Ветхий старичок с козлиной бородкой сообщил мне, что он, вообще-то, обычно осматривает покойников, но мне даже рад: я теплая и вполне миленькая. Я заверила его, что рада не меньше. А еще ему выпал редкий шанс заглянуть мне под юбку.

— Ай-яй-яй, — пробормотал старичок, потрогав серебряной палочкой колено, по которому разлился великолепный бордовый кровоподтек. — Ай-яй-яй!

— Перелом? — обреченно спросила я, с ужасом отворачиваясь.

— Трещина в коленной чашечке. Сейчас починим, сударыня. Погодите, я принесу лед. Будет неприятно, но быстро.

Я кивнула и прикусила губу. Сломанные руки мне в детстве пару раз сращивали. Что меня ждет, я вполне представляла. И приложенный мешочек со льдом мне совершенно не помог. Я не смогла удержать негромкий стон, когда ногу словно обожгло кипятком.

— Терпите, сударыня, терпите. Вы ведь вдова?

— Ага. У-у-ух!

— Детки есть?

— Да, двое.

— Неужели вот это страшнее, чем роды?

Я вытаращила на него глаза и даже засмеялась.

— Роды — это другое. Там человек на свет появляется.

— Роды куда опаснее и дольше. Ну вот и все. Сейчас я наложу тугую повязку, пару дней лучше полежите, а если куда-то нужно выйти — то только с палочкой. Где там ваш кавалер? Эй, Гор, мы закончили!

— Сколько с меня, доктор? — Я потянулась за кошельком, но Гор меня опередил:

— Я заплачу сам, госпожа.

— Простите, но я вынуждена настаивать. Вы мне не отец, не брат и не муж. Это верх неприличия.

— Любезная Марта, мы с доктором — старые друзья. Не извольте беспокоиться, расплачиваться я буду уж точно не деньгами, а какой-нибудь услугой.

— Ну, если услугой… — нерешительно пробормотала я. Лишних денег у меня не было, а теперь, когда я приняла решение уволиться из «Петуха», не будет еще долго. И все же ситуация мне не нравится. По моему скромному опыту, молодой и вполне привлекательный мужчина ни за что не будет так рассыпаться перед дамой, если не имеет на нее видов.

А я с мужчинами дел иметь не желала ни при каких обстоятельствах.

— Куда вас отвезти?

— Домой, если не трудно. Тут недалеко, на Белой улице.

— Да-да, я помню. Был у вас в гостях не так уж и давно.

— Точно, — смущенно улыбнулась я. — Кстати, что натворил студент?

— Обычное дело, баловался запретными артефактами на удачу. Продавал в университете. Целый склад у него на чердаке был.

— Разве это плохо?

— О, сударыня, вы знаете, как работают артефакты на удачу, особенно самодельные?

— Нет.

— Сначала их владельцу невероятно везет во всем — и на экзамене, и в азартных играх. Он находит на улице деньги, дальняя тетка оставляет ему наследство, кирпич с крыши падает в двух шагах… Даже если в него выстрелят в упор, случится осечка или пуля срикошетит от латунной пуговицы. Но потом действие амулета заканчивается и приходит расплата.

Голос у дознавателя был таким таинственным, что я не утерпела:

— Какая же?

— Ужасное невезение. Бедняга притягивает неприятности.

— Тот самый кирпич?

— В самых запущенных случаях именно этим и заканчивается. К слову, умереть очень легко. Можно упасть под копыта коня, встретить пьяного дебошира, даже просто — споткнуться, упасть и сломать шею.

— Выходит, мне сегодня повезло. Я отделалась лишь трещиной в колене, и ту добрый доктор уже вылечил.

— Не пользуйтесь незнакомыми артефактами, сударыня, — серьезно оглянулся на меня Гор. — Это может очень плохо закончиться.

— Не буду, — пообещала я.

— Мы приехали. Вы ведь живете на третьем этаже? Пожалуй, я помогу вам дойти.

— Не стоит, — быстро сказала я. — Вы и так много сделали. На работе не влетит?

— Влетит, — по-мальчишечьи ухмыльнулся Гор. — Но я как-нибудь переживу.

Я внимательно на него посмотрела и решила, что он, пожалуй, даже симпатичный. Высокий, подтянутый, с очень короткими черными волосами и выразительными глазами. И улыбка хорошая, добрая. Среди южан встречаются настоящие красавцы. Этого эталоном не назовешь — нос длинноват, подбородок слишком тяжел. Лицо узкое. Но и не урод. Обычный приятный молодой мужчина. Удивленная этим открытием — я, оказывается, начала обращать внимание на простолюдинов? — кивнула на прощание и скрылась за тяжелыми дверями. Нога почти не болела, но повязка немного мешала. Кое-как доковыляв до третьего этажа, уже на лестнице услышала вой Амалы. И что на этот раз?

В комнате было дымно. Взъерошенная и красная Катерина раскрыла широко окна и размахивала тряпкой. Амала сидела в углу и ревела, Марэка нигде не было видно. На постели тлело одеяло, стены покрыты копотью.

— Ваш сын, госпожа, — выдохнула нервно Катерина, с грохотом захлапывая окно, — только что поджег постель! А все потому, что не хотел одеваться! Я закрыла его в уборной, там гореть нечего. А почему вы здесь?

С тяжелым вздохом я подхватила на руку плачущую Амалу, а потом осторожно постучалась в дверь уборной.

— Марэк, я вернулась.

Молчание.

— Я больше не буду так много работать. Мы все вместе сейчас почитаем книжку, а потом пойдем в парк кормить уток и собирать букет из листьев. Я куплю вам петушка на палочке.

— Зря вы его так балуете, госпожа. Маленький паршивец не первый раз уже кидается огнем, но обычно в стену. И не слишком сильно. А сегодня он целился в меня!

— Он маг, — вздохнула я. — Нужно будет купить ограничительный артефакт и начать обучение.

Придется идти в банк. Если бы я знала, что дети — такое дорогое удовольствие, то ни за что не ввязалась бы в эту историю! Я ведь была младшей в семье и никогда не имела дела с младенцами. Я знала, что их нужно кормить и одевать, но и предположить не могла, что детские вещи порой дороже, чем взрослые, а на еду уходит такая куча денег! И вот снова расходы. Артефакты, обучение. Новое одеяло, это придется выбросить.

Нервным жестом я убрала сажу со стены и разогнала остатки дыма. Привычная магия немного меня успокоила.

— Марэк, выходи. Я не сержусь. И ругаться не буду.

— Пусть она уйдет.

Я выразительно поглядела на Катерину, та пожала плечами и буркнула:

— Да не больно и хотелось.

— Погоди, — вспомнила я. — Ты можешь добежать до «Хромого петуха» и передать Сусанне, что я сломала ногу и не буду больше работать?

Девочка выразительно вздернула брови и с сомнением поглядела на меня.

— Я была у лекаря, — торопливо пояснила. — Он срастил перелом, но велел какое-то время отдыхать, а на улицу ходить с тростью.

— И как же вы собирались идти в парк? — укоризненно покачала головой Катерина. — Конечно, я схожу. И у вас суп кончился.

С тяжким вздохом я опустилась на постель и вытянула ногу. Да что за день-то такой? Неужели, как сказал Гор, я исчерпала свое везение, и теперь меня будут преследовать неприятности? Но я ведь не пользовалась никакими амулетами!

Едва за Катериной закрылась дверь, Марэк вышел из уборной. Виновато на меня поглядев, он лег рядом и уткнулся лбом в мой бок.

Я не справляюсь. Я плохая мать. Я понятия не имею, как растить детей, тем более — наследников престола. Мариус — ребенок непростой. Понятно, что сильный маг, но дело не только в этом. Ему же еще и манеры нужны, и науки. А я вот — подавальщица в таверне. Но если учить чему-то Марэка, то и Амалу тоже. Пусть она дочь пьяницы, но и моя воспитанница тоже. При дворе, может, ей и не светит ничего, но даже если я вернусь домой, то ее заберу с собой.

Нужно больше денег.

Я тяжко вздохнула и погладила мальчика по голове. Амала тут же прильнула с другой стороны. Я обняла и ее.

С детства мне внушали: если за что-то взялась, делай это хорошо или не делай никак. Говорили: ты не простолюдинка, ты княжна Снежина. На тебя будут смотреть, твои ошибки обсуждать. Ты должна быть лучшей. Где-то воспитание, как я вижу, дало сбой. Лично у меня — в тот день, когда княжич Синегорский отказался от помолвки. А потом я и вовсе оказалась хуже, чем какая-то там девчонка-сирота, без образования, без связей, даже и не красавица. И вроде бы я постепенно оправилась от этого удара, но сейчас оказалось, что обида все еще живет внутри. Меня отвергли. Выходит, не такое уж я и сокровище?