— Скажи мне, Милана, ты ведь не из аристократии?

— Мой отец был ювелиром, — спокойно ответила женщина.

— И ты воспитывалась не в особой строгости?

— Не тяни кота за яйца, спрашивай прямо, — фыркнула Милана. — Тебе Симеон что-то нехорошее сказал? Или что? Приставал опять? Поговорить с ним?

— Какая же ты противная.

Я знала, что она умеет быть вежливой и даже приятной, но сейчас специально выводит меня из себя.

— Что есть, то есть. А еще я не стесняюсь разговоров о постели. Так что можешь спрашивать вообще обо всем. Я никому не расскажу, даже Асуру.

— Вот уж спасибо за уточнение. Я хочу знать… каждая женщина получает удовольствие при соитии? Или только… ну… развратница?

— Ох уж эти северные князья! Помнится, Асуров папочка устроил истерику по поводу интимной жизни сына. Дескать, жена должна быть в постели как рыба. Холодная и молчаливая. Нет, Тиль, это неправда. От мужчины, конечно, многое зависит, но в идеале — при соитии, как ты виртуозно выразилась, удовольствие могут получать оба. И это на севере такую гадость говорят, а на юге процесс называется «заниматься любовью». Совсем по-иному звучит, ты не находишь?

— Возможно, — выдавила из себя я, подвязывая дрожащими пальцами чулки. Тема беседы была чрезвычайно скандальной, а от того очень интересной. Я никогда не разговаривала об этом с подругами или, о ужас, с матушкой. Считала себя слишком правильной. Наверное, зря.

Щеки пылали, в горле стоял комок, но я все равно задавала очередной вопрос:

— Так южные женщины и мужчины не считают близость чем-то грязным и порочным?

— Сложно сказать, — неожиданно серьезно ответила Милана. — Разумеется, что на Юге, что на Севере женщин, которые спят с мужчинами вне брака, называют одинаково. Но я думаю, есть большая разница в том, почему женщина это делает. За деньги, ради удовольствия или по любви… Не мне их судить.

Короткий вздох напомнил мне, что отношения Асура и его жены некоторое время время обсуждались во всех гостиных. При мне обычно замолкали, но что-то я все же слышала. Женился он на Милане далеко не сразу.

— Я только добавлю, что если женщина получает удовольствие — это хорошо и правильно. Не всем так везет.

— Спасибо, — искренне сказала я.

— Не за что. Ни в коем случае не считай себя грязной или развратной. Жизнь и без того слишком короткая и трудная, чтобы лишать себя такой радости. Ты очень хорошая, Матильда, правда. Мне жаль, что так вышло с твоей помолвкой. Ты-то ни в чем не виновата.

— Что было, то прошло, — пожала плечами я, выходя из-за ширмы и подхватывая платье. — Асур с тобой счастлив, это главное. Не уверена, что я смогла бы так же безоговорочно поддержать его стремления.

Я говорила искренне. Теперь-то я видела, что он совсем не такой, каким я его представляла в далекой юности. Лекарь… Мне и в голову не пришло бы, что княжич станет лечить людей! Я была уверена, что Асур останется жить в своем замке. Ну, или купит дом в столице, и мы будем вращаться при дворе государевом. Я вообще не понимала, зачем ему учеба в университете, считая целительский дар столь же бесполезным для аристократа, как и свой бытовой.

Что ж, жизнь расставила все по своим местам. И как ни странно, мы оказались с ним куда более похожи, чем я могла себе представить.

— Новости Георг Павелевич привез неутешительные, — прямо заявил за ужином князь Озеров, не тратя времени на пустые разговоры. В этом доме все так делали, и мне это нравилось. — Господа р-р-революционеры сдаваться не желают. Их оказалось гораздо больше, чем власти ожидали. Напали на дворец аристократы — воины, офицеры, сильные маги. Но взрывчатку изготавливали в подпольных мастерских. И деньги на это безобразие приходили не только со столицы, но и со всех концов страны. В том числе и с Юга. Более того, части подозреваемых удалось сбежать. Это и оба Снежиных, и Родион Синегорский. Твой братец, Асур. Как думаешь, куда они направятся?

— Когда меня лишали наследство, брат не спешил выступить в мою защиту, — нахмурился Асур. — И не предлагал мне ни финансовой помощи, ни какой-то даже моральной поддержки. Что заставляет вас думать, Святогор Велимирович, что Родион будет меня искать сейчас?

— Ничего. Это предположение господина Туманова. Он ради этого сюда и заявился. Будь осторожен, мой мальчик. Я прошу, нет, даже требую, чтобы Милана осталась в моем доме до родов и позже. Так будет безопаснее. Сюда революционеры сунуться не посмеют.

— С этим спорить не буду, — согласился Асур. — Так всем спокойнее.

— Но моя мастерская! — пискнула Милана.

— Тебе что дороже — ребенок или чужие побрякушки? — рявкнул князь грозно. — К тому же нормальные женщины в положении дома сидят, а не магичат! Отпуск у тебя, ешь, гуляй, спи. Ясно?

— Ясно, — буркнула женщина. Кажется, она не слишком расстроилась.

— Из других новостей: химиков-взрывников ведомство Туманова уже разыскало. Несколько человек покончили с собой, некоторые убиты при задержании. Но кое-кто жив и активно дает показания. Одиннадцать аристократов приговорено к повешенью. В том числе Синегорский и Снежины. Четверых, тех, кому не удалось сбежать, казнят в ближайшие дни.

Асур опустил голову. Я сжала руки под столом. Братья мои, братья! Что сейчас чувствуют родители? Плачут ли, проклинают ли судьбу и государя? Нет. Отец молчит, считая всех вокруг виновными в его боли, бабушка молится… Мне жаль только мать, для нее потеря всех детей разом стала ужасным ударом.

— Есть новости про наследника? — задал вопрос внимательно слушавший отца Данил.

— Нет. Туманов занимается сбежавшими революционерами. Про мальчика он ничего не говорил. Я не стал спрашивать, мне-то откуда знать, что с наследником что-то не так?

Я тихонько перевела дух, радуясь, что Георг Павелевич не по мою душу приезжал. наткнулась на внимательный взгляд Симеона, опустила глаза. Что он знает? О чем догадывается? И что думает обо мне?

— Чего хотят революционеры? — неожиданно спросила Милана. Сложное слово она произносила совершенно по-южному, мягко. — Свободы, равенства, братства? Чтобы не было бедных? Они всерьез думают, что если бросить бомбу во дворец и убить государыню, к их словам прислушаются?

— Полагаю, целились отнюдь не в женщину и ребенка, — подергал бороду Озеров. — Убить государя… Посадить на трон мягкую и послушную женщину, которой легко управлять.

— Но бомба взорвалась в женских покоях! — напомнил Данил. — Сомневаюсь, что это было ошибкой.

— Стало быть, в их рядах не все согласные…

Слушать политическую беседу мне было невыносимо. Тихо извинившись, я выскользнула из-за стола. Меня начало колотить. Я вдруг явственно вспомнила и грохот, и дым, и запах гари и паленой плоти. Стон государыни. Белое лицо наследника в шкафу. Вспомнила, как бежала с ним на руках по улице.

Стало очень страшно.

Братья на свободе, они не одни. Чем все это закончится? Если они вновь попытаются? Что будет с нашей страной? Кто придет к власти? Когда-то я учила и историю, и генеалогию, но все знания давно вылетели у меня из памяти. У государя был брат, но он умер в младенчестве. Из какого рода государыня? Кто будет назначен опекуном, если государя убьют, а наследника найдут? Не Синегорские ли? У них близкое родство с правящей династией…

Сильные руки обхватили меня за плечи, прижали к груди.

— Ты чего, тихоня? Мы же на Юге. Тут свои законы. Даже если государя свергнут, до нас пока докатится… Если Север пылать будет, на Юге все равно выйдут сеять хлеб и собирать яблоки да груши. Все хорошо будет, не бойся.

Я не могла ему сказать, как тревожусь за свою семью, как печалюсь о государыне, как волнуюсь за жизнь наследника, но поддержке была рада. Прижалась к нему, откинула затылок на крепкое плечо.

Хорошо, что я здесь, а не там. Симеон прав. Юг — совсем другая жизнь. Здесь не взрывают дворцы, а самое страшное преступление — это продажа запретных артефактов да облитое чернилами свадебное платье.