молчали.

За круглыми столиками на ажурных ножках застыли немногочисленные угрюмые посетители, а посреди зала лежал поднос и осколки посуды. У окна двое мужчин обмахивали полотенцами потерявшую сознание даму. Кто-то тихонько скулил, протяжно, непрерывно.

И все, абсолютно все боялись даже слегка повернуться к столику в центре, вокруг которого расползлось зловещее красное пятно, такое неестественное, такое яркое на белом полу. Двое лежали лицами в стол и не шевелились. Между ними стояла тонкая вазочка с розой и коробочка с золотым кольцом.

Бледный распорядитель зала в щегольском золотистом костюме с искрой каждые три минуты протирал лысину платком, его тощая шея дрожала, он то и дело оглядывался на двери и, казалось, молился, чтобы все закончилось как можно скорее. Услышав стук в двери, он бросился к ним и встретил пришедших, как самых настоящих спасителей.

— Кто это там с красногрудыми? — удивился кто-то в углу.

Следом за патрульными зашел господин — очень высокий, светловолосый и важный. Он тихо что-то сказал, и распорядитель бросился открывать шторы.

— У вас есть отдельное помещение? — с высоты своего роста поинтересовался пришедший у распорядителя, и тот закивал так активно, что его обвислые щеки захлопали. — Покажите патрульным. Они проведут допрос, — важный господин щелкнул пальцами, и двое отделились, пошли следом за мужчиной.

— Может нас, наконец, отпустят уже⁈ Жутко… — пробормотал кто-то.

— Это же Олден, — прошептали у окна с суеверным ужасом. — Что ж с нами будет, раз Шестое отделение явилось⁈

Кто-то громко сглотнул.

— Дамы и господа, прошу всех сохранять спокойствие. С вами побеседуют, а после вас всех отпустят, — объявил Кеймрон во всеуслышание, пока оставшиеся в зале патрульные осматривали мертвых.

В ясный день середины недели в мирном и спокойном центре Лендейла умерли не просто мужчина и женщина, а леди и лорд, которые собирались сочетаться в скором времени законным браком.

Вскоре Кеймрон узнал, что, когда и как произошло. Пара пришла сразу после завтрака, в одиннадцать утра, и у них был заранее забронирован столик. Распорядитель был в курсе планов лорда, потому постелил изящную скатерть с нежными узорами, поставил вазочку с розой и подготовил соответствующие случаю еду и напитки.

Когда лорд и леди пришли, все сначала было прекрасно. Они сели, отведали нежнейшего мяса птицы в сладком соусе, о чем-то поболтали. К ним на минутку присоединился друг — его встретили улыбками, но он быстро ушел. И, наконец, случилось самое важное — лорд достал коробочку с кольцом, открыл ее и поставил на стол перед своей избранницей, которая счастливо ахнула, прижав руки к лицу.

Потом случилось что-то странное. Они оба замерли, глядя друг другу в глаза, взяли столовые ножи, испачканные соусом из-под птицы, и убили себя одним точным горизонтальным порезом по шее.

Вскоре патрульные располагали приметами заглянувшего к паре друга. Одним запомнились его темные кудри, другим — дорогая, красивая одежда, а третьи не могли определиться с возрастом, но все сходились на том, что другу не было и тридцати пяти лет.

Также разнилось и количество людей, которые покинули ресторан между приходом пары и их смертью. Первые говорили, что ушел только один человек. Вторые яро отрицали это и доказывали, что ушло по меньшей мере трое, описать которых они, правда, были не в состоянии.

Допрошенные бегом покидали ресторан, и с каждым новым сообщением от патрульных Кеймрон становился все мрачнее.

«Найди и поймай меня, если сможешь», — он слышал, как в тот раз Айри прочитала записку. Еще тогда, у таверны, он подумал о том самом убийце из прошлого, но были сомнения, потому что девушка, хоть и была явно не в себе, умерла из-за выстрела. Но теперь…

Теперь у него были две новые жертвы, убившие самих себя с помощью ножей.

«Ошибка исключена», — стучала мысль в голове, а взгляд Кеймрона блуждал по рыжим волосам леди, часть которых слиплась в сосульки от крови. Он смотрел на бледного лорда, лежавшего щекой на столе и не успевшего закрыть светлых глаз.

Это мог сделать только он.

Он вернулся.

Он связан с революционерами. Но зачем ему понадобилось убивать леди и лорда?

Допрос закончили. Пока выносили тела, Кеймрон еще немого поговорил с распорядителем и вышел из ресторана — на шумную, многолюдную улицу, где прохожие оглядывались на патрульных, на повозки с решетками… Хоть мертвых накрыли тканями и никто не мог их случайно увидеть, слухи уже полетели.

Кеймрон вернулся в здание, где размещалось Шестое отделение, через час — и новости уже опередили его. Барон Олден, сухощавый мужчина шестидесяти лет, встретил сына в своем кабинете.

На фоне монструозной люстры с хрустальными подвесками на сотню свечей, массивного стола, огромных шкафов с книгами он выглядел маленьким старичком, одетым по моде прошлого века в официальный фрак с блестящими лацканами и тесные белоснежные брюки. Он по-прежнему зачесывал назад пышные седые волосы и, как в молодости, носил бакенбарды, за которыми особенно ухаживал. Однако человеком он был мудрым и не потерявшим счет времени, потому его внешнюю старомодность считали милой причудой.

— Его Величество выразил обеспокоенность, — первым делом сообщил барон.

И это было плохой новостью. Всякий раз, когда Его Величество беспокоился, им приходилось не спать сутками и постоянно ездить в резиденцию Дил-Атрон с докладами.

— Он забеспокоится еще больше, когда узнает, что убийца тот же, что и в случае со смертью десятерых на площади Прейн четыре года назад.

Его отец, заложив руки за спину, подошел к висевшему на стене огромному портрету императора — грозного мужчины в красной мантии с белоснежным мехом.

— Ты уверен?

— Одна женщина сказала, что леди, когда взяла нож, выглядела очень напуганной, а потом ее глаза стали неживыми. Имело место магическое принуждение. Способ убийства — перерезание ножом горла. Это он, — объяснил Кеймрон. — Я составлю отчет.