— Я могу чем-то помочь?

— Нет-нет, я ведь вдова. Представьте, что они подумают обо мне, увидев вас.

Гор покачал головой, но замолчал, отдавая должное перепелам. Надо сказать, готовили тут великолепно. Ничуть не хуже, чем в дорогих ресторанах Севера!

— Как вам обновленные рубашки? — не утерпела я. — Хорошо ведь получилось?

— Удивительно хорошо, — легко согласился дознаватель. — Вы настоящий мастер, Марта. Нравится вам работать?

— Очень нравится. Я в восторге. Знаете, все было не зря, и экзамены, и патент. Представляете, у меня уже есть первые клиенты — Альмира Скворецкая и сестры Шершневы.

— И все полицейское отделение Большеграда, — усмехнулся Гор. — Мы показали вашу работу товарищам, они тоже придут. Форма как новая, всяко дешевле выходит, чем покупать за свой счет. А за неопрятный внешний вид у нас, между прочим, штрафы.

— Приходите, краски у меня еще много.

Мы еще немного поболтали о погоде, о забавных происшествиях, о зеркалографе — оказывается, механизм и в самом деле занимательный, его теперь активно используют для передачи важных сведений и в ратуше, и в полиции. Потом Гор помог мне надеть пальто — и не упустил возможности приобнять меня за плечи. Я не сбросила его руки, ничего неприличного он не сделал. Мужское дыхание мимолетно потревожило мои волосы, и я зачем-то вспомнила, как дышал Симеон… ну, тогда. На сеновале. Щеки вспыхнули, дыхание перехватило.

Правда ли, что в запретном удовольствии нет ничего запретного? Увы, мне оставалось только поверить Милане на слово.

— И все же очень грустно, что у вас нет старших братьев, Марта, — тихо сказал мне Гор. — Я слышал, что муж ваш пил и распускал руки. Я бы никому не позволил обидеть моих сестер.

Я только пожала плечами, отворачиваясь. Были у меня братья, были. Но вряд ли они стали бы меня защищать. Впрочем, мне и не нужно. Я собиралась замуж за Синегорского, а он не из тех, кто способен издеваться над женщиной.

Гор довез меня до дома. Было уже темно, но окно в моей квартирке горело. Амала не спит. Мы тепло попрощались, я пообещала прогулку в выходной день. Поднялась по лестнице и улыбнулась от открывшейся картины: девочки — большая и маленькая — деловито укладывали спать кукол. Бог весть откуда тут появились игрушки, должно быть, Катерина свои принесла. Выглядело это все ужасно мило. Амала качала большую куклу на руках, потом поправляла ей подушку, укрывала одеялом.

Завидев меня, серьезно приложила палец к губам, пролепетав:

— Нана а-а-а.

Я ее поняла без труда. Шуметь нельзя, кукла спит.

Сняла обувь, прокралась в комнату, с удивлением разглядывая куклу. Красивая и явно дорогая. С фарфоровым лицом, натуральными волосами и закрывающимися глазами.

— Это твоя? — шепотом спросила Катерину. — Не жалко?

— Нет, это ваша, — так же шепотом ответила девочка. — Посыльный принес, сказал, что для Амалы подарок.

— Карточка была? — забеспокоилась я. — От кого подарок?

— Не было карточки. Но на упаковке написано, что для маленькой принцессы от дяди Симеона. Там еще погремушка была серебряная. Звенит. Амала ее под подушку спрятала.

Слишком дорогой подарок! Но ведь не мне, а ребенку. Да и вернуть не получится, как отобрать? Я вздохнула только и отпустила верную няньку. остальных кукол (обычных, тряпичных) она ревниво забрала с собой.

Симеон не забыл про меня, как я рассчитывала (или боялась?). Заботится. Видимо, был в городе, но ко мне зайти времени не было. А может, и не хотел. Зато подарок успел передать. Странно все это. Кто он для меня? Друг? Смотрит он на меня совсем не по-дружески. Любовник? Но я больше не дам ему шанса. Просто знакомый?

Ну-ну. Просто знакомый, точно.

В смятении я вышла на балкон, вдыхая холодный осенний воздух и охлаждая запылавшие вновь щеки. Поглядела вниз, туда, где на черной мостовой свет от фонаря нарисовал серо-желтый круг. Сердце вдруг заколотилось, колени подкосились. Длинная человеческая тень, что протянулась от столба, показалось мне очень знакомой. Я отпрянула, хватаясь за грудь. Когда же решилась поглядеть снова, человека, так меня напугавшего, уже не было.

Дура, дура! Это лишь запоздалый прохожий! И чего я себе придумываю? Все тени одинаковые. Встанет под фонарем Гор, Симеон или даже доктор Пиляев — кто там различит в темноте? Просто все эти разговоры о родственных связях всколыхнули ненужные воспоминания.

И все же уснуть я не могла долго. Мне было страшно. Что будет, если меня разыщут братья? Альмира уверена, что познакомилась с Ратмиром. Судя по ее описаниям, так оно и есть. Неспроста он появился в наших краях. Высокие небеса, но он же мой брат, хоть и преступник! Не верю, не хочу верить, что он способен причинить мне зло, он совсем не такой! В конце концов, наследник уже был когда-то в его доме, в его руках — и он сам дал мне денег и велел бежать подальше. А ведь мог бы что-то сделать еще тогда!

Утром я проснулась совсем разбитая. Мне снились кошмары, я от кого-то убегала, пряталась, кажется, даже плакала. Бросить бы все и спрятаться в имении Озеровых, но… прачечная. Патент. Свобода. Собственная жизнь. Не хочу все это терять. В конце концов, мало ли что мне могло показаться от усталости!

И вообще, у меня есть Гор. Он дознаватель, он меня защитит. Это, кстати, его работа!

Утром снова примчалась Альмира с целым ворохом платьев. Она могла бы прислать служанку, но отчего-то явилась лично. Кажется, у меня и в самом деле появилась подруга. Помимо нарядов, она еще и сплетни принесла, а я даже не знала всех этих людей, ну, кроме сестричек Шершневых. Но послушать было интересно — совсем как в старые добрые времена. В гостиных государыни тоже с упоением обсуждали все на свете.

— И Аленка грохнулась-таки с этой лошади, представляешь! А Ульяна тут же заявила Турчанову, что ее сестра всегда такая неуклюжая была. Но потом, конечно, прыгнула следом и помогла Алене подняться. Вот такая у них любовь сестринская. Все говорят, что им нужно непременно выйти замуж за братьев, ведь они друг без друга никак не смогут. А у меня нет ни братьев, ни сестер. Только кузина препротивная, это ужасно.

— Да, хорошо, когда рядом есть родная душа, — кивнула я, вздыхая — сговорились они все тут, что ли? — Но ведь у тебя есть отец и муж. И дети будут. Тоже — родные.

— Из Анатоля так себе родня вышла, — фыркнула Альмира. — Он мерзкий изменщик. Хотя и красивый. Может, я и рожу от него ребенка. Во всяком случае, дети у нас будут очень симпатичные.

— От кого же еще рожать? — я настойчиво подталкивала разговор в нужное русло.

— От князя Снежина, конечно! — тут же просияла девушка. — Ах, какой мужчина! Красивый, высокий, а уж как умен!

— Черноглазый брюнет, как и все на Севере, должно быть? — небрежно спросила я.

— Ах нет, глаза у него серые как северное небо! А волосы… темно-русые, должно быть. И у него еще родинка вот тут, — и она показала на свою шею.

Сомнений у меня больше не осталось: это и в самом деле Ратмир. А я так надеялась, что какой-нибудь аферист назвался его именем!

— И куда же направлялся твой князь?

— Кажется, к северной границе. Он говорил, что везет важные бумаги в Зоан.

Скверно, очень скверно. Через границу Ратмира, разумеется, не выпустят. Да и что он там будет делать без денег и связей? Ладно б дар магический был хорош, так ведь от силы четвертый уровень. С таким ни прачечную не откроешь, ни особых успехов не достигнешь.

— Ты, кажется, говорила, что еще его увидишь? — попробовала зайти с другой стороны я.

— Да, он обещал написать. Но почта такая медленная! Кстати, а ты слышала, что к Аэлите Шанской посватался Долохов? Казимир Долохов, владелец завода в Устинске? Представляешь, какая партия?

— Отличная партия, — согласилась я.

— Конечно, он немолод и ростом не вышел, но зато богат ужасно и ведь сам Долохов! Род древний — и к дочке аптекаря. Мезальянс!