— Но меня осудят, — возразила она. — В Лендейле мне не стать кем-то другим, кроме героини Айри Вэнс. А я сама не смогу отказаться от этого. Я не смогу равнодушно пройти мимо человека в беде, зная, что он надеется на меня.

Кеймрон помолчал, размышляя. И, как обычно бывало, он нашел выход:

— В таком случае мы можем вернуться в Лендейл, поймать нашего убийцу и уехать из него. Куда угодно. Так далеко, как потребуется, чтобы в новом месте никто и не слышал о героине Айри Вэнс.

— Мы? — с неверием переспросила Айри. — Уехать? — добавила она.

Айри ни разу в жизни не думала о том, чтобы покинуть город, где родилась и выросла. Но теперь эта мысль показалась такой удачной, такой прекрасной.

— Да. Мы с тобой уедем, куда ты пожелаешь.

— Куда пожелаю… — эхом повторила она, и Монеар вновь обрел ясные черты и прежнее очарование.

Но занозой засела в душе мысль, что возвращения в Лендейл не избежать. Им придется вернуться. Вернуться туда, где их роли расписаны, где они словно марионетки в руках общества. Туда, где для них нет ни одного средства что-либо изменить.

Туда, где Айри не имеет права на собственную жизнь.

И что же там будет с ними?..

Она обернулась.

Вопрос так и застыл на губах.

Лицо Кеймрона потемнело — что он увидел в ее глазах, что прочитал?

И все же он приблизился, взял ее руку, поднес к губам и поцеловал.

— Айри, мы со всем справимся. Поверь.

И она поверила. Только Кеймрону она и верила.

Когда настало время отъезда, герцог расчувствовался настолько, что разрешил им приехать в гости в любое время, когда они пожелают.

— Если захотите, можете даже перебраться сюда. Поверьте, Монмери всегда были щедры и добры к тем, кто им нравится.

— Спасибо, ваше сиятельство. Надеемся, мы не обременили вас излишне, — вежливо отозвался Кеймрон, а Айри переглянулась с Эрили, которая стояла позади герцога.

— Мог бы хоть на прощание обойтись без этой вежливости! Ну что ж, счастливой дороги. И напишите мне, как поймаете фею. Я хочу узнать подробности если не лично от вас, то хотя бы от вашей руки.

— Да, ваше сиятельство. Мы обязательно напишем вам, — улыбнулась Айри.

Им вновь подали черную карету, и Айри, прежде чем сесть, обернулась на лоскутное здание. Такое неприглядное снаружи, такое суровое внутри, оно оказалось прекраснее и уютнее любого дворца.

Первые крупные капли дождя упали на землю, когда Кеймрон закрыл дверцу кареты. И на обратном пути Айри не тронула штор — ей не хотелось видеть, как удалялся, как исчезал в серой пелене дождя величественный замок, полный легенд.

Слуга проводил их до самой платформы, помог с багажом, а потом, мрачно кивнув, долго ждал, пока поезд тронется, и на прощание помахал своей шляпой.

Айри прижала руки к окну, оглянулась, а фигура в черном удалялась, растворялась в дожде, как и платформа, как и маленький вокзал. В купе было темно, словно посреди дня резко наступил вечер.

Вновь стучали колеса, вновь раздавался пронзительный свист, вновь их качало и трясло по железной дороге, только теперь они уезжали, уезжали из сказки обратно в реальность.

Айри убрала руки с холодного стекла, покрытого косыми дорожками капель, села на диванчик. Кеймрон смотрел на нее. Они все еще были в землях Монмери, в фантастических землях фей, пока еще они были свободны.

Пока еще они могли…

Поддавшись порыву, Айри пересела к Кеймрону, а он, притянув ее, поцеловал. Горько-сладкий поцелуй захватил их, и в нем смешалось все, что они не сказали друг другу, все, что они чувствовали, все, что они думали. Их пальцы переплелись, ладони соединились — замком, крепче которого не было на свете.

— Айри, — Кеймрон отстранился, прижался своим лбом к ее, и кончики их носов соприкоснулись, — я люблю тебя. И всегда буду любить.

Айри чуть отодвинулась, чтобы видеть его. Лицо Кеймрона неуловимо изменилось, оно светилось от какой-то внутренней силы, от нежности и любви. Искренней, глубокой любви, которую можно было ощутить сердцем.

И она выглядела такой же в его глазах, все было так ясно, так очевидно, что можно было не говорить. Но все же он был рад, когда Айри мягко улыбнулась и сказала:

— И я. Я тоже люблю тебя, Кеймрон.

Они торопились с признанием, торопились с выражением чувств, потому что знали: стоит им покинуть волшебные земли, как их поглотит суровая жизнь.

— Давай мы не забудем об этом в Лендейле, — попросил Кеймрон.

— Не забудем, — эхом повторила Айри и нахмурилась. — Не забудем.

И последние сутки в волшебных землях они провели вместе, прижавшись друг к другу, в бесконечных поцелуях, в неразрывных объятиях.

У границы герцогства они помедлили, но перешли ее. У платформы вокзала Сильвенеля стоял их поезд, и в него уже сели детектив Айри Вэнс и агент Шестого отделения Кеймрон Олден.

На столике у окна тут же были разложены листы с записями.

— Ответа на вопрос, как поймать фею, мы не получили. Единственное, что нам может помочь, это сердце дракона, — рассуждала Айри, глядя в свои заметки.

— Но мы убедились, что для магического принуждения убийце желательно заполучить расположение либо доверие жертвы. Значит, он должен был общаться и с Тиа Барт, и с леди и лордом, и с той парой.

— Но при этом он очень силен, потому что смог убить тринадцать человек из числа тех, кто точно был к нему не расположен, — она качнула головой и вздохнула. — Интересно, какую цену он заплатил за это действие? Ведь герцог говорил о плате.

— Боюсь, это мы сможем узнать только у убийцы. А вот насчет сердца дракона можно попробовать что-то разузнать у императора. Он все-таки благоволит моему отцу, так что, думаю, аудиенции будет легко добиться. Возможно, в сокровищнице в резиденции найдется что-нибудь подходящее для нас.

— А Нойтарги? У графа же есть сердце дракона.

— Не думаю, что он даст нам его, если мы попросим.

Айри переложила несколько листов.

— Однако если мы добудем сердце дракона, все равно остается вопрос, кого же им проверять.

— Ты бы сразу побежала проверять виконта Нойтарга, — однобоко улыбнулся Кеймрон. — И нельзя сказать, что это было бы поспешно.

— Верно говоришь, — кивнула она. — Надеюсь, нам удастся раздобыть сердце дракона.

— Я тоже на это надеюсь.

И поезд поддержал их оглушительным свистом.

Состав мчался, крутились колеса, старались кочегары у топки, нагоняли жар.

Ранним утром Кеймрон разбудил Айри: к ним пришли проверять документы.

— Вот мы и вернулись… — прошептала она, когда поезд вновь тронулся.

Одна империя сменилась другой, и вместе с пересеченной границей вернулось все то, что было отодвинуто, подернуто туманом, пока они находились в Аквиллане. После споров с Фели Айри все-таки взяла с собой старые ботинки их брата, которые были ей по размеру, чтобы, вернувшись, выйти из поезда в штанах. И теперь, на территории империи Хейзер, она переоделась в привычную одежду.

Они с Кеймроном убрали записи, сложили все вещи и ждали. Ждали, когда же они вернутся в Лендейл. За окном тянулись заунывные серые пейзажи, но Айри не обращала на них внимания.

Тишину в вагоне только один раз нарушил проводник, когда заглянул к ним и объявил:

— Будьте готовы, мы прибудем в Лендейл на пятнадцать минут раньше расписания!

Айри почувствовала себя так, словно судьба жестоко украла у нее время. Время ее свободы.

— Все будет хорошо, Айри. Мы вместе со всем справимся, — услышала она Кеймрона, машинально кивнула.

Только что были поля — и вот их сменили предместья, а потом и сам город, поезд замедлился и тащился по рельсам. Айри закуталась в пальто и села, держась за воротник. Кеймрон достал чемоданы из-под диванчиков, встал у двери.

Они вернулись.

Вот и вокзал. Вот и платформа с толпами людей, и многие заглядывали в окна в поисках вернувшихся родственников и друзей, с кого-то сильные порывы ветра сдували шляпы.