— Можно? — с осторожностью уточнила она.

Кеймрон быстро доел, убрал тарелку и взял у нее альбом, открыл на нужной странице и протянул ей.

— Хочешь сказать, это я? — удивилась Айри.

Он чаще всего рисовал карандашом, и в смотревшей с бумаги даме Айри не узнавала себя. Красивое платье с кружевом подчеркивало ее стройность, выделяло длинную шею, прическа открывала миловидное лицо с большими глазами. Айри была изображена в образе со званого вечера, и вроде бы все было знакомо, но… Но все же Айри не могла поверить, что прекрасная незнакомка — это она.

— Да, ты. Почему ты сомневаешься? Обычно мне удаются портреты. Я хотел запечатлеть редкий момент, когда ты не в форме.

Пришел слуга, забрал с поклоном поднос, пожелал спокойной ночи и удалился.

Айри коснулась своего лица на бумаге.

— Нарисуешь меня сейчас? — вырвалось у нее.

— Хорошо, садись в кресло.

И Кеймрон достал из чемодана карандаши, а Айри села, куда он указал. И стала ерзать.

— Расслабься, не нужно принимать какую-то особенную позу. Я ограничусь головой, иначе мы просидим всю ночь.

— А… Хорошо.

И Айри замерла, боясь дышать, боясь повернуться. А вдруг ее случайное движение помешает Кеймрону? А он, закинув ногу на ногу, уложил альбом, взял карандаш, и он запорхал, залетал над бумагой, оставляя на ней следы, то яркие и насыщенные, то мягкие и бледные.

Кеймрон постоянно смотрел то на нее, то в бумагу, и под его пронзительным взглядом Айри почувствовала стеснение, словно сидела голой. Он обводил на бумаге контуры носа, добавлял тени, рисовал ее губы, растирая карандаш пальцем, а она словно ощущала прикосновения на себе — мягкие, осторожные, трепетные.

— Готово! Хоть и быстрый набросок, но, думаю, получилось неплохо, — и Кеймрон отложил карандаши, развернул альбом.

Айри вновь увидела красивую незнакомку с утонченными чертами лица, робкую, с блестящими глазами, в которых скрывалась какая-то тайна.

— И все же ты мне льстишь, — покачала она головой, потому что никогда не видела себя такой в зеркале. — Я не такая красивая.

— Красота в глазах смотрящего, — пожал он плечами, поворачивая альбом рисунком к себе. — Я вижу тебя именно такой.

И вновь его проникновенный взгляд коснулся лица Айри, обвел его контуры, скользнул вниз по шее, замер и поднялся к глазам.

— Жаль, я не умею рисовать и не могу ответить тебе тем же.

— Утешусь тем, что ты считаешь меня красивым, — Кеймрон взмахнул альбомом, а Айри улыбнулась.

— Спокойной ночи, — пожелала она и ушла к себе.

Айри села на кровать, прижала руки к пылавшим щекам. Ей было и волнительно, и тревожно, и вместе с тем что-то замирало внутри в предвкушении… Чего?

Она еще не знала.

Утром Айри и Кеймрон вновь оказались в библиотеке. Потянулись томительные, долгие часы, когда Айри пыталась разобрать слова в книгах, а Кеймрон быстро листал их, сразу отсекая все, что не подходило.

Они попросили слуг принести бумагу и ручки для записей, и первым сделал пометку, конечно, Кеймрон. Айри же утомилась листать одни легенды, где феи обманывали людей своей магией.

— Кажется, из меня плохая помощница в этом деле, — Айри отложила очередной фолиант, в котором не могла разобрать и половины слов.

— Не наговаривай на себя, — Кеймрон потер глаза и закрыл книгу.

Приблизилось время обеда, и Эрили пригласила их в столовую. Там они быстро съели суп и второе, а потом вернулись к книгам, хотя от сидения все затекло и болело.

Айри прошлась вдоль шкафов. Сколько здесь книг? Сотни? Тысячи? От их количества кружилась голова.

— Кеймрон, мы не успеем просмотреть все за две недели, которые собирались здесь пробыть. Не лучше ли как-то расспросить герцога?

Кеймрон закрыл книгу, заложив ее пальцем, и посмотрел на Айри.

— Он не выглядит разговорчивым. И пытаться надо очень осторожно. Мы же не хотим, чтобы нас выгнали отсюда, не так ли?

— Мне кажется, его надо заинтересовать. Думаю, здесь у него очень спокойная и размеренная жизнь, и что-то новое увлечет его. Ну, а мы точно попадаем в категорию новенького.

— Согласен. Но чем мы можем его заинтересовать?

Айри было нечего предложить. Не докучать же герцогу историей ее благословения? И они вернулись к книгам — те хотя бы сразу делились информацией, их не нужно было заинтересовывать.

— Может, прогуляемся вокруг замка? — предложил Кеймрон спустя несколько часов. — Иначе мы обратимся в статуи, если проведем все две недели так.

Айри, у которой от неудобства жутко болела спина, с радостью поддержала предложение. Эрили, которую они встретили в коридоре, напомнила об ужине с герцогом и попросила не опаздывать.

— Не беспокойтесь, у меня есть часы, — кивнул Кеймрон. — Мы всего лишь немного подышим воздухом за стенами.

Когда они вышли за ворота замка и сошли с широкой дороги на склон с выцветшей желтоватой травой, Кеймрон остановился, приложил козырьком руку ко лбу. Низкое солнце слепило, и только так можно было разглядеть большой город, раскинувшийся от подножия замка до самого горизонта.

Приятный, освежающий ветер опустошил головы, переполненные печатными словами, и они выдохнули от облегчения. Где-то рядом звенел смех — дети замковых слуг играли в догонялки, закончив помогать взрослым.

— Интересно, что там, в городе? — вырвалось у Айри.

Она рассматривала миниатюрные, словно игрушечные, домики, расходившиеся лучами от замка улицы.

— Мы обязательно сходим на него посмотреть, но сегодня главное — ужин с герцогом.

— Да, верно.

Они еще немного постояли на воздухе, наслаждаясь картиной мирного, тихого города, и вернулись в замок. На ужин Эрили отвела их в длинный зал, на стенах которого висели темно-зеленые знамена. Во главе овального дубового стола уже сидел герцог, все такой же суровый, точно как его предки с портретов.

— Присаживайтесь, — велел он.

Приборы лежали по левую руку, чуть в отдалении от хозяина замка. Кеймрон сел ближе к нему, закрывая собой Айри.

— У нас не принято есть в перчатках, — заметил герцог.

Айри дернулась, но Кеймрон жестом попросил ее не двигаться и ничего не делать.

— Прошу прощения, но не хотелось бы портить вам аппетит, ваше сиятельство, — очень мягко возразил Кеймрон. — Я ношу их не просто так.

— Что бы там ни было, вы обязаны снять перчатки.

Кеймрон склонил голову и подчинился. Сначала он медленно снял перчатку с левой руки, и герцог презрительно прищурился, посчитав выходку гостя ребячеством и глупостью. Когда Кеймрон снял перчатку с правой руки, в зале повисла неловкая тишина. Прислуга, стоявшая вдоль стены и ожидавшая приказов, вытянула шеи, а потом две девчонки, прижав передники к губам, что-то испуганно пискнули.

— Так лучше, — сказал герцог, проявивший удивительное хладнокровие. — И вам самому будет удобнее.

Его лицо ничуть не изменилось. Было ли это следствием воспитания? Или он правда не увидел ничего страшного в измененной руке?

— Прошу прощения, что доставил вам неудобства, — склонив голову, добавил Кеймрон.

— Чушь, — отмахнулся герцог. — Но теперь мне хотелось бы узнать вашу историю. Это ведь не проклятие феи, верно?

Айри сжала юбку своего платья и затаила дыхание. Неужели им даже придумывать ничего не придется, чтобы заинтересовать герцога?.. Но все же ей было неловко, что ради этого нужно использовать то, о чем Кеймрон ненавидел говорить.

— Да, ваше сиятельство. Я маг с четырьмя стихиями, который не смог обратиться в дракона, — ровно ответил он.

Глаза герцога блеснули.

— Как интересно. Сдается мне, я правильно поступил, что пригласил вас в замок. Подозреваю, ваша молчаливая спутница тоже имеет в запасе необычную историю? Или на ней проклятие немоты?

И Айри ухватилась за шанс перетянуть внимание на себя, избавить от него Кеймрона, который убрал свою руку под стол.

— Нет, ваше сиятельство. На мне не проклятие, а благословение феи.