— И зачем? — спросила Милана, видимо, разбиравшаяся в политике не лучше меня.

— Чтобы было что обсуждать помимо побега княжичей, — отрезал Асур и выразительно встряхнул газетой. — Тиль, кто может знать, что ты увезла наследника?

— Ратмир… — потеряно сообщила я, а потом встрепенулась: — На четвертой странице написано, что государя вместе с сыном видели в парке! Видишь, Марэк вовсе не наследник.

— Тогда чего ты боишься?

Я сникла. Он прав. За жизнь Марэка я опасалась больше, чем за свое положение.

В дверь постучали. Улыбчивый портьер внес в нумер большой поднос с кофейником, сливками и тарелкой с печеньем. Лучше б булка с маслом, но ладно, так тоже хорошо.

— Сейчас принесу чашки и свежие рогалики, — пообещал молодой человек, лукаво на меня посмотрев.

— Мне он рогалики не предлагал, — задумчиво заметила Милана.

— Мне тоже, — хмыкнул Асур, но тут же сделался серьезным. — Тиль, или ты рассказываешь все начистоту, или я не смогу тебе помочь. Мы не сможем.

Мы ненадолго замолчали, пока портьер расставлял на столике чашки, чайник и блюдца с вареньем и медом. Рогалики тоже присутствовали — еще горячие. Отличное тут обслуживание, мне нравится.

— Если госпожа… господа пожелают что-то еще, то можно позвонить в звонок.

И он наконец удалился.

— Как я могу тебе доверять, Асур? — с горечью спросила я бывшего жениха.

— Очень даже запросто. Я тебя никогда не обманывал. Мог бы наверное, даже жениться. И быть несчастным всю оставшуюся жизнь. Разве ты хотела бы этого?

Я вздохнула. В какой-то степени он прав. Он не искал причин, не юлил, не лгал мне — а честно сказал, что любит другую. Да, мне не хотелось бы, чтобы мой брак был фальшивым и холодным.

— Вы правы, — тихо сказала я. — Марэк — это Мариус. Я вынесла его из дворца и увезла на Юг, опасаясь, что заговорщики могут использовать малыша в своих гнусных целях. Асур, скажи… как мои братья дошли до этого? Как посмел твой брат поднять свой голос против государя? И почему они целились в молодую государыню и невинного ребенка?

— Я не знаю, Тиль, — печально ответил младший княжич. — Представляю, как переживает отец…

— А если бы ты был на Севере, — не утерпела я. — Ты примкнул бы к рядам заговорщиков?

— И этого я не могу знать, — вздохнул Асур. — Я очень люблю своего брата. Всегда считал его идеалом, мечтал быть похожим на него. Я до сих пор не верю, что он способен на подлость. Одно знаю точно: если б я там был, то сделал бы все, чтобы спасти государыню и наследника.

Милана недовольно сморщила свой носик, а я вдруг подумала, что мы с Асуром очень похожи. Для нас, северян, честь и служение высоким идеалам — не пустой звук. Мы лучше умрем, чем будем жить в позоре. В этом наша сила и наша слабость. Я готова была отдать жизнь за наследника человека, которого тоже не слишком-то любила. А теперь Асуру, княжичу Синегорскому, придется разделить со мной эту ношу.

Легче мне не стало. Ноша, разделенная на двоих, на троих даже все равно давила на плечи.

— Я не понимаю, зачем тебе так нужна эта прачечная. Ты же княжна, — кипятился Асур. — Почему просто не поселиться у Озерова? Так будет проще для всех.

— Не понимаешь — и не надо, — мирно улыбалась я.

— Независимость, — зевнула Милана, а когда мы оба на нее уставились, пояснила: — Ну что тут сложного? Девушка хочет строить свою судьбу сама, а не зависеть от чьей-то милости. Она впервые в жизни вырвалась на свободу из клетки традиций и обязательств. Сложно и страшно, но дух захватывает от такого простора.

— Милана, — Асур вздохнул и потер переносицу. — Ты судишь по себе. А Тиль не такая. Она княжна, аристократка…

Почему это не такая? Я возмущенно на него поглядела. Что же, аристократы не люди, что ли? Или княжна для него — что-то вроде портрета на стене? Повесили ее — и пусть висит на веки вечные?

Да, Милана неожиданно точно описала все мои ощущения последних месяцев. Мне было очень страшно и очень тяжело, но такой свободы в моей жизни еще не было. Мне можно было не оглядываться на родителей и братьев, не волноваться сделать лишнее движение или что-то не так сказать, мне не приходилось заискивать перед придворными дамами. Странное дело: став простолюдинкой, я кланялась гораздо реже, чем будучи княжной.

— Себя вспомни, — насмешливо сказала Милана. — Ты у нас весь из себя послушный родителям, поборник семейных ценностей…

Асур весело фыркнул и поднял руки, признавая поражение.

Я вспомнила, что моя обида на него всегда была приправлена острой щепоткой зависти. Почему ему, мужчине, позволили без всяких последствий покинуть Север? Он никого не послушал, он послал к черту свою семью, он плевать хотел на наследство. Мужчине жить проще — он и работу найдет, и жену, и денег заработает, и дом собственный построит. А я осталась брошенной и опозоренной в родовом замке, где все меня жалели…

Хм, оказывается, я тоже могу, как он, даже лучше!

— Я хочу прачечную, — настойчиво повторила я. — Я, оказывается, очень люблю деньги, Асур. И свободу тоже. Жить с гостях у Озерова, конечно, заманчиво. Но только выйдет так, что за меня опять будет решать кто-то другой. А я боюсь, что немного выросла с тех пор, как уехала с Севера. Теперь мне золотая клетка в плечах тесновата.

— Наш человек! — широко улыбнулась Милана. — Южное солнце вашу холодную северную кровь еще как растопит!

— Ладно, — пожал плечами Асур. — Тогда наследника оставляем у князя, а ты сама… что с комиссией делать будешь?

— Ну… — я задумчиво поглядела на него. — Ты мог бы мне помочь.

— Он не мог бы, — тут же напряглась Милана. — Я против.

— Вообще-то я хотела попросить Асура как-то решить мою проблему медицинским путем… — пробормотала я, пряча глаза. Разговаривать на столь щепетильную тему мне было крайне неловко, особенно с мужчиной и бывшим женихом.

— Не выйдет, — вздохнул Асур. — Там слишком много факторов. Обмен энергией, установка баланса и все такое.

— Может быть, есть какой-то артефакт, скрывающий магический фон? — с надеждой поглядела я на Милану.

— Может, — кивнула она. — Но его комиссия непременно заметит.

— А любой мужчина непременно заметит, что я невинна, — пробормотала я, закрывая лицо руками. — Заметит ведь?

Асур поднялся со словами:

— Думаю, вам есть что обсудить без меня. Буду в спальне.

В определенной степени с женщиной было проще. Но только не с этой…

— Я могу попробовать сделать амулет, который мгновенно затянет все раны, — задумчиво сказала Милана. — Но мне нужна будет помощь сестры, для меня это недоступный уровень. Я довольно слабенький маг.

— То есть амулет будет нескоро? — уточнила я.

— Да. Недели две-три, может и больше. Мы такого никогда раньше не делали.

— Мне бы побыстрее с этим разделаться.

— Как я понимаю, проблема в том, что мужчина узнает, что ты девственница, и начнет задавать вопросы? — хладнокровно спросила Милана. — Ну, он может и не заметить, особенно если будет пьян. Но может и заметить, это как повезет. Могу, конечно, предложить по старинке: берешь большую морковку…

В первое мгновение я не поверила своим ушам. Щеки вспыхнули, сжались кулаки.

— Ну, только ее помыть как следует нужно, — спокойно продолжала эта ужасная женщина.

— Так меня еще ни разу в жизни не оскорбляли, — дрожащим голосом сообщила я, вскакивая. — Вынуждена просить вас никогда не считать меня своей подругой, госпожа Синегорская. Мы слишком разные люди. Воспитание не позволяет мне ответить в той же манере, но знайте: вы распутная женщина и… и… я не останусь в вашем обществе ни минуты!

Я убежала. Сил и выдержки мне хватило лишь на то, чтобы не хлопнуть вульгарно дверью, выражая все негодование, но не более. На лестнице я застыла, вся дрожа. Утерла слезы трясущимися пальцами, глубоко вздохнула.

Какая же сука — жена моего бывшего жениха! Мне его, пожалуй, даже жаль. Немного.